Опер. Под гнётом власти

Громкая музыка, полностью или почти полностью обнажённые девки и возбуждение, которым пропитан здесь даже воздух не особо смущали Андрея. Он привык к подобным местам, потому что бывал в таких притонах чаще, чем на работе. Но сейчас его буквально пригвоздило к полу, и даже если бы захотел двинуться, не получилось бы. Это же она! Та, что кинула его!

Обвивается вокруг шеста на сцене и, стащив лифчик под крики озабоченных кретинов, демонстрирует им свои сиськи. Те, которые он сам видел лишь в наглухо застёгнутой кофточке. Ах ты ж, дрянь такая. А перед ним в целку играла.

– Миха? – окликнул опера, что уже развесив слюни, искал себе жертву на вечер. – Ну-ка, приведи мне эту! На сцене которая! Быстро!

* * *

За три дня до этого

Грозный на вид – огромный мужчина прошёл мимо, пахнуло дорогим одеколоном, и она мгновенно сжалась в комок. По угрюмой, чересчур серьёзной физиономии было понятно – следователь.

– Как ночь прошла? – он подошёл к окошку дежурного, небрежно облокотился о стенку, а у девушки появилась возможность рассмотреть его.

Сажень в плечах – так, кажется, говорят? Высокий. Нет выпирающего живота и третьего подбородка, как у местного участкового. Несмотря на довольно крупные габариты, ничего лишнего и даже подкачанный. Без фанатизма, но вполне достаточно, чтобы понимать, что видишь человека, который следит за своим здоровьем и внешностью. Чёрные джинсы, чёрная рубашка, чёрное пальто… Мрачновато. А вот лицо не отталкивающее, как часто бывает у представителей власти. Красивое. Но по-мужски, без смазливости. Брови густые, глаза карие, на мощных скулах короткая тёмная щетина. Профиль у него очень фотогеничный. Она бы такого даже запечатлела на фотографии. На чёрно-белой обязательно. А ещё лучше на холст. И тоже в тёмных тонах. А над ним небо грозовое. Наверное, так на неё повлиял стресс, вот и проснулось вдохновение. Она уже и забыла, когда брала кисть в руки. Не до того, знаете ли, когда каждый день пытаешься выжить.

– Да вроде спокойно сегодня. Пару шлюх ППС-ники притащили, да вот эту, – кивнул в её сторону, – непонятную.

Мужчина повернулся, окинул её взглядом, от которого девушка чуть к стулу не прикипела. Ну и взгляд… Словно он только-только из ада вернулся. А кулачищи… Такой если стукнет – всё. Прощай глупая башка.

– Кто такая? – голос грубый, с нотками презрения ко всему, что или кто не есть он сам.

– Да митинговальщица очередная. Опять застройщикам машины подожгли у лесополосы. Вся их банда свалила, а эта дура попалась.

– А чего не в обезьяннике?

– Так полна коробушка там. Побоялись, что шалавы её за конкурентку примут.

– И чё, много шалав? – усмехнулся вдруг грозный следователь, будто позабыв о ней. Вообще, конечно, Лиза была бы не против. А ещё лучше, чтобы её побыстрее отпустили. Местечко-то не очень располагающее.

– Семь штук, – с похабной ухмылочкой ответил дежурный. – Ничего, кстати, партия в этот раз. Ноги от ушей, сиськи – во! – показал на себе размер тех самых сисек и, закинув руки за голову, упал на спинку своего кресла.

– Да? Так вы и субботник успели уже отработать?

Лиза с облегчением выдохнула, решив, что обошлось. Но не тут-то было.

– Да какой субботник, вы что, Андрей Константиныч? Без вас кто бы посмел?

– Ладно. Я у себя, если что, – мужчина быстро расписался в каком-то журнале, вернул его обратно дежурному.

– Так, а с этой что делать? Примелькалась мне уже.

– А я откуда знаю? Следаки придут, им сплавишь.

Лиза нахмурилась. Он не следователь? А кто тогда?

– Андрей Константиныч, сегодня же проверка из ГЛАВКа будет. Задержанная уже несколько часов без предъявления обвинений сидит. Проблемы, боюсь, будут.

Вербин поморщился, покосился на девицу. А утро так хорошо начиналось. Ни одного звонка от бывшей, завтрак отменный, даже кофе выпить успел.

– Ладно, давай свою хулиганку. Встаём, дамочка. И за мной, – буркнул недовольно.

Та вскочила, зачем-то кивнула ему и, приблизившись, встала по струнке. Рецидивистка, блядь, доморощенная. Чем следакам приходится заниматься – охренеть.

