часть 3

СОБЕСЕДОВАНИЕ (ВИКТОР)

– Виктор Алексеевич… – заглядывает мой секретарь.

Недовольно смотрю на нее. Уже пузо на лоб лезет. Со дня на день – в декрет. А меня устраивает именно она. Стажера брать? Это месяц, а то и два сбоев в работе. Вот не люблю женщин на службе! Я бы мужика секретарем взял, но генерал наш считает, что это бьет по статусу – мужик секретарем у мужика. Секретарь, как и любовница, обязан быть женщиной! А все потому, что у нашего престарелого генерала его секретарь по совместительству ему и любовница. Но с генералом не поспоришь. Скорей бы уже в отставку, что ли, двинул. Не то чтобы я стремлюсь на его место, но…

– Виктор Алексеевич…

– Да.

– Девушка к Вам.

– Девушку сюда пропустить не могли. Девушкам здесь не место.

– Стажер, – исправляется она, чуть заметно закатывая глаза. – На собеседование. Лейтенант Владо. Была записана на это время.

– Владо… – вспоминаю я девицу с косой. – Зови.

В строгом брючном костюме, на каблуках. Волосы собраны так же, как и в госпитале. Кончик косы, как острие штыка лежит на выпуклой груди в разрезе пиджака. Ее коса смотрится, как хвост черного скорпиона. Очень агрессивно!

Отвожу взгляд от этого, надо признаться, манящего зрелища.

– Товарищ полковник… – вытягивается она.

Ну ты мне еще честь отдай! Смотрю скептически на ее выставленную вперед грудь. Вот как с бабами работать? Одна порнография!

– Вольно. Не на плацу. Садись, – киваю ей на кресло и сажусь сам.

Между нами стол. Но она цепляет меня и через это расстояние. Чем-то своим женским… Как мужчину цепляет. Опасная женщина… Молча смотрю в глаза. Умная. Цепкая. В тонусе.

– Диляра, да… – набираю я побольше воздуха в легкие. – Владо…

Достаю ее документы.

– Мастер спорта по смешанным единоборствам? В двадцать три? Очень круто для женщины, – с уважением киваю я. – Закрытый курс у Кадочникова…

Не комментирует. Но и не отводит долу очи, как положено скромнице.

– Может, тебе в международный отдел?

– Я Родину люблю.

– Вот и послужила бы на международном фронте.

– Не настолько, – вздергивает она подбородок.

– Хм… – усмехаюсь я.

Откровенность – это скорее плюс. Не люблю фанатиков-патриотов, а еще меньше тех, кто под них косит.

– Где училась, Диляра?

– Московская академия ФСБ.

– Почему ФСБ?

– По призванию. С детства хотела.

– Чего именно хотела-то? – прищуриваюсь с усмешкой.

– Иметь возможность влиять и участвовать в поддержании закона и справедливости.

– Гимн.

– Что?

– Гимн сейчас еще надо спеть, – скептически закатываю глаза. – Давай какую-нибудь живую версию.

– Хочу быть под защитой системы и иметь полномочия, чтобы защищать тех, кто в этом нуждается.

– Ладно… Пойдет.

– Я принята?

– Нет.

– Почему?

– Интересную информацию мои спецы откопали по тебе, лейтенант.

Слежу за ее реакцией. Замирает. Это практически незаметно. Но тут же расслабляется, опираясь спиной на кресло и съезжая немного ниже. Кладет ногу на ногу. Это все попытки замаскировать волнение. Включая румянец на щеках. Но волнение и должно быть у лейтенанта на собеседовании с полковником.

Даже через тонкую ткань брюк ее колени выглядят идеально, и мой взгляд скользит по обтянутым бедрам выше в пах. Отвожу его, поднимая к ее серым дерзким глазам.

О чем я говорил?

Аа… Спецы…

– Ты знаешь, о чем я?

– Не могу знать, – пожимает она плечами. – Удивите меня.

Она держится как штатская женщина, а не как сотрудник. Но незримую границу все же не переходит.

– Некая Эва, в девичестве Владо. Знакома тебе эта женщина?

– Да, – опускает она взгляд. – Это сестра моя родная. Она погибла год назад. Мы так ни разу и не увиделись. В детском доме нас отдали в разные семьи. О ее существовании я узнала только полтора года назад, когда отправила запрос в детский дом, пытаясь найти родню. Вы можете проверить запрос в детский дом от меня.

