Глава 2 (Игра в переодевание)

Мирослава Севастьянова.

— Деда! — надрываю своё бедное горлышко. — Где. Моя. Юбка?!

Дура! Нельзя было ее оставлять на видном месте, теперь она скорей всего отправилась на помойку.

Это была одна из не многих вещей отданных мне Леркой, которая была в пору!

Не то чтобы мы были супернищими, и мне не было что надеть, просто мой дедушка тщательно следил, в чем я выхожу из дома. Нет, он маньячил этим!

И упаси Боже, если, по его мнению, это развратная вещь, за такое мог и ремня всыпать.

Хотя было это в последний раз в классе восьмом, но моя страдальческая попа все ещё помнит!

Поэтому все вещи, которые нравятся мне, я пытаюсь спрятать так, чтобы он не нашёл и не выбросил, ведь они стоят денег, которые я тяжко зарабатывала!

Подумав о работе, настроение упало вниз, ведь с последней меня выперли, даже не заплатив!

Вот так оно бывает, когда устраиваешься на работу неофициально, но в другие места без образования и опыта не берут, поэтому приходилось впахивать на одного похотливого частника, который любит распускать свои грязные культяпки.

Ничего! Зато, какой опыт! Ага... в мытье посуды, и умение стукнуть между ног.

Как же я люблю себя успокаивать, что все замечательно, порой, начинает казаться, что так оно и есть. Но на самом деле мы с моим любимым дедом в полнейшей заднице.

Раньше мы жили на его военную пенсию, и ещё он работал начальником охраны в одной крупной компании, но полгода назад у него случился инсульт, и мы приняли решение, что ему стоит сидеть дома.

С криками, скандалами, но все же я смогла его убедить. Только его пенсии не хватало, приходилось ужиматься, а потом я пошла искать работу.

Платили немного, но это хоть что-то, а вот сейчас... где брать деньги?

Мне ещё вселенски повезло, что Ирина Григорьевна платила за мою учебу, за что я была ей безгранично благодарна. Она заикалась о том, что они с моей мамой были подругами, и она ей пообещала за мной приглядывать. Что она и делала, однако, как по мне, то так себе причина, чтобы вешать на свою шею чужого ребёнка из-за обещания, данного почти двадцать лет назад. Странная женщина, всегда ею была... почти святая!

— Какая юбка? — в проеме появляется дедушка, смотря на меня гневно, нахмурив густые седые брови.

Да. Это он ее взял и выкинул. Сомнений нуль.

— Она была здесь, а сейчас ее нет. Магия? — скрещиваю руки, говорю обиженно. — И она не моя, — нагло вру, без каких-либо стеснений.

— Не дури, я старый, но не тупой, — чего и стоило ожидать. — Твоя мама тоже ходила в таких, — вижу, как в момент его тяжелый взгляд сначала теплеет, а после наливается горечью. — И что из этого вышло? — чуть хрипло, опуская глаза в низ.

Мама умерла. Покончила жизнь самоубийством, потому что мой отец не поверил ей, что ребёнок от него. Бросил.

Это все, что мне было известно, я услышала это лично от него, когда лет пять назад поимела наглость найти этого подонка и получить свои ответы. Выгнал прочь.

Я не знала свою маму, но по рассказам Ирины Григорьевны, она была хорошей девушкой, честной и добросердечной.

Иногда ко мне приходит ощущение, что моя жизнь состоит лишь из одной драмы. Из родственников остался один дед, а из друзей — одна Лера. В настоящий момент меня никто больше не понимал и не поддерживал. 

А про личную жизнь вообще лучше промолчать. Стукнуло девятнадцать лет, а меня первый и последний раз целовал Ромка Кудрявцев в одиннадцатом классе, и то, знатно налакавшись на выпускном.

Не сказать, что я прямо стремлюсь заводить отношения с кем попало, но иногда кто-то, да и обращает на меня внимание, только эти парни совсем не в моем вкусе.

Взять вот Костю из соседнего подъезда... красивый, ничего не скажешь, но его эти тупорылые подкаты, и шуточки про звенящие кости! Как же они бесят!

