5

Огнян

Я прибыл в свой новый дом. Не знаю, имею ли право называть дом хозяина своим, но хотелось верить, что здесь мне будет если и не хорошо, то хотя бы сносно жить. Никто достоверно не знал, что происходит с теми, кто продался в пожизненное рабство. Само собой разумелось, что омегу заставят работать по дому или ублажать альфу в постели. Что помимо этого с ним творят? Слухи ходили разные, одни страшнее других. Кто-то в них верил, а кто-то нет.

Говорили, что изобрели препарат под названием «Эйфор», который вызывал привыкание, но вместе с тем чувство счастья и беспричинную радость. Напичканный наркотиком омега позволял делать с собой всё, что угодно. В таком состоянии его хоть сапогами избивай, он всё равно будет радостно улыбаться. А самое страшное, что при отмене наркотика оборотень корчился от боли и был готов грязные ноги хозяина языком мыть, только бы дали очередную дозу. Поначалу никто не верил в это. Одни говорили, что всё чушь и такого не бывает. Другие заверяли, что в столичных магазинах, для сильных мира сего, ещё и не такое продаётся.

Я не один раз ходил покупать лекарства в аптеку, но ничего необычного на полках не видел. Всё было стандартным: мази для старческих болячек и микстуры с пилюлями от простуды. Оборотни тоже болели, как и любые животные в этом мире, например, кошки. Но вот однажды слух о наркотике подтвердился. В один из домов привезли омегу, который продался четыре года назад. Альфе он наскучил настолько, что не было сил терпеть, но и продавать не имело смысла, поэтому несчастного привезли к родителям и кинули во двор прямо в лужу, как тряпичную куклу. Парень барахтался в воде и смеялся, выкрикивая: «Море, я плыву, смотрите!» Уже на следующий день соседи говорили, что слышали крики несчастного. Родители, якобы, даже за обезболивающим в аптеку бегали, но ничего не помогало. Омега метался по постели неделю, заламывал руки и звал хозяина. Потом всё прекратилось, ему стало лучше, но что с ним творилось все те годы жизни у хозяина, парень не рассказывал даже родителям.

Сейчас я вспоминал этот страшный случай и озирался, стоя во дворе дома. Территория оказалась довольно большая, обнесённая высоким забором, сверху ещё и острые пики торчали, как бы намекая, что перебраться через ограду не получится. На калитке и воротах — замки, открывающиеся с брелока. Посмотрел на двухэтажный дом и сглотнул. Заходить внутрь было страшно. Милард, не глядя на меня, шёл вперед, но я будто корни в землю пустил. По дороге мы заезжали в аптеку, Милард вышел оттуда с маленьким пакетиком. Теперь я заворожённо смотрел на пакет в руках хозяина, подрагивающий при ходьбе.

— Ты решил превратиться в дерево? Не стой там, идём в дом, — сказал Милард, обернувшись на пороге.

Я посмотрел на свои кроссовки и с трудом оторвал ноги от земли, чтобы продолжить путь. Мужчина придержал дверь и пропустил меня вперёд.

Я попал в просторную прихожую. Здесь стоял специальный гарнитур со шкафом и высокой обувницей, а также была табуретка. Милард переобулся в тапки, а потом подал мне розовые шлёпки.

— Твоя домашняя обувь, Огнян. Пока будешь ходить в том, что привёз с собой. В ближайшие дни я куплю тебе одежду, которую хочу на тебе видеть. Может быть, даже завтра, если срочных дел не образуется. Спать будешь в комнате для прислуги. Идём.

Милард открыл двери, и я попал в холл с широкой лестницей. Мужчина не дал мне ничего рассмотреть, схватив за руку, куда-то потащил.

Мы оказались в уборной. Милард забрал у меня рюкзак, а потом дал пять минут, чтобы умыться и справить естественные нужды. Я проследил взглядом, как мужчина прикрывает дверь с той стороны, и принялся за дело. В туалет хотелось жутко. Быстро осмотрелся. Нашей семье хватило бы средств прожить год, продай они отсюда хотя бы раковину. Мраморные полы, стены — повсюду отделка каким-то золотистым металлом, по виду напоминающим золото… А скорее всего, и бывшим им — вряд ли в доме сына президента будут экономить на таких вещах.

Поспешил помыть руки и выйти. Милард провёл меня под лестницу. Там обнаружилась небольшая дверь.

Сердце пропустило удар. Милард открыл дверь, пропуская меня вперёд. Я округлил глаза от изумления: моя комната в родительском доме была больше этой. В каморке, а по-другому и не скажешь, уместились деревянная односпальная кровать, маленький угловой шкаф, небольшой столик с зеркалом и стул. Окно было узкое, но с красивыми цветными занавесками.

Милард кинул рюкзак у порога, а пакет положил на стол. Я с опаской покосился на него. Что там?

— Жди здесь, я сейчас приду, — строго приказал хозяин.

Я подошёл к окну и уставился на улицу. Хотелось посмотреть, что лежит в пакете, но я побоялся гнева хозяина. Впрочем, мужчина отсутствовал считанные минуты. Он зашёл в комнату и мне показалось, что в тесном пространстве стало нечем дышать.

— Ложись на кровать, Огнян, — улыбнулся мужчина.

«Так быстро? Всё будет прямо сейчас?» — мелькнула тревожная мысль в голове.

— М-мне раздеваться? — заикнувшись, спросил я.

— Да, рубашку сними и ложись на спину.

