Глава 4

Миральда

Маленькая пачка печенья, которую я съела в течение дня, не насытила. Поэтому, несмотря на потрясение, желудок урчал и даже побаливал, прося подкрепиться. Я не стала отказываться от еды.

Кондор привёз меня в свой дом и усадил за один стол с домочадцами, попросив не стесняться и насладиться пищей. Перед этим он предупредил: если я сбегу, мои родители обязаны будут вернуть четыреста тысяч краймов и ещё столько же в качестве компенсации.

Я и не думала сбегать до аукциона, не собиралась доставлять такие проблемы своим близким. Отчаянно надеялась, что судьба пошлёт мне престарелого мужчину, который раз в месяц потискает в постели, а в остальное время заставит ухаживать за домом.

Перед сном я тщательно помылась и легла в выделенной комнате. Не спалось, мысли витали вокруг предстоящего позора. Мне уже объяснили, что таких, как я, выводят на сцену голыми. Мама и отец были правы: не стоило мне сюда ехать, тем более одной. Только теперь уже ничего не изменить. Нужно уснуть. Завтра тяжёлый день.

Утром меня никто не разбудил, и я проспала завтрак. Пожилая служанка накормила прямо на кухне, иногда поглядывая сочувствующим взглядом. Потом пришла супруга Конрштайла и повела в гостиную. Разрешив посмотреть телевизор, женщина развернулась и поспешила уйти.

Я рассмотрела богатую обстановку комнаты. Здесь была такая роскошь, которая просто резала глаз, потому что всё сверкало и блестело позолотой. Решила включить телевизор. На одном из каналов шёл сериал. Это немного отвлекло от грустных мыслей.

Кондор предупредил, что едет. Он попросил супругу вывести меня на улицу. Я забралась в автомобиль, и мы сразу поехали в ресторан.

Всех, кто приехал продать себя, согнали в помещение под сценой, а после заставили раздеваться. Никого не волновало, что вместе с девушками были парни. Я встала в тёмном углу, но всё равно не смогла избежать взглядов в свою сторону.

— Сегодня противный кондор, благодаря белоснежке, заработает баснословные деньги, — сказал кто-то.

— Если кондор такой противный, зачем шла к нему? — усмехнулась молоденькая самка журавля.

— По той же причине, что и ты. Тут все примерно в одинаковых обстоятельствах.

Я не стала вступать в перепалку девушек. Только с завистью посмотрела на тех, кому разрешили надеть полупрозрачные балахоны. Когда приготовления были завершены, нас рассадили в порядке очерёдности. Я оказалась последней, поэтому позволила себе прикрыться руками и опустить веки.

— Вставай, пора, — ткнул рукой в плечо парень, помогающий аукционисту.

Я встала на опустившийся помост и вцепилась в поручень. К удивлению, на меня накинули ткань, скрывшую тело с ног до головы, потом велели держаться крепче.

Когда платформа поднялась, я услышала, как ведущий расписывает мои достоинства. На глаза навернулись слёзы. Уже не раз прокляла тот импульсивный порыв, заставивший приехать сюда. Утешало одно: у родных больше не будет финансовых трудностей, они даже обучение близнецов смогут оплатить.

Неожиданно с меня сняли покрывало. По залу тут же понеслось удивлённое: «Ах». Аукционист назначил стартовую сумму в четыреста тысяч краймов, а платформа подо мной начала медленно крутиться.

Я прикрыла рукой пах, чувствуя, как глаза застилает пелена слёз. Суммы выкрикивались настолько быстро, что аукционист даже не успел ни разу молоточком стукнуть.

Я мутным взглядом оглядела зал. Рассматривала богатых мужчин и женщин, насколько могла. Во втором ряду сидел сова. Он выкрикнул сумму в миллион. Мужчина был в очках, и весь его вид выдавал почтенный возраст. Пожалуйста, пусть я достанусь ему. Жаль, сова прекратил бороться, когда прозвучала сумма в полтора миллиона.

— Создатель, помоги мне, — взмолилась я одними губами, было страшно и стыдно.

Снова вглядевшись в зал, я поняла, что за меня уже торгуются единицы, последние ряды отсеялись быстро. Лиц оборотней, сидящих так далеко, я почти не различала, поэтому невольно посмотрела в первый ряд.

