3

Стук, стук, стучусь, пока мои кулаки не истощатся. Я не хотел перчаток, я хотел изнашивать пальцы до боли, до крови.

Его лицо появляется перед моими глазами, и я стучу еще сильнее. Мое сердце колотится. Это приятно. Я хотел ударить его. Я хотел, чтобы он умер от боли в моих кулаках.

Я испускаю последний стон и наношу последний удар.

Я сажусь перед боксерской грушей, мои глаза зудят от ярости. Мои запястья болят, они фиолетовые, но это ничто по сравнению с этой обидой внутри меня.

Слышу шаги сзади, тут же оборачиваюсь и навожу пистолет на тело.

«О, успокойся, герцогиня. Это только я.

Я заставляю себя опустить пистолет, хотя с самого первого дня желание засунуть его ему в голову зудело в моих венах. Я ему не доверяю, даже если босс это принимает.

Он ходит медленно, он находит время, чтобы опуститься на каблуки, как король джунглей. Он одет в черные брюки, но я не понимаю, почему у него расстегнута черная рубашка.

Он снимает его передо мной. Он кажется более зрелым, чем в первый раз, когда мы увидели друг друга, сдержанным взглядом я созерцаю его тело. Неплохо. Неплохо, если бы я была еще той наивной девчонкой.

- Что ты здесь делаешь? — резко спрашиваю я.

- Кажется, это ты будешь меня тренировать.

Я резко встаю и вытираю капающий со лба сьер. Очевидно, я должен придерживаться этой задачи. Я хватаю свою спортивную сумку и перекидываю ее через плечо. Он выглядит удивленным.

"Разве ты не слышал?" Это ты будешь меня тренировать.

- Я уступаю свое место.

- О, да? Позвольте мне сказать вам, что вы просто слабы.

Мне просто нужно это простое предложение, чтобы освободить мою сумку. Я подхожу к нему с угрожающим взглядом. Его тело всего в нескольких сантиметрах от моего, он не отпускает моего взгляда. Конечно, обезоруженный, он может быть умным.

— Хорошо, тогда ударь меня, — ответил я громким отчетливым голосом.

Он хмурится и устанавливает некоторое расстояние между нами. Он остается в резерве.

- Не желая вас обидеть, я женщин не бью. Мы не в равных условиях.

Я сдержалась, чтобы не ударить его коленом по яйцам. Я посылаю ему две боксерские перчатки и заменяю себя перед ним.

— Действительно, вам не хватает этих маленьких перчаток, чтобы защитить руки вашей маленькой девочки.

Я щелкаю пальцами. То, что он бывший полицейский, не означает, что он имеет право быть таким самоуверенным. Я задерживаю его взгляд, и он делает то же самое. Ненавижу, что люди так на меня смотрят, ненавижу, что мужчина хочет показать себя сильнее меня.

- Прошу тебя научить меня стрелять, я не хочу против тебя воевать.

— Боишься быть униженным девушкой?

Он смотрит в сторону. Я понимаю, что кладу руку ему за плечо. Я прижимаю его грудь к своему бедру, не злоупотребляя своей силой. Я кладу локоть ему за спину и мгновенно стабилизирую его.

Он ругается непонятными вещами, и я отпускаю его резким и отчетливым жестом.

- Действительно, мы не играем на равных, - резюмировал я.

У меня слишком много практики для него.

Я пользуюсь прибытием девушек, чтобы бросить вызов одной из моих коллег: Алекси. Это последний раз, когда этот придурок присоединился к команде. Я прошу его, пожалуйста, выступить против этого человека. Они оба имеют почти одинаковую силу.

Формируются боевые группы. Я ускоряю сессию. Наемный стрелок прежде всего должен уметь прикрывать спину, точность выстрела приходит потом.

Меня трогает вид всех этих женских тел, сражающихся с такой решимостью, мы объединены одной целью, только наша ненависть определяет наши действия, они в полной гармонии. Только человек не держится, он все менее быстр, все больше устает. И сказать, что он посмел меня разыграть, я ожидал от него большей реакции и мощи.

