Пролог 2 Евгения. Декабрь

— И ты представляешь, он говорит мне, мол, вы должны освободить помещение до Нового года. Зла не хватает, напыщенный вонючий индюк.

Нервно размешиваю уже давно остывший кофе, бросаю ложку на стол, она с грохотом падает на пол. Смотрю в окно, на улице уже стемнело, идет снег, такой легкий и пушистый, мигают яркие гирлянды, красиво очень, но мне не до этого.

— А ты что?

Тома с аппетитом ест тирамису, отпивает глоток красного вина, смотрит поверх бокала на сидящего за соседним столиком молодого человека.

— Ты вообще слушаешь меня?

— Слушай, как считаешь, я не слишком старая для такого молодняка? — Кивает в сторону. — А то на днях курьер суши назвал меня на «вы» и добавил «женщина». Господи, меня чуть инфаркт не хватил, побежала искать капли, а потом вспомнила, что у меня их нет.

— Тома, ты женщина, поверь мне, тебе скоро сорок лет.

Не хочу разочаровывать подругу, но сейчас разговор обо мне, а не о ее молодняке.

— Печально. Так кто там у тебя был вонючим индюком?

— Новый владелец ресторана.

— Продала все-таки? Ты моя умница, эта дыра только тянула из тебя деньги и нервы, худая стала, смотреть страшно, хотя сейчас это неважно, все носят безразмерные свитера и платья.

— Тома, это Слава продал! Продал мой ресторан! За моей спиной, пока я искала деньги, пока носом землю рыла. Он, тварь, все продал, подписал бумаги и даже не сказал мне. Этот ресторан — моя жизнь, мое любимое дело, я пятнадцать лет в него душу вкладывала.

— Ну, твой бывший всегда был дерьмом, только ты не замечала ничего, потому что пропадала здесь, в своем любимом деле, пока он тискал массажисток, маникюрш, а потом и официанток у тебя под носом.

— Но это незаконно, он подделал мою подпись, нужно согласие всех собственников. Я подам на него в суд, он что этого не понимает?

— Он сейчас трахает ту официантку в Сочи и поверь ему глубоко похеру, куда ты на него будешь подавать.

— Ты откуда знаешь?

— Евгения Генриховна, есть такое явление в современном обществе, называется: социальные сети, тебе знакомо?

— Мне не до этого.

— Женя, ты меня слышишь вообще? — Тома повышает голос, приподнимается, щелкает перед моим лицом пальцами.

Яркая брюнетка с миндалевидным глазами Шамаханской царицы Тамара Беридзе, моя школьная подруга и самый близкий человек. Ее никак нельзя назвать женщиной, а вот я глупая баба, которая пахала, тащила на себе все, закрывая глаза на измены мужа. Пока в октябре просто не застукала его в койке с девицей, причем он даже не оправдывался.

— Забудь уже его, выкинь из памяти и жизни, захлопни дверь этого несчастного ресторана, где ты потратила лучшие годы своей жизни, и начни ее заново.

Томка умеет убеждать, она психолог.

— Женечка, милая моя девочка.

— Да какая я девочка?

— Ты не любишь себя, поэтому об тебя все вытирают ноги, — теперь подружка говорит вкрадчиво, гладит по руке, заглядывает в глаза. — Сколько лет я тебе твержу: подумай о себе; со сколькими мужиками познакомила, отрывая их от своего сердца. Но ты, как курица-наседка, сидишь в этом «Ля Миноре» пытаясь возродить из пепла то, чего уже давно нет.

— Я не курица.

— Нет, конечно, нет, ты прекрасная, красивая, голубоглазая натуральная блондинка, снежная королева в этом царстве замороженных полуфабрикатов.

— Тамара, прекрати свои сравнения, не до них.

— Я не знаю чего-то еще?

Поправляю волосы, снова смотрю в окно, снег все идет, совсем скоро Новый год, даже не знаю, что он принесет.

— Он был здесь.

— Кто?

— Тот, мой ноябрьский деревенский роман.

— Электрик с отличной эрекцией?

На Тамаркину шутку оборачиваются, она разводит руками, отпивает вина.

— Да.

— Чего хотел? Надеюсь, ты не оставила ему специально адрес и телефон? Нам электрики не нужны, ты теперь девушка свободная, нужно повышать планку, один бездельник у тебя уже был двадцать лет.

— Он олигарх.

— Кличка, что ли, такая?

— Нет, он настоящий олигарх, Владимир Дымов.

Достаю из фартука вырванный листок из какого-то бизнес-журнала, на нем фото мужчины в дорогом костюме, идеально сидящем на широких плечах. Темные с сединой волосы, стильная борода, внимательный взгляд, тонкая оправа очков, он серьезен и собран.

Подруга рассматривает помятый листок, быстро пробегается по тексту, там ничего особенного, статья о слиянии двух компаний, банкет и планов на будущее.

— Шутишь?

— Я так похожа на шутницу?

— То есть ты хочешь сказать, что Владимир Дымов и твой сексуальный электрик, о котором ты мне рассказывала и лила слезы после стопки коньяка, один и тот же человек?

— Ничего я не лила, и не надо было тебе ничего рассказывать.

— Сейчас не об этом.

— Да, это он, пришел сегодня с девицей, ну, из тех, у которых загар никогда не сходит, и они ведут себя так, словно вылезли не из того же места, откуда все, а из золотой вагины богини. Пришел, мол, я купил у вас ресторан, будьте добры, освободите до Нового года.

— А ты что?

— Стою, обтекаю дерьмом, молчу. Что я могу? Денег никто не дает, все давно перезаложено, а Слава сказал, что моя доля — это его доля, так как он оставил мне квартиру, но при этом продал теткин дом. Твою же мать, как же я устала от всего.

— Что он еще говорил?

— Слава?

— Да гори твой Слава в аду. Дымов что говорил?

— Предлагал подарить мой ресторан своей маромойке малолетней, а она здесь откроет магазин трусов.

— Он что, не узнал тебя?

— Не знаю. Но мне кажется, ему было стыдно, что вот я такая — в фартуке официанта, а он весь лощеный, богатый, довольный собой. Противно было.

— Женька, это шанс, нужно встретиться с ним, напомнить о былом, о проведенных страстных ночах, слово за слово.

— Совсем ненормальная? У меня есть гордость и самолюбие. Но, блин, как все было складно и логично, как он хорошо играл и притворялся, — хватаюсь за голову, смотрю в одну точку. — Я ведь верила ему, да скажи он тогда, что богат, да мне было бы все равно.

— Жень, а ты вообще новости смотришь?

— Нет, у меня нет телевизора, Слава забрал.

— На него было два покушения, — Тома стучит острым ноготком по снимку из журнала. — Новости гремели на всю страну: конец октября, все решили, что вернулись лихие девяностые, средь белого дня снайпер, гильзы по асфальту, все залито кровищей.

— Сейчас он вполне живой и тогда в деревне был тоже.

— Да, дела, конечно, странные.

Не думала, что будет так больно снова встретить его, а ведь я ждала, он не просил номер телефона. Я как девочка-подросток — сама написала на бумажке и положила в карман его куртки, когда уезжал.

Я взрослая женщина, у меня куча проблем, жизнь рухнула, муж ушел, любимое дело продали, понятно, что это все не конец света, и в моем возрасте жизнь только начинается.

Жизнь.

А вот это пугает больше всего.

— И еще знаешь что… Кажется, я беременна.

— От кого?

— От олигарха или электрика, не знаю уже.