Глава 2. Волнуешься?

Давида все нет. Я не знаю, сколько времени прошло, но бутылка шампанского уже опустела. Поднимаюсь из-за стола и направляюсь к барной стойке. Взяв еще бокал, решаю прогуляться по парку.

Голова такая легкая и невесомая, а музыка, звучащая со сцены, качает меня будто на волнах. Думаю о том, что давно не пила спиртного. В последние месяцы живу в постоянном напряжении. Проблемы на работе - приходится задерживаться практически каждый день. Еще сильно подкосила болезнь Даньки, в этой четверти мы в школе-то были всего недели три. То ангина, то еще какой-то вирус, бедный сынок никак не мог выкарабкаться из болячек. Все это время с ним была няня, а у меня все равно сердце не на месте. Даньке уже девять, а для меня до сих пор оставлять его с чужим человеком – огромный стресс. Сына я доверяю лишь матери. Вот и отвезла его на каникулы к ней в поселок. Поближе к природе и свежему воздуху. К тому же мама терапевт, и я уверена, что Даня будет в порядке.

И сейчас я буквально кожей ощутила, как тревога и усталость покидают мое тело. Неспешно прогуливаюсь вдоль главной аллеи парка. Вдруг передо мной появляется небольшой фонтан. В нем причудливые рыбки рассекают прозрачную гладь воды. Делаю еще глоток и, желая попробовать воду, слегка наклоняюсь к ней. Голова начинает кружиться. Похоже, на этом пора заканчивать с шампанским. Усмехнувшись, возвращаюсь в прежнее положение и вдруг чувствую, как что-то холодное и мокрое касается моих ног. Испуганно вздрогнув, оборачиваюсь и встречаюсь взглядом с маленькими черными пуговками-глазами шпица.

— Эй, красотка, ты из вольера убежала? А тебе можно тут гулять?

Осмотревшись по сторонам, понимаю, что мы одни. Вижу приоткрытую дверцу решетки. Пушистый комочек прыгает вокруг меня, звонко лая.

— Иди сюда, — желая погладить, тянусь рукой, но малышка, настороженно замерев, недовольно фыркает и пускается наутек.

— Ты куда? – срываюсь следом.

Помню, с какой любовью отзывалась о ней Олейникова. И если с собакой что-то случится, будет плохо.

Маленький комок шерсти улепетывает от меня с такой скоростью, что я едва не теряю ее из виду. Еще и высокие каблуки не позволяют мне бежать слишком быстро.

Не знаю, почему мне так важно ее догнать! В конце концов, не моя вина, что собачка убежала. Но эта погоня – будто моя жизнь. Я привыкла уходить и прятаться от трудностей, закрывать на них глаза, позволяя Давиду делать все самому. Но с каждым разом я не только перекладывала на него ответственность, я вручала ему свою жизнь. Отламывала по кускам, оставляя себя нагой, и отдавала все ему. И сейчас я в полной зависимости от супруга. От того, кому вдруг стало плевать на меня. Для кого я стала костью поперек горла.

А может быть, Давид прав? И я никчемная жена и не заслуживаю такого успешного мужа? Ведь все, что он имеет, он заработал своим упорством и трудом. И должность, и уважение в городе.

— Эй, песик, ты где?

Остановившись, я вдруг понимаю, что оказалась за пределами двора. Вижу только белую пушистую попку, выбегающую на проезжую часть.

— Куда же тебя понесло, дурная?!

Я срываюсь за ней, а когда добегаю до обочины, шпиц пропадает из виду. Я на перекрестке, и куда мне бежать?

В метрах двадцати от себя замечаю рабочего в ярко-оранжевой жилетке. Дорожный ремонтник? Или электрик?

Мужчина стоит у темно-синей «газели», с надписью «Департамент городского хозяйства». В его руках длинная толстая проволока. Странно. Кто же ведет ремонтные работы посреди ночи? Может, срочный вызов?

Я понимаю, что пса мне уже не найти, и Олейниковой придется самой заняться этим вопросом. Но возвращаться на праздник и «осчастливить» ее такой новостью нет никакого желания. Знаю я, что делают с тем, кто приносит плохие вести.

Уже предвкушаю новую ссору с мужем. Я ведь так и не смогла заинтересовать Олесю собой...

Устало посмотрела на высокий забор владений прокурора. И что мне делать? Возвращаться туда? У меня не было ни малейшего желания снова общаться с малознакомыми людьми. Снова смотреть на своего высокомерного мужа. Рядом с ним я чувствую себя ничтожным недоразумением. Горький смешок рвется с губ. Недоразумение с двумя вышками... А работаю где? На самом деле во мне нет ничего выдающегося.

— Эй, ты заблудилась? – раздается мужской голос, от глубины которого мурашки пробегают по коже.

Черт, я и забыла, что не одна! Смахнув украдкой слезы, оборачиваюсь.

Он стоит в нескольких метрах от меня. Огромный, в нем роста – метра два, а может чуть больше. На лице щетина, на голове черная вязаная шапка с закатанными краями. Он вытаскивает из пачки сигарету и подносит ее к губам. Пока мужчина подкуривает, я замечаю, что кисти его рук покрывают многочисленные татуировки.

По спине пробегает озноб. Я всегда боялась таких, как он. Моя подруга Катька на четвертом курсе универа связалась с похожим на него байкером. Через месяц я хоронила ее. Пьяный сел на мотоцикл и вылетел на встречку. У таких, как он нет понятия ответственности за другого, за свою жизнь. После случившегося с подругой я стала еще больше избегать подобных парней.

А сейчас, словно завороженная стояла и пялилась на него. В этом грязном незнакомце было столько секса... Он не мой типаж, совсем не мой. Здесь нет и намека на строгий костюм и белую рубашку, но когда я смотрю на его огромные руки с длинными пальцами, сжимающие проволоку, так и представляю их на своей коже...

— Помощь нужна? – его хриплый голос приводит в чувства. Словно пощечина отрезвляет.

Я качаю головой, понимая, что нужно бежать. К Давиду, к Олейниковым. Куда угодно. Бежать подальше, потому что это ненормально – стоять на дороге и думать о сексе при взгляде на незнакомца.

Но он выбрасывает сигарету в сторону и направляется ко мне. И я с ужасом понимаю, что сбежать не получится. Под его прищуренным взглядом я будто теряю волю. Все, что я могу – просто стоять и пялиться на него.

А когда он подходит, я с удивлением понимаю, что этот огромный незнакомый бугай... улыбается мне. В разрез брутальной и устрашающей внешности, его глаза совершенно не пугают меня. Голубые, невероятно нежного цвета. И в них нет и капли злости или агрессии.

Нет, он не убийца и не насильник. У плохих парней просто не может быть таких глаз.