Глава 6

Истер ненавидела ждать, не умела быть терпеливой. Да и как тут сохранить невозмутимость, когда всего в нескольких метрах от тебя твой мужчина, возможно, трахает твою же рабыню.

Актриса уже давно привыкла считать Иву своей собственностью. Так же, как и Квинтина. Она была не против делить мага с его женой, с другими женщинами — разумеется, только в ее отсутствие. Но уж точно не с какой-то приблудной девкой. Забитой мышкой, на которую и смотреть тошно. Не то что ею пользоваться.

Эмоции! Истер не хотела признаваться даже самой себе, что завидовала девчонке. Ведь у той было то, чего не могла дать магу актриса без вреда для самой себя. Это делало таких, как Ива, особенными, желанными. И Квинтин не сумел устоять перед соблазном.

За это Истер ненавидела его даже больше, чем проклятую пришлую. Джин не успокаивал, наоборот, еще больше распалял воображение, разжигал кровь. Девушка нервничала, злилась и все косилась на лестницу, борясь с искушением подняться наверх.

В этот час в таверне было полно народу, и ее исчезновения из душного зала никто бы и не заметил. А она… она только глянет одним глазком. Убедится, что Квинтин спит, а девчонка послушно бдит около его постели. Все, как и договаривались. В противном случае… Актриса сделала еще один глоток, поморщилась и, поднявшись, решительно направилась к лестнице.

В противном случае высший заплатит за то, что пренебрег ею. Предпочел ей какую-то жалкую куклу! Этого она никогда ему не простит.

И никогда не забудет.

* * *

Из зыбкого сна меня вырвало ощущение холода. Непослушное тело, будто и не мое вовсе, покрывали мурашки, тысячами острых иголочек больно впиваясь в кожу — снова и снова, — отчего захотелось повыше натянуть одеяло, закутаться в него, точно в кокон, и замереть.

Сейчас единственным моим желанием было согреться. На все остальное было уже наплевать.

Даже на то, что я обнаженная лежу в чужой постели, рядом с ненавистным мне чужаком.

Хотя нет, уже и не ненавистным. Просто обычным незнакомцем, к которому я больше не испытывала ничего. Ни страха, ни отвращения… Все прошло.

Похоже, этой ночью маг оторвался по полной. Благодаря ему теперь мной владело состояние апатии, абсолютного ко всему безразличия.

Но так даже лучше. Надеюсь, что такой я останусь надолго.

Сев на постели, зажмурилась, стараясь унять возникшую перед глазами круговерть. Мысленно, с какой-то отрешенностью, спросила саму себя, что же за пойло подсунул мне высший. Двух глотков его оказалось достаточно, чтобы мое собственное тело стало мне неподвластно.

Сложно сказать, сколько времени прошло с момента нашей встречи. Все вокруг было затянуто непроницаемой пеленой, поэтому определить, ночь еще или рассвет, не представлялось возможным. Злосчастная дымка то чуть рассеивалась, позволяя уловить в полумраке угловатые очертания мебели, то снова густела, и тогда я начинала ощущать себя слепым котенком, жалким и таким беспомощным.

Упершись ладонями в кровать, попробовала подняться, краем сознания отмечая, что простыня под рукой почему-то влажная. Узнать, почему именно, желания не возникло. В следующий миг мысль эта растворилась среди других таких же бессвязных, заполнивших мое затуманенное сознание.

Стараясь не смотреть на спавшего сном праведника мага, стала озираться по сторонам в поисках одежды, тщетно пытаясь вспомнить, где же с меня ее сняли.

Вот впереди блеснули осколки разбившегося бокала, на которые я едва не наступила. Помню, что стояла здесь вместе с проклятым высшим. А потом… Будто кто-то разорвал мои воспоминания на клочки и намеренно их смешал. Из-за чего боль в висках при попытке восстановить последние события стала еще острее.