Сеанс закончился, и все тела умерли от истощения, так что я делаю вывод, что поработал хорошо.

Тут мне приходит в голову идея. Я ловлю одну из своих дочерей рядом с мужчиной. Я прижал ее к своей груди и задушил рукой. Я прикладываю пистолет к его белокурой голове и стискиваю зубы.

— Ты хочешь стать стрелком? Так что остановись. Прекрати это у меня на глазах.

Он удивленно смотрит на меня широко раскрытыми глазами.

- На самом деле нет, - продолжил я. Это было бы слишком просто. Я хочу, чтобы ты воткнула этот нож ему в сердце.

Я протягиваю ему из кармана швейцарский армейский нож, он не реагирует. Девушка дрожит в моих руках. Все взгляды на нас. Я не ослабеваю, я проявляю себя все более и более решительно.

- Эээ... Как-то нехорошо там у тебя...

«Шесть… пять».

Я тестирую это, это чисто тест. Он убивает моего коллегу, я нокаутирую его в мгновение ока. Это может быть садистски, но это все я. На самом деле у него нет выбора. Если он ничего не сделает, я убью его, если он убьет ее, я убью его. Это был бы хороший повод дать боссу.

Он начинает паниковать и крепко сжимает пистолет в руках. Он подходит, колеблясь. Я смотрю, как он это делает.

"Четыре... три...

Он посмотрел на меня, понимая, что у него нет выбора.

- Два один....

Я смотрю на оружие, чтобы направить его на него, но он использует этот момент, чтобы схватить меня за вооруженную руку. Он отталкивает мое запястье от своего лица. Выстрел идет и едва задевает его. К черту, к черту.

Я анализирую, насколько я был близок к тому, чтобы убить его, и клянусь. Я бросаю пистолет и поворачиваюсь на каблуках, девушка все еще в моих руках.

- Никогда больше ты меня так не пугаешь, - шепчет она.

Я ничего не говорю и отталкиваю ее. Месье дразнит меня своей улыбкой, он сумел бросить мне вызов и гордится этим. Это не произойдет дважды. Собираюсь с мыслями и заставляю себя сдерживать свою ненависть к нему.

- Хватит играть. Вернитесь в кабинеты, тщательно закройте эту комнату. Приготовьтесь к сегодняшнему удару. Мистер софтболс нашел меня в моем кабинете.

****

— Почему ты не выполнил мой приказ? — холодно спросил я у человека, сидевшего в моем кабинете.

"Я не такой тупой. Какой человек станет просить убить своего напарника?

- Я, и ты не заставишь себя долго входить в этот список.

Он улыбается и устраивается поудобнее в кресле, я не выношу его более чем расслабленного поведения.

— Почему ты так холоден со мной?

Я не отвечаю ему и довольствуюсь тем, что излагаю ему договор перед его глазами. Это доставляет мне что угодно, только не удовольствие. Я бы с удовольствием разорвал его, но у меня есть приказ от моего начальника с другими планами. Мужчина берет ручку и собирается подписать. Я сразу отрываю лист.

- Ты болен. Вы даже условия не читаете?

Он пожимает плечами.

«Нет, я никогда этого не читал.

Я кладу лист перед собой.

- Хочешь, я тебе скажу? Может быть, из-за этой наивности вы по глупости попались в ловушку своих коллег.

Он мгновенно выпрямляется и смотрит на меня. Образ расслабленного мужчины уходит сразу. Передо мной стоит портрет почти сексуального и опасного мужчины. Он кладет руки на мой стол и комкает первый попавшийся лист бумаги.

«Если мы здесь, то это потому, что нас всех однажды предали.

— Ваше дело нас не касается.

Я лгу. Я не признаюсь себе, но я лгу. Он прав, если мы здесь, то это потому, что мы все жаждем мести за то, что однажды кто-то предал нас. Я не позволяю себе быть обескураженным, я не позволяю ничему показывать. Я беру лист в руки и чешу горло.