Я расстегнул пуговицы и кинул рубашку на пол. Тело стало подрагивать, но я был полон решимости задавить в себе страх и всё вытерпеть. В следующую секунду сердце ускорило бег от ужаса и буквально билось о рёбра. Милард достал из паркета вакуумную упаковку. Надорвав её, он вынул шприц, наполненный белой жидкостью, потом вставил в шприц иглу и взял в руки, смоченный антисептиком, ватный диск.

Я забился в угол между столом и окном, присел на корточки и смотрел бешеным взглядом на руки хозяина. Меня затрясло от страха, я умоляюще закричал:

— Нет, не надо! Пожалуйста, только не наркотик! Пожалуйста, я буду делать всё, что скажете! Я всё сделаю добровольно, только не надо так!

— Успокойся! — рявкнул Милард. — Это не наркотик, даю честное слово. Ложись на кровать, Огнян, не нужно меня провоцировать.

Милард

Огнян трясся в углу и, казалось, не мог нормально соображать. Я понимал, что парень перепуган до обморока. Он приехал помочь семье, всего лишь продать себя на одну ночь, но всё пошло не по плану. Знаком с пройдохой Конрштайлом достаточно хорошо: тот не упустил бы выгоды и по-любому заставил подписать рабский договор. И вот парень достался мне, оборотню, о котом ходят не самые добрые слухи. Что бы ни говорили, но я не был законченной сволочью — чтил кодекс доминантов, хоть и не причислял себя к ним. Дом обязан заботиться о душевном и физическом состоянии своего саба.

Я положил шприц и вату на стол, чтобы не пугать парня ещё больше, а потом шагнул к нему. Подняв омегу на ноги, обнял его и ласково погладил по голове.

— Успокойся, Огнян. Мне нужен адекватный любовник и домработник, а не танцующий и хохочущий омега под кайфом. В твоей жизни никогда не будет наркотика, я обещаю тебе.

— Честно-честно? — спросил парень, словно маленький.

— Честно-честно, — невольно улыбнулся я. — Понимаешь, Огнян, я человек с необычными увлечениями и характером. Тебе будет трудно привыкнуть ко мне. Через забор ты не перелезешь и в калитку без меня не выйдешь, но можешь спокойно перелететь преграду. Не хочу, чтобы ты в первую же неделю сбежал от меня, поэтому купил блокатор оборота. После укола ты месяц не сможешь перекинуться. Не переживай, это не опасно и не имеет побочных эффектов. Только в самом начале нужно чуточку потерпеть. Давай ты ляжешь на кровать?

Огнян

Я почувствовал, как меня подводят к кровати, но сопротивляться уже не хотелось. Я и сам не понимал почему, но всё же поверил мужчине. Позволив себя уложить на мягкий матрас, замер в ожидании. Милард провёл несколько раз влажной ваткой по плечу, а потом быстрым движением воткнул шприц. Я моментально почувствовал, когда лекарство начало проникать под кожу — тело охватил невероятный жар. Стоило мужчине вынуть иглу из тела, как меня скрутило в сильном спазме. Ощущения были такими, будто мышцы и сухожилия переплелись между собой в жгуты, а потом за них резко дёрнули, вырывая из плоти. Прогнувшись в спине, я поднялся на лопатки и закричал на всю комнату от боли. Милард тут же прижал меня к матрасу своим телом.

— Тш-ш-ш, потерпи, хороший мой, сейчас всё пройдёт, — ласково шептал он.

Боль ушла довольно быстро, но осталась ужасающая слабость, на теле выступила испарина, и меня начало знобить. Я не мог даже пошевелиться, не говоря уже о том, чтобы встать. Милард приподнялся и поцеловал в лоб.

— Ты умница, Огнян. Больше ничего не бойся. Ты должен мне доверять, я не хочу тебе навредить. Полежи немного, а я пойду бутербродов нарежу на ужин. К сожалению, повар из меня отвратительный, но придётся довольствоваться этим, а с завтрашнего дня обязанности по дому на тебе.

— Хорошо, господин, только я умею готовить простую пищу. В нашем доме деликатесов не ели.

— Не переживай, я непривередлив в еде, — улыбнулся мужчина, поднимаясь с кровати.

Господин ушёл, а по моим щекам заструились слёзы. Я быстро смахнул их рукой, решив, что не стоит раскисать. Чего теперь реветь, когда сам виноват? Родители предупреждали, что не стоит ехать на аукцион, а я хотел как лучше и попал в неприятности.

Через некоторое время Милард вернулся. Он спросил, смогу ли я встать. Я с лёгкостью поднялся с кровати, будто и не было этого болючего укола, надел рубашку и пошёл вслед за хозяином. Тот привёл на кухню, объяснив, что за годы жизни в одиночестве привык есть именно тут.

— Я не собираюсь ничего менять, можешь на этот счёт не беспокоиться. Но ни один раб не сидит с хозяином за одним столом. Да, питание то же, объедками никого не кормят, но сам понимаешь: раб есть раб. Поэтому ты будешь кушать всегда после меня. Садись, а потом я покажу тебе всё.

Я осторожно опустился на стул. На столе стояла кружка чая и горячие бутерброды с мясной нарезкой и сыром. По правде говоря, желудок скручивало спазмом от голода, поэтому я поспешил впиться зубами в бутерброд.

Милард в это время облокотился о разделочный стол и, скрестив руки на груди, рассматривал своё приобретение. Разглядывал меня, будто оценивая: прогадал он или нет, купив меня на аукционе. Я смутился, а ещё был раздосадован. Хотел сбежать, но теперь это невозможно. Без крыльев я простой человек, которого легко поймать. Павлину не тягаться по скорости с орлом, но стоило попытаться улизнуть. К сожалению, мой хозяин оказался достаточно предусмотрительным, чтобы не допустить побега.