4

Итак, новое начальство поднималось по лестнице. Всё издательство срочно согнали в наш большой конференц-зал. Там было душно и тесно, и все желающие стоять на двух ногах, а не на одной, наступали друг другу на пятки.

- Где Наталья Владимировна? - услышала я вдруг громогласный голос Ивана Фёдоровича, нашего технического директора. Иван Фёдорович – начальник над всеми техническими службами издательства – то есть, над редакцией, вёрсткой, художниками, дизайнерами, корректорами и производственным отделом - и один из немногих приличных людей среди нашего руководства.

- Я здесь, Иван Фёдорович! - я даже подпрыгнула – мой маленький рост не позволял ему разглядеть меня в этой дикой толпе.

- Идите сюда, - махнул мне Иван Фёдорович. Когда я подошла, он сказал:

- Должен же кто-то помочь мне в общении с этим новым главным редактором... Я только знаю, что его зовут Максим Петрович.

- А откуда он?

- Его наш генеральный перетащил из издательства «Ямб».

Я подняла брови. «Ямб» - издательский монстр, выпускающий сорок процентов всей литературы в стране. Издание книг, книжечек и брошюрок поставлено там на широкую ногу – то есть, на конвейер. Наша «Радуга» хоть и входила в пятёрку крупнейших издательств России, но всё-таки по количеству издаваемых книг с «Ямбом» даже рядом не стояла.

- Тише, тише! - вдруг закричал кто-то. Народ постепенно замолкал. И вот, наконец, вошёл генеральный вместе с незнакомым мужчиной.

- Прошу любить и жаловать, - сказал генеральный. - Максим Петрович Громов, наш новый главный редактор.

- Здравствуйте, - грянули несколько сотен голосов. Я посмотрела на Громова. Лицо у него было приятное, короткие тёмно-русые волосы, глаза светлые – то ли серые, то ли голубые. Он улыбнулся, и на одной его щеке появилась ямочка.

Дальше начался какой-то хаос. Говорил сначала генеральный – какой-то бред о наших целях и задачах, – потом заставили выступить Ивана Фёдоровича, затем болтала Марина Ивановна, директор по маркетингу, и наконец предоставили слово Громову.

К тому времени вид у него был уже немного уставший.

- Не буду вас томить долгими речами, - сказал он, - и надеюсь, что оправдаю все ожидания.

После небольшой паузы – наверное, все думали, что он тоже будет говорить длинную речь, – Иван Фёдорович вдруг воскликнул:

- Позвольте представить вам, Максим Петрович, Наталью Владимировну Зотову, вашего личного помощника! – Иван Фёдорович так толкнул меня в спину, что я чуть не упала. – Наталья Владимировна, скажите и вы что-нибудь!

Все рассмеялись. Я посмотрела на Громова. Он с интересом глядел на меня.

- Ну что ж, я только хотела бы пожелать Максиму Петровичу успехов на новом месте. А ещё поздравить всех женщин с восьмым марта и выразить надежду, что пока они на работе, их мужья приготовят замечательный ужин и вымоют всю посуду, - закончила я вкрадчивым тоном.

Раздался взрыв хохота, а потом аплодисменты женской половины нашего коллектива. Краем глаза я увидела, как скривилась Марина Ивановна – с самого начала она меня терпеть не могла.

- Да, прошу прощения! - засмеялся Громов. - Сегодня всё-таки праздник, поэтому, я думаю, после этого приветствия мы можем отпустить всех домой, верно ведь?

- Да, верно, - кивнул генеральный, и ликующая толпа помчалась к выходу. Я направилась вместе со всеми, но вдруг почувствовала, что кто-то взял меня под локоть.

- Простите, Наталья Владимировна, - обернувшись, я увидела лицо Громова. - Я вас ненадолго задержу...

- Сколько угодно, - улыбнулась я.

В начале Громов попросил показать его рабочее место. Когда мы спустились вниз и вошли в кабинет, Светочка как раз убегала.

- Ты идёшь, Наташ? - спросила она.

- Нет, я чуть-чуть задержусь, ты беги, - сказала я.

Как только Светочка ушла, Громов повернулся ко мне. В его глазах я вдруг заметила сталь.

- Простите меня, Наталья Владимировна, но я бы хотел сразу расставить все точки над «и». Не успел я зайти в это здание, как на меня обрушились слухи о вашей связи с Михаилом Юрьевичем.

Меньше всего я ожидала таких слов. Я подняла на него удивлённые глаза.

- И я хотел спросить вас о достоверности этих слухов. Дело в том, что я не терплю никаких связей на работе...

Я почувствовала, как во мне вспыхивает ярость. Давно уже я так не злилась.

- Максим Петрович, - как только я заговорила, то сама почувствовала, сколько злости в моём голосе, - даже если бы я спала с Михаилом Юрьевичем, вы могли бы сначала оценить качество моей работы, а не поспешно прислушиваться к глупым сплетням Марины Ивановны. Я не желаю отвечать на этот вопрос. Вы можете увольнять меня хоть сейчас.

- Я не собираюсь вас увольнять. Я просто подумал...

- Честно говоря, мне безразлично, что вы подумали. Всего хорошего.

Я схватила свою сумку и пальто и вышла из комнаты. Я уже успела решить, что это наверняка будет мой последний рабочий день – всё-таки хамить начальству нельзя ни при каких условиях – но через несколько мгновений меня догнал Громов.

- Наталья Владимировна, вы меня не так поняли... На прошлой работе меня просто осаждали секретарши, а я этого очень не люблю - работа должна оставаться работой... Я не хотел вас обидеть...

Я остановилась и посмотрела Громову в лицо.

- Я любила его, - сказала я громко. Максим Петрович вздрогнул. - Я любила его, как отца. Я могу прокричать это на всё издательство, но боюсь, что часть нашего коллектива уже поставила на меня совсем другое клеймо. А теперь, пожалуйста, я бы хотела пойти домой.

- Да-да, конечно... Извините...

- Ничего страшного.

«Ох, Михаил Юрьевич, - подумала я, выходя из здания, - что же теперь будет с вашей девочкой?..»