— Первое правило. Вы должны уважать своего начальника. Некоторый. Любой акт неповиновения будет обречен на режущую смерть.

Он вздрагивает.

- Кроме всего прочего, я советую вам быть начеку. У меня есть полное право убить вас в ваших маленьких цирках.

Он выдерживает мой взгляд, ничего не говоря.

— Второе правило: как только вы пройдете эту комнату, я указываю на нее, все должно оставаться здесь. В случае утечки и попытки раскрытия вы и ваши близкие будут обнаружены нашей организацией.

Его горло сжимается, так что я могу продолжать.

— Третье правило. Во время миссии обязательно быть неузнаваемым, парик, костюм, все идет.

Затем я следую всем правилам, которые теперь знаю наизусть.

— Четвертый. Если вы провалите миссию и ваши следы будут найдены, босс убьет вас без обсуждения.

Я смотрю на него, он внимательно следит за тем, что я говорю.

— Пятое: Запрещается убивать кого-либо из своих коллег, если не поступил приказ от начальника.

«Может быть, все ваши угрозы так и останутся угрозами?» Вы не можете убить.

Я смотрю на него и, кажется, сердито смотрю на него. Мои зрачки становятся интенсивными и полностью черными.

- Я не твой коллега, я твой начальник. Если я захочу убить тебя, я найду любой предлог, чтобы это убийство выглядело так, как будто ты его заслуживаешь.

Он смотрит вверх и вздыхает.

— Шестое: мы убиваем только мужчин, женщин нет.

- Учитывая, сколько раз ты пытался меня унизить или убить, я думал, что понял, он кашляет.

Я посылаю ему красивую улыбку, наполненную лицемерием.

- Седьмое: Никаких сексуальных отношений между коллегами под страхом... Думаю, вы поняли, повторяюсь.

Затем он показывает большие глаза.

"Без секса?" Подождите, я в организации, окружен самыми горячими женщинами и... я ничего не мог потрогать?

Я тут же встаю и хватаю его за рубашку. Я ударяю его головой о стол и раздавливаю локтем.

- Я запрещаю тебе так говорить о женщинах, стиснув зубы. Я запрещаю тебе, черт возьми, я тебя трахну.

Я хватаю ее за шею и поднимаю голову, прежде чем ударить ее об стол. Он стонал от боли, и мне было все равно.

Я сажусь в кресло и поправляю костюм, сжимая грудь. Я беру назад весь свой профессионализм и скрещиваю пальцы. Он украдкой трет щеку, надеясь, что боль пройдет.

— Ты совсем сошел с ума! он кричит.

— Что я говорил об уважении?

Он ругается, я поздравляю себя с моим поступком.

— Никаких внутриколлегиальных сексуальных отношений, кроме тайных. Но давайте посмотрим правде в глаза, ничто не ускользает от глаз босса. Так что избегайте умничать.

- Наконец-то все кончено, могу я подписать?

Я протягиваю ему листок и откидываюсь на спинку стула с садистской улыбкой на лице. Несмотря ни на что, он по-прежнему кажется очень решительным.

Я возвращаю свой стул, давая ему понять, что мне больше нечего сказать. Я слышу, как он откашливается.

"Прощай, поцарапай себе горло?"

- Да.

«Кстати, меня зовут Тайлер, Тайлер Лестер.

Я поворачиваюсь к нему и смотрю вверх.

— Я знаю, как тебя зовут, дурень. Я уже знаю о тебе все.

- А ты?

- И я? Я прошу вас выйти.

Я искренне начинаю меня раздражать, я ненавижу, что мы так долго остаемся в моем кабинете. Я должен быть сосредоточен сегодня вечером, а этот ребенок играет со мной. Однако он не отпускает моего взгляда. Он становится все более и более настойчивым, и я соглашаюсь ответить ему.

- Сумасшедший, называйте меня совсем сумасшедшим.