Открыв дверь в свой кабинет, пропустил её вперёд, намётанным взглядом мазнул по сочной заднице, обтянутой тесными джинсами. Волосы собраны в пучок, но если их распустить… Да, девка ничего такая. Не малолетка, что немаловажно. Можно такую разок-другой «потанцевать».

– Садись, – прошёл за свой стол, швырнул её паспорт на стол. – Ну, рассказывай. Внимательно слушаю.

– Что рассказывать? – Лиза нарочно выпучила на него глаза, усиленно делая вид, что не понимает, о чём речь.

– Как машины поджигала.

– А я не поджигала, – а вот это чистая правда. Ей и так хватает проблем в жизни.

– Ну, твои дружки, значит. Где они, кстати?

– А нет у меня друзей. Я одиночка, – растянула губы в отрепетированной за несколько часов бесстрашной улыбке.

Он засмеялся, оголяя белые ровные зубы.

– Чего? Одиночка ты? – и тут же снова посерьёзнел. – Охеренела, что ли? Дружки, говорю, твои где? Или ты собираешься сидеть за всех? Так мне насрать. Я тебе ещё пару висяков подошью и отправлю дело в суд.

– Чего? Какой суд? Сидеть? Да за что? – улыбка тут же сползла с её лица, стало страшно. – Я ничего не поджигала, говорю же вам!

– А кто поджог?

– Я… Я не знаю. Эти люди на улице флаеры раздавали, пообещали хорошо заплатить, если приду на митинг. Я и пошла. А кто поджог устроил, не знаю.

Мужчина наградил её угрюмым взглядом, открыл паспорт и пару секунд что-то там изучал.

– А почему ты не убежала вместе со всеми?

– Так я ждала организаторов. Они сказали, что сразу после митинга приедут и заплатят. Я весь день и половину ночи простояла на морозе не за тем, чтобы уйти без денег. Ну, а когда поняла, что машины горят… Поздно было уже. Ваши приехали.

– Сколько человек было на митинге?

– Около пятисот… Может, больше.

– Поджигал кто?

– Да говорю же вам, не знаю! Я даже близко к стоянке не подходила. Честно! – с надеждой посмотрела в его глаза, но лицо мужчины так и осталось бесстрастным.

– Ну, смотри. Я сейчас тебя в обезьянник отправлю, там тебя хорошенько нахлобучат шлюхи с бомжами. Для начала. Потом суд, потом зона. А на зоне шлюхи с бомжами тебе сказкой покажутся. Оно тебе надо?

От напускного бесстрашия не осталось и следа. Девчонка побелела, схватилась пальцами за край стола. Умора просто.

– Я не виновата. Не надо, прошу вас! Я видела одного парня, он там у машин этих крутился всё время. Но я его не знаю. Правда!

– Описать сможешь?

– Не думаю… Он в капюшоне был, и воротник по самые глаза…

Девчонка и правда не походила на поджигательницу. Судя по скромной одёжке и взгляду оленёнка – из тех, которые даже дорогу в неположенном месте не переходят. Ясно же, что по глупости подставилась. Но у Вербина уже проснулся охотничий инстинкт. Захотелось мяса. Именно вот этого, которое сидит напротив и глазками испуганно хлопает. Шлюхи-то уже приелись.

– Ну, смотри. Скажу тебе откровенно. Я тебе верю. Но и отпускать мне тебя за неимением другого козла отпущения – не резон. Либо я отправляю тебя сейчас в КПЗ и пускаю дело в ход. Либо по-тихому всё заминаю и отпускаю тебя домой. Но только в том случае отпускаю, если ты идёшь со мной на свидание. Ну что? – оскалился, недвусмысленно опустив взгляд на её грудь. Андрей никогда не страдал от отсутствия женского внимания и сознания при виде сисек не терял. Но конкретно эта девчонка чем-то зацепила. Наверное, сработала ситуация. Он злой опер – она невинная жертва. Возбуждает. Давно он баб на работе не зажимал.

– Так у меня… У меня парень как бы есть, – проговорила настороженно и опустила глаза.

– Так я же не жениться на тебе собираюсь. Свидание. Всего одно. Ну, если тебе очень понравится, то два, – улыбнулся ей одними губами, и девчонка отчего-то вздрогнула, будто от холода.

– И что? Другого выхода нет?

Он цокнул языком, мотнул головой. Вот тебе и честная полиция… Ну, что ж… В таком случае и она не обязана быть с ним честной. И встречаться с этим мужиком, конечно же, не станет. Но обмануть во имя спасения ведь можно? Лиза знала, что с такими людьми лучше вообще не иметь никаких дел. И уж тем более нельзя их дурить… Но очень хотелось поскорее свалить из этого унылого места. В клубе и то уютнее.

– Я согласна, – подарила оперу нежную улыбку, на отлично доигрывая спектакль.