Глава 5. Муки воспитания

Спустя несколько дней стало известно о намерении правителя южного королевства Аль-Рахиль прислать к нам делегацию для заключения военного союза и установления взаимовыгодных торговых отношений. Приезд главного государственного посла -Закира Бахри Бея, должен был состояться буквально через несколько дней. По такому случаю в Дархайме готовили очередной торжественный прием и дворец гудел как растревоженный улей.

По уши занятые подготовкой, мы с друзьями практически не виделись в последние дни. Лишь изредка сталкиваясь друг с другом в коридорах, успевали перекинуться парой фраз и снова разбегались по своим делам. В одну из таких встреч Рэд сообщил мне, что они с королем собираются объявить о нашей помолвке двору.

- Лайрон считает, что прием отличная возможность сделать это, - пояснил паладин. – И я склонен с ним согласиться. Ты ведь не против?

- Н-н-ет… наверное, - как-то неуверенно пробормотала я, ошарашенная таким скоропалительным решением.

Видя мое замешательство, мужчина ласково взял меня за руки и привлек к себе.

- Ты же понимаешь, что рано или поздно нам бы все равно пришлось это сделать, - пробормотал он, когда моя макушка ткнулась ему в подбородок.

- Лучше все-таки поздно, - заметила я, рассеяно перебирая кисточки его золотистого эполета.

- Кира! Прекрати трусить! – рассержено дернулся мужчина, но мгновенно успокоился и продолжил. – Единственное, что меня смущает, это твой фамильяр. Ваше агентство обязано быть на приеме в полном составе, но вот его поведение вызывает у меня неконтролируемый нервный тик.

- У меня тоже, - честно призналась я. – Его необходимо поучить манерам, но я не знаю никого в округе, кто бы взялся за это безнадежное дело.

На свою беду во время этого разговора мимо нас пробегал королевский церемониймейстер Билльмонт. Как всегда, безупречный и до ужаса деловитый.

- К хорошему охотнику лось сам в руки идет , - расплылся в улыбке Тэтчерд и зычно позвал. – Билль!

Услышав окрик, распорядитель растерянно огляделся и, заметив нас, приветственно улыбнулся.

- Ваша светлость, мисс Кирстон, доброго вам дня! - галантно поклонился он и уточнил. – Чем могу быть полезен?

- Мисс Кирстон остро нуждается в вашей помощи, дорогой Билль, - принялся объяснять Рэд. – Видите ли, ее фамильяру необходимо дать несколько уроков хороших манер.

Церемониймейстер перевел вопросительный взгляд на меня и нахмурился, очевидно вспоминая о ком идет речь. И как только понимание пришло, на холеном лице отразилось выражение чистейшего ужаса.

- Прошу прощения, монсеньор, но я не думаю, что подхожу для этой работы, - забормотал Билль, аккуратно отступая назад, видимо в надежде спастись бегством. – У меня слишком много дел…

Однако Рэд отреагировал мгновенно. Положив свою огромную руку на плечо мужчины, он махом пресек дальнейшие попытки дезертирства.

- Билль, дружище, речь всего о нескольких днях перед приемом, - ласково заговорил паладин, сильнее сжимая его плечо. – Ты самый образованный служащий дворца и я не сомневаюсь, что справишься с этой нелегкой задачей.

- Но… - приглушенно попытался возразить тот.

- А что касается занятости во дворце, - тут же перебил его Рэд. – Я поговорю с королем и тебе выделят дополнительных слуг. В крайнем случае, пришлю несколько десятков своих.

- Хорошо, - похоронным голосом выдавил Билльмонт. – Я не смею отказать паладину его величества.

- Вот и прекрасно, - хмыкнул Тэтчерд и добавил, чтобы подсластить горькую пилюлю. – Буду у тебя в долгу.

- Несомненно, - еле слышно пробормотал распорядитель, а затем повернулся ко мне и с горящими глазами выплюнул. – Сегодня после ужина в малом зале! Не опаздывайте! – и кипя праведным гневом, умчался прочь.

Вид рассерженного церемониймейстера настолько обескураживал, что я ни капли не сомневалась: «не знаю, что он сделает сегодня со Шнырем, но вот меня точно будет убивать».

Оставшуюся часть дня, вплоть до самого ужина, я занималась как раз тем, что уговаривала своего упертого фамильяра пойти на урок к Билльмонту. Чуть позже ко мне в этой битве присоединился Тэтчерд, но даже держа оборону вдвоем мы пока что все равно проигрывали.

- Шнырик, ну как ты не понимаешь, это для твоего же блага, - увещевала я, пытаясь припереть его к стенке.

- Оставьте меня и мое благо в покое, - бухтел тот. – Мы с ним и без уроков прекрасно проживем!

- Но ты ведь даже не знаешь, от чего отказываешься, - возразила я, кивая Рэду, чтоб заходил с другого фланга.

Разгадав наш маневр, чертяка мгновенно юркнул под кровать и прикрылся полой бархатного покрывала.

- Немедленно вылезай оттуда, стервец! – теряя терпение, громко приказала я, нагибаясь к нему.

Из-под кровати тут же высунулась мохнатая чертячья лапа и, скрутившись в дулю, ткнулась мне прямо под нос.

- Вот тебе, видала?! – прозвенел фамильяр.

Собрав глаза в кучку, я уставилась на это немое свидетельство культурного уровня моего послушника и заорала, что есть мочи:

- Ах так! А ну-ка быстро иди сюда, оглоед! Да я тебя… - озвучить свою страшную угрозу мне не позволил Рэд.