Несколько шагов, и на растрескавшихся половицах, словно из ниоткуда, возникла светлая лужица, которая при более детальном осмотре оказалась моим бельем. Умирая от холода, кое-как натянула на себя сорочку, чулки и панталоны.

Согреться никак не получалось, меня по-прежнему трясло.

Зажмурилась, тщетно пытаясь прогнать застилавшее все вокруг марево, и снова скользнула взглядом по полу, надеясь обнаружить оставшиеся предметы своего нехитрого туалета. В глаза бросился кинжал с такой знакомой витой рукоятью, валявшийся у самой кровати. Следующее, что заметила, — это безжизненно свесившуюся руку высшего. Длинные, как у пианиста, пальцы почти касались пола. А сам полицейский… вроде бы и не спал вовсе. Остекленевшим взглядом он пялился в потолок.

Приблизилась к кровати, сама не зная зачем, подняла с пола кинжал, при этом продолжая неотрывно смотреть на высшего. Почему-то подумалось, что с этой гримасой, исказившей лицо, он выглядит еще более отвратительно. И наверное, не будь я сейчас так слаба, уже успела бы испугаться. Или изумиться, обнаружив, что вся постель с его стороны залита кровью. Закричала бы несомненно, осознав, что еще несколько минут назад спала под боком у трупа. И бросилась бы прочь, понеслась сломя голову. А может, позвала бы на помощь…

Но ничего этого я сделать сейчас была не в силах. Да и не успела бы, потому как дверь в комнату вдруг распахнулась. Жалобно взвыли петли. А следом за ними и я.

Глаза ослепило снопом света, вырвавшегося из ладони неизвестного. Кажется, метил он в меня. И не промахнулся, в один миг превратив меня из замерзшей ледышки в полыхающий костер.

Ощущение, что сгораю заживо, стало последним, что испытала, прежде чем провалиться в спасительное небытие.

* * *

— Мне бесконечно жаль, ваше сиятельство, что вы проделали такой долгий путь, и все зря, — говорил начальник полиции, исподволь поглядывая на молодого дознавателя, прибывшего к ним из самой столицы.

Высший, казалось, его даже не замечал. Сцепив за спиной пальцы, с задумчивым видом прохаживался по кабинету и не торопился поддерживать разговор. Пару раз останавливался у растопленного камина, протягивал к пламени руки и смотрел, как оно оживляет бледные кисти, на пальце одной из которых красовался фамильный перстень-печатка с изображением герба его семьи. Потом, заведя руки за спину, все с тем же угрюмым видом снова принимался мерить комнату шагами.

Подражатель… Бастиан на миг зажмурился, тщетно пытаясь упорядочить мысли и заранее готовясь к тому, что придется давать отчет по возвращении в Морияр.

Ее величество явно не обрадуется появлению еще одного больного ублюдка, уничтожающего пришлых.

Мало им психопата, на чьем счету уже несколько убийств, цель которых до сих пор оставалась неясной. А теперь еще и имитатор, пытавшийся выдать себя за неуловимого убийцу, однако допустивший неприметные на первый взгляд, но очевидные Бастиану ошибки.

Последние месяцы столица и окрестные города полнились слухами о таинственном фантоме, отнимавшем жизни у молодых девушек. Каждая — иномирянка. Рабыни из борделей, работницы столичных фабрик по производству артефактов и даже фаворитка двоюродного брата королевы, похищенная прямо из-под носа герцогской стражи. Убийство последней и спровоцированное им нытье кузена, лишившегося любимой игрушки, подтолкнуло ее величество к решительным действиям. То есть начать расследование, которое доверили Бастиану Мару.

Еще полгода назад он был скромным младшим инспектором, подотчетным комиссару полиции, одним из сотен. Да таковым, наверное, и остался бы, не уговори его Мими принять участие в ежегодном отборе.

