Глава 5

Реми перехватил мою ладонь, легко сжал. Я попыталась освободиться из плена горячих пальцев. Но молодой человек не отпускал.

— Чувствую подвох, — пробормотал Прохор.

Я, не скрывая триумфа, вздернула бровь.

— Есть существенная разница между фразами «греть постель» и «заниматься сексом», — поведала я. — Спать в одиночестве вы не будете, господин Реми. А вот секс со мной вам не светит. Договор заключен и обжалованию не подлежит!

Прохор все еще сжимал мою ладонь. На его лице появилось странное выражение. Мелькнула догадка, сменилась искоркой азарта. А я постаралась не прятать надменную улыбку. Пусть видит, с кем имеет дело. Он сам согласился! Я всего лишь предложила ему выбор.

— Неделька будет жаркой, — пробормотал Тим Реми, отступая.

Я не стала ждать, пока мой новоявленный фиктивный жених передумает или предпримет какие-либо шаги. Торопливо выскочила из номера. Напоследок предупредила:

— Примерка нарядов сегодня. Адрес салона я пришлю на телефон!

Дверь захлопнулась, прежде чем Прохор что-то ответил. Но по его лицу я поняла, что этот мужчина доставит мне кучу хлопот. Однако у меня была цель, ради которой стоило потерпеть!

***

Вечерняя тренировка отняла последние силы, и я едва шевелила ногами, когда поднималась в свою квартиру из тренажерного зала, расположенного на цокольном этаже дома.

Все дела на сегодня были выполнены. Подвенечный наряд невеста примерила, жених, как и его шафер, были довольны своими костюмами. Вечернее платье для меня уже висело в шкафу. Мне удалось забрать его прежде, чем Прохор появится у мастера. Повезло, и мы сегодня больше не встретились. У меня было слишком много дел, чтобы тратить драгоценное время на пустую болтовню.

И теперь все нужные бумаги подготовлены, встречи назначены. Оставалось дотянуть до душа и сразу в постель. Поздний ужин я вычеркнула из списка.

Во-первых, лишние килограммы мне не нужны, иначе тренер сожрет меня с потрохами. Во-вторых, на это банально не осталось сил.

Бросила связку ключей на полку и поплелась в ванную.

Мысленно поставила перед собой задачу: не вырубиться в душе.

И мне это почти удалось. Однако на сушку волос сил уже не было. Что ж, придется проснуться раньше и приводить себя в порядок утром.

Обернувшись полотенцем, вышла из ванной комнаты. Вытирая волосы, подошла к постели. Я уже предвкушала, как упаду на мягкий матрас. Глаза практически слипались, а мозг уже благополучно проваливался в сон.

Я рухнула поперек кровати, собираясь уснуть вот так, в одном полотенце. Сил не хватало, чтобы подняться и переодеться в пижаму.

Я стремительно засыпала, но что-то настойчиво вытягивало меня из царства Морфея.

Тихий смех разрушил иллюзию тишины и одиночества. И я распахнула глаза.

Прямо передо мной маячила улыбающаяся физиономия Прохора.

Молодой человек полулежал на постели, смотрел на меня потемневшим взглядом, а его рука, бесстыжая и бессовестная, скользила по моему бедру, приподнимая край полотенца. Этот нахал дошел до того, что мягкая ткань обнажила почти все стратегически неприкосновенные места, которые должна была скрывать.

— Знаешь, обожаю интимные прически. Это так заводит! — пробормотал Прохор, улыбаясь еще шире.

Реми скользнул пальцами по краю полотенца, а потом и вовсе легко коснулся кожи моего живота. Я непроизвольно задержала дыхание.

Подлец! Как он смеет являться в мою квартиру!

Мои движения, отточенные регулярными тренировками с телохранителями отца, были стремительными.

Но, как оказалось, Тим Реми не так уж и прост. Или, что вполне вероятно, я была слишком уставшей, сонной и застигнутой врасплох, и не смогла правильно рассчитать свои движения.

Вместо того, чтобы опрокинуть противника на ковер, я сама оказалась под крепким телом наглеца, вломившегося в мой дом без приглашения.

Более того, мое полотенце было безвозвратно утеряно, а мужчина удерживал мои ноги и руки своим телом и нависал сверху.

— Какого черта ты творишь?! — прошипела я.

— Просто выполняю пункты нашего маленького соглашения, — подмигнул Прохор, склоняясь ниже. — Кто же виноват, что ты о нем так быстро забыла.

Я попыталась сбросить крепкое тело с себя, однако нахальная фотомоделька вцепилась в меня, точно клещ.

— Надо же, родинка, — пробормотал Прохор, беззастенчиво скользя взглядом по моему телу.

Я знала, о какой именно родинке идет речь. О той самой, что располагалась чуть ниже левой груди.

— Придурок! — прошипела я и попыталась перекатиться.

И вновь мне это удалось. Тим Реми оказался подо мной. Его хулиганский взгляд смотрел прямо на меня. Этот мужчина не сожалел о своих поступках.

Пошевелившись, Прохор сдвинул меня так, что теперь я фактически сидела на его бедрах. Более того, явственно ощущала твердую плоть даже через плотную ткань мужской одежды.

Взгляд ночного гостя откровенно и без стеснения скользил по моей груди. А обжигающие ладони фиксировали мои запястья.

Я попыталась отстраниться и встать или хотя бы дотянуться рукой до полотенца, которое дезертировало и лежало сейчас на краю постели.

— Язва! — еще шире улыбался Прохор, а мне так и хотелось со всей дури вмазать красавчику по зубам. Слишком идеальным был оскал парня.

— Кретин! — пыхтела я, пытаясь высвободиться из крепких рук.

— Ведьма! — парировал он.

Весовые категории были совершенно неравны. Двухметровая красота с легкостью справилась с моими попытками нанести хоть какой-нибудь мало-мальски ощутимый урон чести и достоинству мужчины.

Иными словами, у меня не было другого выхода, кроме тотального игнорирования ночного гостя.

Я выдохнула. Заставила себя абстрагироваться от пронзительного взгляда мужчины, лежавшего подо мной. И смотрела в одну точку на стене.

— Давно бы так, — пробормотал Прохор, совершая долгожданную ошибку.

Мужчина ослабил захват на моих запястьях, очевидно, предположив, что я сдалась на милость победителя.

В следующую секунду я действовала, как по учебнику. Удар. Второй. И блондин уже валялся на полу, уткнувшись своей звездной физиономией в мягкий ворс ковра.

И пока Прохор шипел и матерился, пытаясь остановить кровь, тонкой струйкой стекающую из носа, я с плохо скрытым триумфом обернулась в простынь. Полотенце скрывало не так уж много, и я предпочла не рисковать.

— Ты мне повредила орудие труда! — мычал Прохор.