Глава 6

Девчонка, скорее всего, уже спала. И без доклада Шмеля я знал, что в это время она спит, закрывшись в комнате.

— Лех, там… — начал Славик, но я лишь мотнул головой, отпуская Шмеля со своего «поста».

Славик кивнул и свалил до утра. И тупому понятно, что нынешние обязанности Шмелю не нравились. Ему не улыбалось нянчить девчонку. Но с приказом Шмель не спорил.

Спать хотелось жутко. Да и плечо ныло, точно кто-то невидимой рукой поковырялся в костях, пробитых пулей несколько лет назад. Боль началась еще в обед, и я тогда же стал глушить ее единственным эффективным способом.

В моей крови сейчас плескался почти литр виски. Еще немного, и я спокойно выключусь. Но на кухне горел свет. А в баре имелся отличный алкоголь. И я пошел именно туда, полетел, как долбаный мотылек на луч фонаря.

Я ошибся. Девчонка смотрела телек. Руки устроила на столе, уперлась подбородком в ладони.

Увидел, как резко выпрямилась ее спина, а плечи расправились, точно она проглотила грабли. Значит, услышала мои шаги.

Присутствие девчонки на моей личной территории не волновало. За те недели, что она провела под крышей моей берлоги, я не слышал от нее нытья. Да и жалоб от Шмеля не поступало. Но рано или поздно и ее терпение должно бы закончиться.

— Добрый… — хрипло произнесла Аделина, прочистила горло и добавила, — вечер, Алексей Сергеевич.

— Ночь, — ответил я, плеснул в стакан вискаря и залпом проглотил.

Затылком чувствовал ее взгляд. И, кажется, сейчас было самое хреновое время для разговоров.

Почему? Да потому, что бабы у меня не было две недели. С тех пор как дочка Шаха мелькнула на горизонте и обосновалась в спальне через стену от меня.

И если еще вчера я тупо списывал все на нехватку времени, то сейчас, скользя взглядом по ее телу, едва прикрытому тонкой футболкой, отчетливо понимал: хочу только ее. С той минуты, как увидел почти голую, завернутую в полотенце, с крупными каплями воды по всему телу. Я представлял свои руки на ее юном теле. И чувствовал, как вязну в похоти и желании обладать этой хрупкой, но дерзкой девчонкой-женщиной.

— Алексей Сергеевич, а вы долго планируете держать меня взаперти? — нахмурилась Лина.

Оставил ее вопрос без ответа. Любой другой уже лишился бы зубов за такую смелость. Но девчонка даже и не подозревала об этой своей привилегии.

Я медленно поставил пустой стакан на стол.

Что ей сказать?

Что запру ее, пока Шах не просечет, кто именно и за какие проступки открыл охоту на него?

Что буду держать ее в своей башне, как чертов дракон, пока сам Шах не явится?

Или рассказать ей о том, что от вида острых плеч, обтянутых тканью футболки, у меня рубит крышу, как у пацана–малолетки?

Или о том, что совсем скоро я намерен трахать ее на постоянной основе, пока из головы не выветрятся все мысли о ней?

— Все зависит от того, на что ты пойдешь ради своей свободы, — ответил нейтрально.

— Напомню, что я сама появилась у вас. Не скрывалась и не пряталась, — прищурилась Аделина.

— И что? Думаешь, это как-то сгладит тот факт, что ты дочь моего врага? — усмехнулся я.

Пришлось подойти ближе. Девчонка смотрела на меня слишком бесстрашно, словно считала, что я не трону ее.

А зря!

Выбросил руку вперед, перехватил за затылок, понукая подняться на ноги.

— Я тебе говорил, Аделина Шахова, — намеренно подчеркнул ее фамилию, смотрел в ее распахнутые глаза и сильнее стягивал волосы в кулак, — Ты — моя собственность! Твоя жизнь принадлежит мне. Забыла?

— Вы не посмеете! — прошипела Лина дикой кошкой.

И глазом не повел. Лишь ближе притянул ее хрупкое тело к себе. Одной рукой она пыталась разжать мои пальцы, а второй уперлась мне в грудь.

Наивная. Думает, остановит? Да хрен там!

— И что меня остановит, Аделина Шахова? — пробормотал я, пожирая взглядом распахнутые в страхе глаза, приоткрытые губы, жилку на шее, отбивающую дикий ритм пульса.

— Это! — выдохнула Лина.

Я медленно опустил взгляд ниже. Рука, которая только что упиралась в мою грудину, теперь сжимала ствол «пушки».

Девчонка умудрилась вытащить пистолет из кобуры, да так, что я и не прочухал.

— Выстрелишь? — с сомнением уточнил я.

— Легко! — прищурилась она и щелкнула предохранителем.

Ствол пистолета заскользил по рубашке и замер в том самом месте, где на теле уже имелось пулевое отверстие. Я впился взглядом в ее дикие глаза. Бездонные омуты с кучей безумных чертей. Вот такие у нее глаза.

— Даже не буду считать до трех, — пригрозила она на выдохе.

Рука крепко запуталась в длинных прядях.

Огонь-девочка! Такая, что и подохнуть можно.

Да пошло оно все к чертям!

Перехватив запястье, я рванул ее на себя, впился в приоткрытые губы. И плевать, что привкус алкоголя смешивался со вкусом крови. Девчонка укусила меня. Цапнула так, что член свело от острой необходимости оказаться внутри ее тела.

— Пустите меня! Вы пьяны! — сквозь взрыв адреналина, замешанного на кайфе, разобрал я.

Лина не царапалась, даже перестала вырываться. Стояла неподвижно, позволяла шарить руками по гибкому телу, а ртом — вжиматься в кожу на шее и плечах.

Я умудрился сдернуть с нее футболку. Пистолет уже выпал из ее рук. И бесноватые черти поутихли в ее глазах.

Слишком покорная. Ненастоящая. Не она.

— Твою мать! — выдохнул я, с силой впиваясь пальцами в стол.

Я, млять, едва не взял девчонку силой. В точности, как предпочитает ее папаша Шах! Твою же мать!

— Запрись у себя! — скомандовал я, отворачиваясь от нее.

Слышал ее торопливые шаги. Тихий стук закрывающейся двери послужил таймером для моего мозга.

И я не успокоился, пока каждый гребаный стул не оказался разбитым в щепки, как и вся посуда.

Кожа на ладонях полопалась и кровоточила, плечо ныло настолько, что и шевелиться не хотелось. Да и сил не было.

С трудом доплелся до своей спальни. Рухнул на кровать, не раздеваясь. Да так и вырубился до самого утра.

А вместо будильника прилетел Шмель с «радостной» новостью.

— Лина исчезла! Девчонка свистнула ключ и испарилась! Только что по камерам проверили, парни засекли ее на парковке примерно в полночь. Шеф, реально, она мой дубликат ключа в руки не брала! Хрен понять, как так получилось!

— Млять! — пробормотал я.

Даже не нужно лезть в карман, чтобы убедиться: ключа нет.

— Мелкая воровка! — прошипел я.

Мгновенно все встало на свои места. Ее неожиданная покорность, убитая горем мордашка — всего лишь игра. Холодный расчет на то, чтобы я отвлекся и не почуял, как она роется в моих карманах. Вот же хитрая девка!

***