Прямо напротив меня сидели два ястреба и два орла. Один из орлов смотрел на меня пристально, но в торгах не участвовал. Даже в таком состоянии я заметила, что мужчина красив. Чёрные как смоль волосы и глаза, аристократичные черты лица. На шее молодого мужчины была стилизованная татуировка в виде глаза. Зрящий с небес! Нет, только не это! Пусть он не борется за меня! Кто угодно, но только не он! Я запаниковала. Нет ничего хуже, чем попасть в рабы к высшей касте. Те могут сделать с тобой всё, что захотят и ничего им за это не будет.

Мужчина пристально посмотрел на меня и улыбнулся. В этой красивой улыбке было какое-то обещание. Моё сердце чуть из груди от страха не выпрыгнуло. Даже до нашего посёлка доходили слухи о жестокости оборотней из касты зрящих. В ушах зазвенело, а потом звуки стали проходить будто сквозь вату.

— Три миллиона, — выкрикнул кто-то.

— Три двести, — тут же приняли ставку.

— Три пятьсот! — не унимался первый.

Потом цены снова подняли, ещё двое мужчин решили побороться за меня. Большинство сидящих в зале уже прекратили накручивать цену. На цифре в четыре миллиона двести тысяч отсеялись почти все. Я размытым от слёз взглядом видела, что карточки поднимают только двое.

— Четыре миллиона восемьсот тысяч, — крикнул сокол из первого ряда.

— Четыре миллиона восемьсот тысяч — раз. Четыре миллиона восемьсот тысяч — два. Четыре миллиона… — выкрикивал аукционист.

В последний момент поднял карточку тот самый орёл с татуировкой.

— Пять миллионов! — громко озвучил он.

Я зажмурила глаза, чтобы не смотреть на этого мужчину, а в уши вбивался звук деревянного молоточка, отдаваясь противным эхом в голове.

Мужчина за стойкой в последний раз стукнул по дереву и громогласно произнёс:

— Продана за пять миллионов! Сейчас к вам подведут вашу покупку, господин!

Меня дёрнули за руку и буквально потащили с помоста. Покупатель не стал дожидаться у столика, пошёл навстречу, снимая с себя пиджак. В следующую секунду меня закутали в ткань, и я ухватилась руками за края, не давая им разойтись.

— Где её одежда?! — грозно произнёс мужчина.

— Сейчас принесём. Вот контракт и считыватель. Расплатитесь, господин, — опустив глаза, произнёс какой-то парень.

Орёл приложил карточку к устройству, потом выхватил из рук официанта контракт и недовольно сверкнул глазами.

— Сейчас, господин. Её вещи уже несут, — испуганно промямлил официант.

— Прекращай пугать всех своим грозным видом, брат. Дай я рассмотрю твоё приобретение, — раздался голос рядом.

Ко мне подошёл тот самый орёл, что сидел с моим покупателем за одним столиком. Я крепче вцепилась в пиджак, который был мне не по размеру.

— Не бойся, я не собираюсь тебя снова раздевать. Меня зовут Сайлас Оренграунд. А это мой родной брат Асари, — сказал мужчина, показывая рукой на моего покупателя.

Я нервно посмотрела на братьев и шумно вздохнула. Кто не знает Оренграундов? Симон Оренграунд — президент нашей страны. Внезапная догадка поразила, словно молния. Так это сыновья президента? Я не просто попала, я пропала навсегда. Этот мужчина вцепится в меня когтями и ни за что не отпустит. Ещё бы, он за меня такие деньги заплатил, которые моим родителям придётся полжизни зарабатывать.

— Рюкзаки ваших рабынь, — прибежал ещё один официант.

Только теперь я заметила, что рядом с Сайласом стоит невзрачная девушка с короткими ногами и чуть приплюснутым носом. Светло-каштановые волосы были слегка взъерошены. Я безошибочно угадала, что она из рода уток.

— Не стой, иди одеваться, — Асари кинул мой рюкзак на ближайший свободный столик.

Я торопливо натянула на себя рубашку и джинсы, а потом подала мужчине пиджак.

— Спасибо, — сказала тихо.

— Поехали домой, Миральда. До свидания, Сайлас, заглядывай в гости, — улыбнулся Асари.

— Обязательно. Хочу посмотреть на эту красавицу в другой ипостаси.

