Порочные дикари для булочки

Люба

— Жанна, этот чизкейк просто восхитителен! — прикрываю глаза от ощущения нежного, тающего на языке крема, — ты его включишь в свою книгу?

— Да, — улыбается наш очаровательный рыжий шеф-повар, — обязательно! Спасибо, Люб.

— Вам только чизкейки трескать, Любовь Петровна, — слышу сзади противный голос, — я бы на вашем месте записался в фитнес-клуб.

— А ты, Маратик, не на моем месте, — скалюсь, резко разворачиваюсь и складываю руки так, чтобы моя полная «трешка» выгодно смотрелась, — не могу позволить, чтобы мои девочки сдулись.

Марат прищуривается, играет желваками.

Дело в том, что наше кафе «В гостях у булочки» сейчас переживает определенные пертурбации.

Моя лучшая подруга Стеша вышла замуж и теперь продвигает свой личный бренд. А наша кафешка сейчас спонсируется ее мужьями (да-да, их аж двое).

Маратик — красивый, но совершенно невыносимый мужчина, который терпеть не может девушек plus size (а я именно такая). Он наш финансовый директор. Противный, дотошный, но мне очень нравится над ним подтрунивать.

И в нашу первую встречу я сексуально приковала Маратика к батарее, предварительно убедившись, что на пышечек у него более чем стоит…

Позвольте представиться: Ромашкина Любовь Петровна, двадцати шести лет от роду. Жгучая брюнетка с колким язычком и чувственными пухлыми губами.

Ношу пятьдесят второй размер одежды и совершенно не собираюсь меняться.

— Больше я не куплюсь на это, Люба, — складывает ручищи на груди, сурово смотрит, — я пришел обсудить итальянские шторы…

Округляю глаза.

— Что с ними не так? — виляя бёдрами, прохожу мимо мужчины, ощутив приятный парфюм.

— Они дорогие, Люба, — гундосит качок, — а кафе пока что не приносит столько прибыли…

— Ты забыл об инвестициях? — резко разворачиваюсь, ярко улыбаюсь. — Сначала нужно вложить, милый. А потом уже пойдет заработок.

— Чем тебя ивановские шторы не устроили? — рычит, наступает. — Выглядят они так же, по качеству не хуже.

— Вот поэтому, — смело отвечаю на колкий взгляд, подхожу и поправляю его галстук, — я владелица кафе, а ты офисный сотрудник, Маратик. Просто по ивановским шторам видно, что они из Иваново. А по итальянским — что из Милана.

На самом деле я ничего не имею против ивановского текстиля. Но уж больно хочется уколоть наглого качка!

Касаюсь его ремня, напоминая о нашей самой первой игре. Мужчина хмурится.

— Не трогай меня, Люба. Ты же знаешь, я не люблю толстых…

— А я и не толстая, — почти шепчу, облизываю губы.

— Ты постоянно пытаешься меня соблазнить и намёки делаешь. А мне это неинтересно.

Смотрю прямо в его глаза, янтарь которых тут же заволакивает темный зрачок. Как же, не интересно ему, ага! Не буду напоминать, как крепко у него стоял, когда мы уединились с ним в кладовке…

— А кто тебе сказал, что у меня к тебе сексуальный интерес? — ухмыляюсь. — Сам придумал, сам обиделся, милый?

— Люба! — зовет меня Жанна, отрывая от любимого занятия. — Подойди, пожалуйста!

— В общем, изыщи средства, — делаю шаг назад, — к тому же завтра начинается строительство зоны для детишек. И мои итальянские шторы отлично впишутся в наш интерьер. Вместе с итальянской мебелью…

— ЛЮБААА! — рычит он, но я уже ухожу.

Не скажу, что не испытываю к нему сексуального влечения. Марат словно скала, которую хочется покорить. Но мужчины не входят в мои первостепенные жизненные цели.

Им тяжело со мной. А мне слабаки не интересны.