Изо дня в день одно и то же, по наигранному сценарию: высматривает, вылавливает и позволяет себе руки распускать, и говорить разную пошлую мерзость.

О, и ещё он любит пьяным орать мне под окнами, со своими неадекватными дружками. Благо дедуля заступается и сразу бежит на помощь, стоит закричать на всю улицу или подъезд.

Стоило вспомнить о нем, как щеки загорелись гневом, кулаки сжились до покалывания пальчиков.

Я все жду не дождусь, когда же его в армию заберут, должны этой весной, так что недолго мне осталось его терпеть.

А вот через год, возможно, мы, наконец, переедем отсюда, из этой хрущёвки... есть же места получше, дальше от центра, но зато дома поприличней. Жаль продать эту квартиру не удаётся, вечно то уроды смотрят, то цену им в два раза дешевле, то риелторы со своими "шикарными предложениями"!

— На выходных сходим на рынок и купим тебе новых вещей, — говорит на полном серьезе, уходя на кухню. — Покажешь мне, в чем выйдешь из дома, — вдогонку добавляет он.

— Как обычно... жизни спокойной нет в этом доме. Мне давно не пятнадцать, — бурчу себе под нос, топаю как можно громче, пока иду до своей комнаты.

Перебираю вещи в своём комоде и издаю страдальческий стон.

Все не то!

У нас сегодня одна пара общая со Славкой, что бывает не так часто... а я буду выглядеть не лучше чучела!

Есть у меня запасной вариант, который не раз использовала. Пишу Лере о том, что произошёл конфуз и прошу заехать за мной... немедленно!

Показываюсь дедуле, что выхожу я в своих обычных джинсах и свитере, кружусь в разные стороны. Без энтузиазма делаю гульку на голове, и получая одобрительный кивок, надеваю пальто, выхожу из дома.

Гляжу на часы и подрываюсь.

Да мы же опаздываем!

Главное подловить Богатырёва перед тем, как он сядет с какой-нибудь бабой, а зная, что за ним вечно ведётся охота, бежала я на всех парах к остановке, где меня должна была ждать подруга.

В какой она машине, я узнаю сразу же, чёрная, тонированная, стоит прямо у остановки, не давая автобусу забрать возмущающихся бабулек.

Запрыгиваю на заднее сидение, киваю Лерке, которая сидит рядом, в знак приветствия, она кладёт указательный палец между губ и показывает на телефон.

Молчу — молчу.

Водитель трогается, а я, тем временем, достаю заготовленные вещи из рюкзака.

Мы проделываем с подругой этот трюк постоянно, ведь ее мама тоже против откровенных нарядов, поэтому водители уже привыкли к нашим представлениям с переодеваниями.

Снимаю с себя всю верхнюю одежду, вытягиваю ножку вперед, упираясь в водительское сиденье, приступаю медленно, так, чтобы не оставить затяжек, натягивать капроновые колготки. Кидаю случайный взгляд на водителя, замираю от неожиданности, так как вижу не привычного для меня мужчину, а левого мужика!

Какого фига?!

Вздрогнув от неожиданности, лихорадочно начинаю надевать платье через голову.

И именно в этот момент машина поворачивает в право, от чего моя тушка неуклюже валится на подругу.

Резко вскакиваю, поправляя на себе полуодетое платье, параллельно слыша пока ещё сдержанный смех Меньшовой.

Что за подстава?!

Чувствую, как шея и щеки нещадно горят, и явно ощущаю колкий взгляд этого типа из-за руля. 

Вжимаюсь в сиденье, мысленно бью себя по голове за свою тупость... и почему сразу не обратила внимания на то, что за рулем явно незнакомец! Огромный такой мужик, это можно понять по мощной спине и длинным, мускулистым, голым рукам.

Машина еще не успела полностью остановиться около университета, как я пулей из неё вылетаю, смотря и шагая вперёд.

Неловко вышло. Ну и позорище!

— Мирка! Это было феерично! — Лерка догоняет меня и начинает громко ржать, как конь, наплевав, что это не культурно.

Машу рукой всем знакомым ребятам, подбегаю к знакомым девчонкам и клюю каждую в щеку.