– Уже проверили.

– И… Год назад я подавала запрос через отдел, чтобы найти ее приемных родителей. Это тоже наверняка у вас есть. Но, к сожалению, за сутки до нашей встречи в квартире взорвался газ, и я… приехала уже на похороны.

Да, все верно, все пока что совпадает.

– Чем занималась твоя сестра, ты в курсе?

– Инструктор по йоге. Вы же знаете.

– А я не про йогу. Про другие восточные увлечения. Ты встречалась с ее мужем?

– Она была в разводе уже два года на момент смерти. На похоронах были только ее приемная мать – спившаяся актриса местного театра и пара подруг с работы. Бывший муж приехать не соизволил. Гроб не вскрывали. Я просто отнесла цветы на могилу и высказала ее матери свои соболезнования. Она была пьяна… Разговора не случилось.

– Мхм… Ее бывший муж идет у нас по одной из актуальных разработок.

– В террористическом? – вздрагивают удивленно ее брови.

– Да. Ты теперь попадаешь в его окружение.

– Да что за бред?! – возмущенно подскакивает она. – Я и сестру-то ни разу в глаза не видела, и словом не обмолвилась. Каким местом я в окружение ее бывшего мужа попадаю?

– Третье кольцо контактов!

– Не было контактов! Тогда запишите в это кольцо всех, кто поговорил пять минут с ее приемной матерью. Это единственный контакт! Эва никогда не была в Москве. Я до этого момента никогда не была во Владикавказе! Все мои соцсети давно проверены. Мы с ней родственники только по крови! По вашей логике все возможные дети моего биологического отца тоже третье кольцо?!

Есть в ее словах правда. Но… Слишком уж ловко и напористо вылетают из ее красивого ротика контраргументы. Это такая скорость анализа и мысли или заготовки?

– Вы хотите угробить мою карьеру из-за погибшей сестры, которую я в глаза ни разу не видела?! – поставив руки на стол, требовательно смотрит мне в глаза. Чувствую запах ее сладких, чуть горьковатых духов. Глаза опять залипают на груди, в такой позе практически вываливающейся из разреза пиджака. Красивая грудь… Интересно, своя? Она неровно вздымается от волнения, и я погружаюсь в этот ритм, чувствуя, как в такт ему кровь толчками наливает мой член.

Мда… Хороша.

– Хочешь в пресс-секретари тебя посватаю? Будешь прессе рассказывать, какие мы все здесь молодцы? Не пыльно. Зарплата хорошая. Повышение в звании согласно графику.

– Никак нет, товарищ полковник, – упрямо поджимает губы. – Хочу именно в Ваш отдел.

«По защите свидетелей», – вспоминаю я.

– Ладно… Диляра Владо. Я подумаю еще. Свободна. Пока.

Приоткрыв жалюзи, смотрю в окно на внутренний двор с парковкой. Наше здание построено колодцем еще во времена Сталина. И безопасность продумана тут до мелочей. Но кое-что бросается мне в глаза… Вот если во внутренний угол здания подогнать тачку с взрывчаткой, то отраженная взрывная волна срезонирует со встречной и… усилится раз в пять. И взрыв такой силы обвалит здесь все к херам! Почему этот угол пуст?! Куда смотрят безопасники? Раньше, если мне не изменяет память, там был вход в подвал и крыша, а после прошлогодней реконструкции все снесли, не подумав о безопасности строения.

Набираю службу внутренней безопасности, наблюдая, как именно в этом углу паркует свою тачку Иван. Даю распоряжение заложить углы кирпичной конусной кладкой, которая разрежет и погасит волну. Отправляю нашего взрывника проконтролировать.

Смотрю, как Иван, немного прихрамывая, идет ко входу в здание. Сегодня у него начинаются восстановительные тренировки. И… навстречу ему вышагивает Владо, качественно виляя на своих высоких каблуках бедрами. Встречаются взглядами… Он притормаживает. Владо проходит мимо. Иван разворачивается, глядя ей вслед. Через несколько секунд она тоже оборачивается на мгновение. Встречаются снова взглядами… Секунда-две-три… И что-то ревнивое и тяжелое вздрагивает у меня в груди.

Диляра отворачивается и подходит к своей серой тойоте. Красивым гибким движением усаживается внутрь. Иван улыбается, не сводя с нее глаз. Балбес… Женщины – это зло.