— Я слышала, вы о шторах говорили, — улыбается наша старшая смены, — звонил Гаврила, их сегодня уже привезут. Он сам на склад заедет.

Гаврила…

Дикарь, гора мышц, совершенно невоспитанный мужик. Я стараюсь избегать его, поскольку каждый раз Гаврила старается меня облапать.

А у меня секса слишком давно не было, так что себе не доверяю. Могу сорваться, потом он напридумывает себе невесть чего. А мне объясняйся…

— Поняла, — беру сумочку, — я поехала домой, у меня там кран на ладан дышит, жду сантехника.

Разворачиваюсь и бодро топаю к выходу, но внезапно врезаюсь в крепкую мужскую грудь. И нюх опаляет аромат агрессивного мужского парфюма.

— Любовь Петровна, — расплывается в улыбке Гаврила, — а я тут вам шторы привёз.

— Отлично, оставь на складе, — стараюсь прошмыгнуть мимо, но огромная ручища преграждает путь.

— Я тут услышал, что у вас проблемы с сантехникой, — нагло скалится.

— Специалист уже едет, и мне тоже пора. Всего доброго, Гаврила Арсеньич.

— Поехали, довезу домой и починю твой кран, — недобро ухмыляется громила, поигрывая тугими мышцами под майкой.

— Любочка, у вас же сантехник — алкаш! — встревает повар, я бросаю на неё убийственный взгляд. — И нет ему доверия! Ты сама жаловалась недавно.

Ну. Жанна, ну. удружила.

— Ладно, — невозмутимо заявляю, — поехали. Надеюсь, в деле ты также хорош, как и на словах.

— Я лучший, — шепчет, чуть не касаясь губами моего уха.

— Вот и посмотрим.

Подрываюсь в сторону его огромного пикапа.

Мы с Гаврилой видимся редко, в основном, когда нужен ремонт. Он постоянно делает непотребные намёки и домогается. А я, как гордая девушка, делаю вид, что ничего не понимаю.

Но боюсь, что после двух лет без мужской ласки моя крепость может пасть…

— Диктуйте адрес, Любовь Петровна, — рычит зверюга, я вжимаюсь в сиденье.

Так-то я девушка не робкого десятка. Но реакция на этого неандертальца у меня странная, и она мне не нравится.

Быстро доезжаем до моей уютной квартирки. По дороге отменяю сантехника, который, как выяснилось, ехать и не собирался. С утра уже пьян в зюзю.

— Проходите, — впускаю Гаврилу в квартиру, быстро разуваюсь, — оплачу по стандартному ценнику.

— Мне не нужны деньги, — ухмыляется, — показывайте ваш краник…

Вздрагиваю. Ну, развратник, а! Веду его в ванну.

— Вот, — стараюсь держать дистанцию, — этот кран капает, не закрывается.

— Понял, перчатки есть?

— Да, но ваши лапищи в них не влезут, — хмыкаю, — пойду пока переоденусь. Чай будете?

— С радостью, — расплывается в довольной улыбке и принимается за работу.

А я улепетываю прочь.

С Гаврилой мы познакомились, когда я вернулась из отпуска. Он сразу проявил ко мне интерес, а я выпустила когти. Потому что этот бородатый громила слишком напористый.

Не знаю, как вести себя с подобными мужчинами.

Иду в свою комнату. Залезаю в шкаф и беру шелковый халат в пол. Полностью укутываюсь в него, распускаю волосы.

— Готово! — кричит мужчина. — Принимайте работу!

Сглатываю и выхожу. Моя грудь покачивается с каждым шагом. И как только я появляюсь на пороге ванной, Гаврила замирает. Таращится на моё тело под тонким шелком.

Похоже, зря я его надела…

— Пойду поставлю чайник! — бегу на кухню, лишь бы хоть немного охладить этот жар между нами.

Опираюсь ладонями на столешницу. Слышу сзади шаги… на талию ложатся большие ладони…