Молодой полицейский не надеялся на победу, а в результате оказался одним из трех счастливчиков, удостоившихся чести служить самой королеве, держать ответ только перед ней одной и слушаться исключительно ее приказов. Как полагал сам Бастиан, не последнюю роль в его победе сыграло положение семейства Маров и благосклонное отношение к ним правительницы Верилии.

И теперь он изо всех сил старался доказать всем, и в первую очередь самому себе, что достоин оказанных ему чести и доверия. Но, вместо того чтобы в короткие сроки схватить убийцу, погряз в бесконечном поиске ответов. Иногда Бастиану казалось, что он гоняется за призраком и пытается поймать воздух.

— Держите меня в курсе расследования, — очнувшись от своих невеселых размышлений, напоследок велел Мар. Задерживаться в провинциальном городке и заниматься отловом неумелого имитатора он не планировал. Хватит с него и одного маньяка-убийцы.

Тем более, ее величество наверняка велит сосредоточиться на столичном душегубе, а ловлю подражателя из провинции доверить служащим здешней полиции.

«Ну точно — мальчик на побегушках», — мрачно подумал про себя маг, а вслух добавил:

— И если что-то подобное повторится, сразу дайте мне знать.

— Непременно, ваше сиятельство, — заверил высшего капитан. Поднялся с поспешностью, чтобы проводить гостя, почтительно распахнул перед ним двери и первым пропустил в коридор.

Утро выдалось пасмурным, промозглым. Солнце не спешило показываться из-за туч, чтобы хотя бы немного скрасить мрачную атмосферу штаб-квартиры полиции. Узкое помещение утопало в полумраке. Из щелей неумолимо тянуло сыростью и холодом, и Бастиану не терпелось покинуть это место, как можно скорее отправиться домой.

Всего несколько часов, и он снова услышит голос его обожаемой Эмилии. Обнимет жену, прижмет к себе крепко, ощутит знакомый лавандовый запах ее шелковистых волос, коснется поцелуем нежных губ и хотя бы на какое-то время позабудет о грузе ответственности, на протяжении долгих месяцев довлевшем над ним.

— Ну же, живей! Ходить разучилась, что ли?!

Услышав грубый окрик, маг вскинул голову и замер на месте. Навстречу ему, сопровождаемая дородным констеблем, бесшумно, словно и не касаясь пола, шла хрупкая девушка. Еще более худенькая, чем в их первую встречу, почти прозрачная, с потухшим, абсолютно пустым взглядом. От нежной красавицы, какой запомнилась ему незнакомка, не осталось и следа.

Но это, несомненно, была она. Бастиан никогда не жаловался на память, а уж рабыню, которая могла стать его и от которой он отказался, ни за что бы не забыл.

Хотя и очень старался. Однако стереть образ пришлой из памяти почему-то не получалось. Несколько раз он даже порывался нанести визит вежливости трапперу, расспросить мистера Перегрина о незнакомке, удостовериться, что она благополучно устроилась, обрела хорошего хозяина.

Узнать, как ее зовут…

Он ведь даже не спросил тогда ее имени.

А теперь эта девушка, так часто проникавшая в его мысли, поселившаяся в его снах, — здесь, перед ним. Живая, из плоти и крови.

Хотя насчет живой можно было бы и поспорить. Казалось, последние крупицы силы вот-вот оставят ее и она не сумеет больше сделать ни шага. Упадет. Или растает, как мираж, растворится в воздухе.

И тем не менее незнакомка продолжала двигаться вперед, подталкиваемая стражником, по-видимому, даже не замечая ни грубой брани констебля, ни резких тычков в бок. А поравнявшись с Бастианом, на миг подняла на него взгляд. Он помнил, как тогда, четыре месяца назад, в голубых глазах стояли непролитые слезы, читался страх, горела искра жизни. Сейчас же в них не отражалось ничего. Словно пришлая уже и не жила больше.

Невольно молодой человек напрягся, ожидая ее реакции. Опасался и вместе с тем надеялся, что она узнает его.

