Глава 5. Нина

- Не ночевала дома. А ведь тебе только восемнадцать. Что дальше? - мама встречает меня на пороге. Смотрит устало и с разочарованием. - Сбежишь, а потом в подоле принесешь? Хочешь повторить мою судьбу? Поверь, девочка, нет ничего хорошего в том, чтобы жить не с любимым человеком, а тем, кто заделал тебе ребенка по-малолетству.

Так и хочется ей возразить, что я и делаю.

- Уверена, что в моем возрасте ты считала совсем иначе. Да и не может быть показателем история одной супружеской пары, - говорю ей, зная, что это достаточно жестоко. Но маму иногда надо осаждать, иначе я рискую окончательно попасть под ее влияние, и тогда о малейшем намеке на свободу следует забыть. - Я не понимаю, мам, что с тобой не так. Почему ты так жестока к Феде? Он ведь не сделал ничего, чтобы ты перестала ему доверять.

- Ты видела и знаешь его отца. Как известно, яблочко от яблоньки недалеко падает. Я не хочу, чтобы ты потом жила с очередным алкашом, - устало отвечает мне женщина, потирая рукой глаза. Видимо, не спала всю ночь, ожидая возвращения блудной дочери. - И ребенок в восемнадцать это мало приятного. Ты ни учиться не сможешь, ни работать. А я нянькой быть не собираюсь, мне хватило за глаза и тебя, и твоего брата.

Говорить с ней бесполезно, это я сразу понимаю после проникновенной тирады родительницы. Поэтому даже не пытаюсь оправдаться, сказать, например, что о предохранении никогда не забываю. И совсем я не собираюсь становиться матерью-одиночкой, на жизнь имею совсем другие планы, например, выбраться из этого кукуевска, который по странному стечению обстоятельств зовется городом (скорее это деревня, настолько он маленький).

И первым пунктом моего плана по побегу является успешная сдача экзаменов в московский университет. Моя мечта - быть журналисткой. Брать интервью, проводить расследования, общаться с людьми - что может быть прекраснее? Для меня это не просто мечта, а смысл жизни, который я нашла еще в одиннадцать лет. Именно поэтому училась так прилежно. "Жаль только, что Федор моих желаний не разделяет. И как быть в таком случае? Получается, если я поступлю и перееду, он того же сделать не сможет. Наши отношения окажутся под угрозой. Я его слишком сильно люблю, чтобы вот так просто бросить", - думаю, сердясь на чужую логику. Ну как так можно? Неужели ему совсем плевать на собственное будущее? Только спорт в голове у парня, но без достижений это ничего не значит в современном мире.

Последняя мысль подстегивает меня. Раньше бы я завалилась после бессонной ночи сразу спать, но сейчас вместо этого сажусь за учебники. Их на столе очень много, и все нужно проштудировать. Хоть знания из них в моей голове уже давным-давно, не помешает освежить их, мало ли что я могла упустить. Тем более, именно таким образом я всегда справляюсь со стрессом.

Стресс в моей жизни дело обычное. Привычное до зубного скрежета. Особенно плохо морально мне становится тогда, когда мама начинает в очередной раз читать нотации. Для неё это, видимо, очередной развлечение – поиздеваться над дочерью, которая всеми силами старается не стать такой, как она. Эта женщина упрямо видит свою реинкарнацию во мне. Это злит меня, и пугает.

— Хах, — выдыхаю, со скукой смотря в учебник отчаянно нелюбимой мной физики. Все эти тела и расчеты движения никогда мне не нравились. Так зачем читаю сейчас, когда знаю, что они мне не понадобятся? Карьеру в сфере ядерных технологий делать не собираюсь, — такая глупость, но удивительно, что именно она меня расслабляет.

Это и впрямь странно. Но, похоже, мои мозги решили отдохнуть, помахав ручкой напоследок, и теперь делают совсем не то, чего от них хочет их хозяйка. Я все также продолжаю читать параграф, пусть ничего в голове и не откладывается. Но когда терпеть это становится совершенно невозможно, решаю, что пора бы привести себя в порядок после ночной вечеринки у одноклассницы на даче.

— Не лей зазря воду, — сразу же приказывает мне мать, когда дверь в ванную я еще не успеваю закрыть за собой.

Как будто я стану её слушать. Если мне надо принять душ, значит, так и поступлю. Не ходить же грязной до самого вечера, воняя запахом десятков подростков, упившихся вусмерть алкоголем. Ещё и бле-вотина Фёдора, которая попала на меня, пока он был в совершенно бессознательном состоянии, не хочет отмываться от рук. Меня едва не тошнит, когда я вспоминаю, как этим отвратительным фонтаном меня обдал собственный парень, которому как бы полагается быть обходительным и вежливым. Тут же он повёл себя, словно свинья.

Как мне его переубедить? Что сделать, чтобы Федя чуть серьезнее отнесся к собственной жизни?