Мягко оттеснив меня от кровати, он аккуратно приподнял опущенные полы покрывала и вкрадчивым голосом поинтересовался:

- Что, если я предложу тебе быть шафером на нашей свадьбе?

- А не обманешь? – недоверчиво выглянул из-под кровати Шнырь.

- Слово герцога, - на полном серьезе ответил мужчина. – Но только при условии, что ты пройдешь у церемониймейстера уроки этикета.

- Уговор! Я буду самым культурным швахером на свете! – в ответ на это заявление мои глаза закатились сами собой. Вот ни капельки не сомневаюсь, что именно так оно и будет.

Довольный чертяка тут же вылез из своего укрытия и, церемонно обменявшись с герцогом рукопожатием, торжественно провозгласил:

- Я готов, ведите меня!

Рэд проводил нас до холла и с извинениями покинул, поскольку у него еще оставались какие-то незаконченные дела. Когда мы со Шнырем появились в малом зале, Билльмонт уже ожидал нас там. Вид у церемониймейстера был крайне воинственный. Вооружившись мелом и длинной изящной указкой, он что-то царапал на небольшой грифельной доске, установленной на подпорках, похожих на мольберт.

- Пар’ле вю-ю-у-у … па сис жю-ю-юр’…- сам себе громко диктовал по слогам учитель.

Семенящий следом за мной Шнырь нетерпеливо дернул меня за рукав и с сомнением сообщил:

- Кира, мне кажется, у него зубов во рту не хватает, и он очень опечален этим событием.

- С чего это ты взял? – оторопела я.

- Так он же картавый! И сам только что сказал: «посижу пореву», - развел лапками Шнырь и, прежде чем я успела как-то среагировать, кинулся утешать мужчину. – Не убивайся ты так! У всех в старости зубы выпадают! Тебе уже просто помирать скоро…

После таких «утешений» у Билльмонта задергался правый глаз. Однако пока я мучительно соображала, что именно предпринять, мой неугомонный фамильяр тут же подскочил к остолбеневшему церемониймейстеру.

- У вас почему-то глазик дергается, давайте помогу, - и густо послюнявив палец, принялся тыкать им распорядителю прямо в глаз.

- А-а-а-а! – чистейшим контральто заверещал оной, пока я пыталась оттащить от него сердобольного чертяку.

- Немедленно прекрати! – строго скомандовала я, усаживая дебошира в кресло. – Сиди здесь и внимательно слушай все, что говорит господин Дюбуа.

- Благодарю, - сдержанно произнес Билль, поправляя съехавший набекрень парик и продолжая урок. – Повторяйте за мной, молодой человек. Жо ма пэ-э-эль…

- Чего?! – тут же возмущенно перебил фамильяр. – Сам ты «жомапэль»! А меня Шнырь зовут! А для таких как ты вообще барон Шнырье!

В ответ на это заявление я молча отвесила чертяке оплеуху.

- Ай! Кира! – взвизгнул фамильяр и возмутился. – Этот хмырь меня тут жомапелить собрался, а я молчать в тряпочку должен, да?

- Да. – непреклонно заявила я и обернулась к управляющему. – Продолжайте, учитель.

Билльмонт глубоко вздохнул, очевидно в попытке успокоиться, и слегка дрожащим голосом попытался объяснить:

- Это следует сказать прежде, чем представляться собеседнику. Сделайте изящный шажок вперед, поклонитесь и, вставая, произнесите: «жо ма пэль бар’он Шныр’е».

- Почему все так сложно? – простонал чертяка, подчиняясь моему молчаливому приказу, шагая вперед и кланяясь.

- Потому что вы находитесь не где-нибудь, а в королевском дворце! – строго сказал мужчина. – При дворе очень ценится знание иностранных языков.

- Сто лет мне этот двор сдался…- заворчал фамильяр.

- Тихо, пожалуйста, - потребовал Билльмонт. – Итак, если вы сделали что-то не то, то следует извиниться перед присутствующими за свою неловкость. Для этого еще раз поклонитесь и мягко произнесите: «пар’дон муа месьё, какой конфуз».

- Я тут к нему со всей душой, а он мне свой пердон под нос сует, - тихо забрюзжал Шнырь, но тут же получил указкой по лапкам.

- А если желаете выразить благодарность, говорите: «гр’ан мер’си». Прощаясь с кем-то, скажите «ор’евуар’» и поцелуйте ручку, - научал церемониймейстер.

- Не отвлекайся, а то ничего не запомнишь, - шикнула я на фамильяра, который в это время сосредоточенно ковырял лапкой в пятачке.

- Да все я понял, - огрызнулся тот. – На приеме всем кланяться, целовать руки и рассказывать про свой жомапель с пердоном.

Я бросила виноватый взгляд на Билльмонта – церемониймейстер находился на грани обморока. Сжалившись над его слабыми мужскими нервами, встала и быстро пробормотала:

- Мы, наверное, пойдем…

- Да-да, я как раз собирался заканчивать, на сегодня достаточно информации, - горячо поддержал меня распорядитель.

- Тогда разрешите откланяться, - спрыгнул с кресла чертяка и, схватив учителя за руку, принялся с энтузиазмом трясти изящную мужскую кисть, с большими кружевными оборками на манжетах. – Гранд пердон если что не так!

Схватив Шныря за шкирку, пока тот не довел бедного управляющего до сердечного приступа, я потащила его в сторону выхода.

- До завтра! – выкрикнул напоследок фамильяр и напомаженное лицо Билльмонта исказила гримаса ужаса.

Закрывая за собой дверь, я услышала, как в комнате тут же глухо рухнуло тело. Похоже, церемониймейстер все-таки упал в обморок.