— Может, хватит? — говорю раздраженно, искренне не понимая, как можно так долго закатываться смехом.

Поворачиваюсь к ней полу боком и щипаю за живот, чтобы утихомирить егозу. Мы заходим внутрь здания, и я сразу направляюсь к нужной аудитории.

Бегу, лечу на крыльях любви, на встречу к переключениям!

— Он даже сказать ничего не смог, — трещит почти неразборчиво, — и так... напрягся... — хватает меня за талию и тянет к себе, — ну ты даёшь, подруга. Отличный ход, мне нравится!

О чем вообще она? О новом водителе?

Обыскиваю взглядом переполненный народом кабинет, ища нужного мне парня, и когда вижу своего ненаглядного активно запихивающего свой язык в однокурсницу, меня начинает тошнить. Козёл.

Он ещё вчера вечером писал мне о том, какая я замечательная девушка, и как хорошо было бы встречаться с такой.

Ненавижу!

Настроение опускается ниже плинтуса... хотя казалось, куда еще хуже? Не мой день. Снова.

Ну Славка, ну говнюк!

— Какой ход? — спрашиваю, иду к последнему ряду и приземляю попу именно здесь, в незаметном месте, чтобы мучить себя наблюдением за голубками.

— Так, это был он! — восклицает она, привлекая лишнее внимание к себе.

Богатырёв так же замечает нас и отрывается от девки, идёт в нашу сторону, попутно останавливается для разговора с парнями.

— Кто – он?!

— Папуля мой, кто же ещё!

Я смотрю на нее, она смотрит на меня, и я ни черта не понимаю, о чем она.

— Какой папуля? — хмурюсь, пытаясь понять, кто такой этот Папуля.

— Руслан. Севастьянова, ты оставила свой мозг дома?! Новый мужик...

Ох, точно. Я уже и забыла.

Папуля?! Серьезно? Это с каких пор он стал настолько близким?

— Поняла, не нужно дальше объяснять. А что вы делали вместе? — задаю логичный вопрос, ведь она была против него, и хотела избавиться от бедного мужика.

Может, чего поменялось за это время, и они нашли общий язык, и она уже не была против. Кто знает.

— Мать сказала, что нам нужно наладить контакт. И он с неохотой, но взялся меня отвезти, — она делает страдальческое выражение лица, кладя ладонь на грудь. — Я пытаюсь не выдать себя, и влезаю к нему в доверие. Постепенно. Выходит так себе. Мне кажется, что его воротит от моего присутствия.

Пара началась, и все сели на места: преподаватель диктовал лекцию, а мы старались успевать записывать за ним.

Зачем ей вообще это нужно – для меня останется загадкой. Я считаю, что это вообще не ее дело - лезть в дела Ирины Григорьевны, и тем более делать гадости за ее спиной.

Ее обязанность — хорошо учиться и не нарываться на неприятности, так и говорил ее отец. И я с ним полностью солидарна.

Но устраивать войну отчиму... зачем? Заняться ей больше нечем?

— Может, сходим куда-нибудь сегодня? — приходит мне в голову идея.

Лерке нужно отвлечься, вон, целую неделю ходит сама не своя, как на иголках, раздражённая и недовольная.

— Ты меня не слушаешь! Я не могу. Мне нужно вести себя тихо, скандалы ни к чему. Будем бить исподтишка. Он, знаешь, какой строгий? Шаг влево, шаг вправо – расстрел, — говорит медленно, с паузами, объясняя, как маленькому ребёнку.

Да мне вообще фиолетово.

Вижу по ее серьезному лицу, что она не остыла, и собралась сделать все возможное, чтобы избавиться от отчима.

Так было и с любовницей ее отца. Узнали мы это совсем случайно, развлекаясь в одном из клубов, увидели их вместе, и тогда началась «охота».

Веселое было время.

Но, одно дело разбираться с молодой девкой, а совсем другое – гадить взрослому мужику, по ее рассказам — криминальному авторитету.

Смешно. У нас что, на дворе лихие девяностые? Какие авторитеты или бандиты? Это все в прошлом. Или нет?

Хотя мне вот, вообще по барабану, кто и что он, мне главное своё получить!