Я быстро попрощалась и засеменила за хозяином. Теперь именно так следовало обращаться к этому человеку. Чётко понимала, что меня купили как рабыню, но всё равно смириться и говорить этому мужчине «хозяин», было тяжело.

— Как мне к вам обращаться? — рискнула спросить я.

— Господин Асари. Можно просто господин, — не оборачиваясь, ответил тот.

Я заметила, что у него очень красивый голос ко всему прочему. Сама я мелодичным тембром похвастаться не могу.

Мы пришли на стоянку машин. Из чёрного автомобиля выбежал водитель и услужливо открыл заднюю дверь. Я с опаской покосилась на машину. Она, как и сам владелец, была похожа на хищника: обтекаемые формы, изящество и грация. В нашем небольшом посёлке такие дорогие автомобили не ездили.

— Садись с другой стороны, — буркнул орёл, залезая в салон.

Я осторожно присела на кожаное сидение. Закрыла дверь и притулилась к ней, словно хотела стать одним целым с шикарной обивкой. Машина тронулась, и неожиданно всё, что со мной произошло, неподъёмным грузом рухнуло на плечи. Всхлипнула, утирая кулаком набежавшие слёзы. Я не хотела плакать, но почему-то не могла остановиться.

Асари

Я наблюдал за девушкой. Она сидела и дрожала, тихо всхлипывая и размазывая кулаком слёзы по щекам.

— Ну, что ты, как маленькая, в самом деле? — достав из кармана платок, протянул его девушке.

— С-спасибо, я больше не буду, честно, — заикнулась Миральда, шмыгнув носом.

Неожиданно в её рюкзаке пиликнуло.

— Дай мне телефон, Миральда, — попросил я.

Девушка дрожащими руками протянула гаджет. Телефон оказался старым, но с сенсорным экраном. Открыв смс, я прочитал вслух:

— Умоляю, сообщи о себе, как сможешь! Мы волнуемся. Это написала твоя мама. Я уважаю родителей, которые так заботятся о детях. Знаю, что ты без спроса уехала на аукцион. Вернее, спросила, но тебе не разрешили. Запомни, Миральда, теперь я для тебя всё: родитель, любовник, господин. Каждое свое действие за пределами дома, ты будешь согласовывать со мной. Повторится такое, как с родителями, и ты будешь наказана. А сейчас стоит успокоить твою маму.

Я нажал на кнопку вызова.

— Алло, дочка? — раздался взволнованный голос.

— Здравствуйте, меня зовут Асари Оренграунд. Мне необходимо вам сообщить, что я отныне хозяин вашей дочери.

— Господин Оренграунд, я мама Миральды, Аленита. У нас есть деньги. Мы можем вернуть их и забрать нашу девочку? — с надеждой в голосе спросила женщина.

— Разумеется. Верните мне пять миллионов краймов, которые я за неё заплатил, и забирайте, — спокойно ответил я.

— Так много? Мы за всю жизнь столько не накопим. Тогда можно просьбу? — я хмыкнул, забавляясь. Смелость матери, желающей защитить своего ребёнка, поражала. — Разрешите с ней поговорить. И ещё, я читала, что вы можете поделиться покупкой, мне бы не хотелось… Впрочем, я не имею права на этом настаивать.

— Госпожа Аленита, не хочу вас пугать, но я сын президента страны. Как думаете, такие, как я, делятся своими игрушками? Можете не переживать, ваша дочь со мной в безопасности, если будет послушной. Я впечатлён вашей любовью к ней, поэтому раз в месяц Миральда будет вам звонить, чтобы вы знали, что с ней всё хорошо. Большего вы от меня требовать не имеете права.

— Я бесконечно благодарна вам за возможность общаться с Миральдой, — затараторила женщина.

— На, скажи пару слов, — я передал трубку девушке.

— Мам, не переживай, со мной всё хорошо. Меня не обижают. Мы едем домой к господину Асари, где я буду жить. Я люблю вас всех, помните об этом. Мам, исполни мою просьбу, внеси деньги за обучение близнецов в ближайшие дни. Хорошо, мам, я тоже тебя люблю.

Выключив телефон, Миральда вложила его в мою руку, коротко поблагодарив. Потом девушка уставилась в окно автомобиля, шмыгая носом.