16

В учительской было тихо. Почти по-домашнему. Семирамида Павловна потягивала чаек с сушками, деликатно стараясь не хрустеть слишком громко. Бывший полковник Анатолий Борисович, водрузив на свой пунцовый пористый нос тяжелые очки, читал свежую газету. Наталья Михайловна проверяла сочинения. Ее непокорные кудри периодически падали на глаза, и она машинально смахивала их в сторону. Географичка Раиса Петровна тихо беседовала с Антониной Васильевной, учителем истории. Четыре_пи даже не стал прислушиваться. Наверняка, опять обсуждают преимущества фитолечения.

Четыре_пи подошел к столику, налил себе кипятку из самовара – совершенно невообразимого электроприбора, кинул в кружку щепотку заварки. За неделю своего пребывания в школе он уже успел пристраститься к этому местному напитку. Чай грузинский, коричнево-зеленый, пахнет солнцем и травами. Разведчик сделал глоток, умыкнул сушку из пакета. К этим сухим колечкам из теста он тоже привык и поглощал их в количестве совершенно немыслимом.

За стеклом наблюдалась самая ранняя осень. В общем то почти еще лето. Зрелая зелень на листьях, и 25 градусов по местной шкале некого Цельсия. Целых сорок пять минут свободного времени – прекрасно.

Зашла Лидия Игоревна, свежая, улыбчивая, с розовой лентой в пшеничных волосах, губы под цвет ленты… Ну и конечно, грудь, стянутая светлой кофточкой. Ох уж эта грудь. Даже не знаю, чего в ней больше – массы или красоты…

- Всем, добрый день!

Присутствующие кивнули. Лидия Игоревна бойко приблизилась к Четыре_пи.

- У вас окно, Леонид Дмитриевич?

- Да вот, неожиданно. Восьмой «А» на экскурсию уехал.

- Повезло Восьмому «А». А от меня туда же сбежал Восьмой «Б». Мы везунчики! Отдыхаем.

- Хотите чаю? – спросил Четыре_пи.

- Ой, да вы галантный кавалер, - лукаво улыбнулась англичанка.

Боковым зрением Четыре_пи заметил, как Наталья Михайловна что-то нервно начала черкать в тетради. От сушек Лидия Игоревна отказалась. Я поправилась, объяснила она, я читала, что нужно есть меньше мучного. И вообще мы неправильно питаемся. Нужно больше фруктов и овощей. А у нас что, одна картошка. А картошка – это крахмал, еще хуже теста. Четыре_пи не возражал.

- Хотел у вас спросить. Английский в школе преподают с четвертого по десятый класс. Шесть лет. Время, достаточное для овладения языка на самом высоком уровне. Наши выпускники действительно прекрасно знают предмет?

- Ох, Леонид Дмитриевич, не смешите меня. My name is Vasya. Moscow is the capital of our country. Такой вот высокий уровень. Можно подумать у вас в школе было по-другому.

По-другому, хотел сказать Четыре_пи.

- Получается, либо они никудышные ученики, либо… вы плохой учитель.

В учительской на мгновение все замерло. Но только на мгновение. Анатолий Борисович кашлянул и отложил газету. Семирамида Павловна наоборот схватила какую-то тетрадь и вперилась в нее. Раиса Петровна с Антониной Васильевной внезапно умолкли. А кудри Натальи Михайловны упали на глаза, да так и остались.

Лидия Игоревна покраснела, и этот пунцовый румянец ей очень шел. В голубых глазах сначала пронеслась обида. Затем возмущение сменилось грозой. Кажется, я что-то не то сказал, подумал Четыре_пи.

Англичанка постояла несколько секунд. Пухлые губы дрожали, даже грудь подрагивала. А потом развернулась и вышла из учительской. Только запах цветочных духов остался. Наталья Михайловна фыркнула, а Анатолий Борисович снова кашлянул.

- Что ж вы, молодой человек, так запросто людей обижаете? – укоризненно спросил он.

- Да, как-то неудобно получилось, - без особого раскаяния признался Четыре_пи. – Она просто меня неправильно поняла.

- Вы ее прямым текстом обозвали профнепригодной, - сварливо отозвалась Семирамида Павловна. – Как тут неправильно понять.

- Догоните ее, - это уже Раиса Петровна с нотками сочувствия. – Объяснитесь, попросите прощения.

- Леонид Дмитриевич, вы у нас всего неделю работаете, - не смогла остаться в стороне и Антонина Васильевна. – Еще не освоились, не прониклись, не осознали всех нюансов школьной программы. А тут как раз не ученики или учитель виноваты. Тут налицо недостатки этой самой программы.

- Вот я и хотел это выяснить. Шесть лет учить язык и не знать его. Что же это за программа такая? Может ли учитель, осознавая все недостатки навязываемой методики, как-то усовершенствовать свои уроки. Ведь программа всего лишь инструмент. А право учителя - подобрать наиболее эффективный инструментарий. Если нож плохо режет, его точат.

- Ну вы сейчас договоритесь до конфликта с Министерством народного образования, - всплеснула руками историчка.

- И то правда. Молоды вы еще, чтоб программу критиковать, - строго сказал Анатолий Борисович.

- Леонид Дмитриевич у нас новатор, - ехидно заметила Наталья Михайловна. Надо же, не удержалась. А я думал, хоть она промолчит.

- Я извинюсь за недопонимание, - сказал Четыре_пи. – Но в устранении недостатков учебной программы, я справедливо полагаю, мы должны быть заинтересованы все. Как практики. Как педагоги.

Он направился к выходу, но тут дверь открылась и заглянула Марья Андреевна.

- А, Леонид Дмитриевич! – приветливо улыбнулась она. – Ну как? Адаптируетесь?

- Адаптируюсь, - не покривил душой разведчик.

- Продолжайте в том же духе. Ученики, между прочим, от вас в восторге, - подмигнула директриса.