Но этого не произошло. Понукаемая полицейским, девушка опустила голову и двинулась дальше, с трудом перебирая ногами.

Бастиан проводил ее взглядом, а потом обратился к капитану, о присутствии которого снова успел позабыть:

— Что она натворила?

— Зарезала одного из наших. Дрянь, — вмиг помрачнев, процедил мужчина и с горечью добавил: — Хороший был парень… Лучше б этот ваш маньяк таких вот тварей убивал. Сделал бы всем одолжение, — поделился мнением офицер. А вспомнив, что собирался проводить высшего до ворот, сменил тему: — Пойдемте, ваше сиятельство. Иначе опоздаете. Дирижабль отбывает через полчаса. Как вы и просили, билет уже куплен. Первый класс.

Мар продолжал вглядываться вдаль, надеясь в полумраке коридора разглядеть незнакомку, с которой его вновь свела судьба, и понимал, что просто уйти он сейчас не сможет.

— Я хочу ее допросить. — Не дожидаясь ответа, толкнул плечом дверь кабинета и распорядился: — Велите привести сюда пришлую.

Полицейский не осмелился перечить и поспешил исполнить приказ. На столе капитана, придавленный мраморным пресс-папье, обнаружился краткий отчет с места преступления.

Три ножевых ранения… Мар нахмурился. Сомнительно, что их нанесла девушка, которая и на ногах-то еле держится. Причину ее слабости Бастиану тоже не терпелось выяснить. И еще понять, почему он не почувствовал ни малейшего всплеска эмоций.

Не прошло и нескольких минут, как в коридоре снова послышались шаги и низкий голос великана-констебля. Ему вторил начальственный бас, в котором отчетливо угадывались нотки гнева. Глава полиции снова ругал арестантку и просвещал по поводу того, что ждет ее после короткого, проведенного абы как разбирательства.

А вести тщательное расследование никто не станет. Все силы брошены на поиски психопата, которого необходимо найти и изловить в кратчайшие сроки. Иначе комиссар Морияра с них три шкуры сдерет.

Наконец дверь распахнулась, явив дознавателю парочку хмурых полицейских и бледную, словно привидение, пришлую.

— Оставьте нас. — Бастиан поднялся и бросил на полисменов нетерпеливый взгляд, красноречивее любых слов говоривший, что он хочет, чтобы они поскорее выметались из кабинета.

Начальник покорно кивнул.

— Надеюсь, вам, ваше сиятельство, повезет больше. Девка эта молчит, словно язык проглотила. Хотя он, мы проверяли, на месте. Пока еще, — намеренно громко припечатал командир и, стрельнув в арестованную злым взглядом, вместе со своим подчиненным вышел в коридор.

На какое-то время в комнате повисло молчание. Слышен был лишь далекий рокот надвигающейся грозы да резкие порывы ветра обрушивались на здание всей своей мощью, заставляя дребезжать стекла. Бастиан смотрел на девушку, не зная, как к ней подступиться. Несомненно, она напугана. Хоть и не так сильно, как следовало бы. Сейчас он ощущал исходившие от нее флюиды страха. Едва уловимые, будто пришлую не особо заботило ее будущее.

Даже угрозы начальника полиции, казалось, не коснулись ее сознания.

— Расскажи, что произошло. Как ты оказалась с этим, — мельком глянул на отчет и закончил: — Квинтином Торсли?

Незнакомка никак не отреагировала на его вопрос. Как стояла с безвольно опущенными руками, поникшей головой, ничего не выражающим взглядом, так и осталась стоять. Словно марионетка, у которой подрезали нити.

Приблизившись, маг взял девушку за руку и ощутил холод ее пальцев. Невольно поморщился, только сейчас обратив внимание, насколько вульгарно она одета. Такой наряд подошел бы какой-нибудь дешевой шлюхе, но никак не чистому, нежному созданию, каким запомнилась ему иномирянка.