Глава 2

— Расскажи мне все, — требую я.

— Он убьет меня… Убьет… Блять, я так всех подставил, — он опускает голову на руки, его плечи мелко подрагивают.

Моя душа болит за него. Я не могу видеть своего сильного брата таким. Он всегда был мне опорой, а сейчас распадается на части у меня на глазах, и я не знаю, чем помочь.

Я подхожу к нему и обнимаю, осторожно, чтобы не тревожить раны.

— Все будет хорошо, Костя, мы со всем справимся. Как всегда, — успокаиваю его.

— Не в этот раз, я не знаю, что делать, — брат обнимает в ответ. — Я не знаю, что делать.

— Расскажи, — упрямо прошу.

— Сделай кофе, я помоюсь и расскажу.

Брат уходит в ванную, а я достаю турку из шкафа, руки трясутся, как у алкоголика. Я ставлю турку на огонь, а сама рот руками закрываю, чтобы не закричать. Последний год сплошная чернота в жизни, ни одного светлого пятнышка. Сколько нам еще предстоит испытаний? Где брать силы на все? Мне страшно до одури. Я слышала рассказы о людях Коршуна, что они творят. Раз пришли сюда, их ничего не остановит…

Разливаю кофе по чашкам, брат как раз вернулся из ванной. Делает глоток и вновь прикуривает. Молчит. Я не давлю. Ему нужно собраться с мыслями.

— Я же для нас хотел. Для тебя и Любани. Ты же знаешь, я никогда плохого не желал, — смотрит на меня голубыми, как и у меня, глазами.

— Я знаю, — беру его за руку и крепко сжимаю.

— Один мой знакомый, Дима Клевер, помнишь? — я киваю. — Он начал на Коршуна работать. Постоянно понтовался, что за раз поднимает кучу бабок и весь такой, сука деловой. А я заеб*лся! На работе еб*шу, еб*шу, а стою на месте. Я сдохну там, Агата, и все. А вы без меня…

Костик работает в автомастерской. У него очень тяжелая работа, я знаю, но другого выхода нет. Мы все устали… Я прекрасно понимаю и разделяю его чувства.

— Два года ничего не видел. Только дом — работа, работа — дом. Я не хочу так. И когда Дима начал хвастаться, спросил прямо, может помочь или нет. Сначала все было легко. После закрытия он пригонял тачки, надо было спилить и перебить номера. Не смотри на меня так. Я сам знаю, что незаконно, но почему не брать, когда дают.

Брат глубоко затянулся дымом. А я смотрела на него, словно первый раз видела. Костя всегда был таким честным. Когда узнал, что я своровала в магазине шоколадный батончик, отходил по заднице ремнем так сильно, что я сидеть не могла неделю, а потом заставил вернуть деньги и драить полы в магазине. А теперь он говорит, что разбирал ворованные машины!

— В общем, я неплохо поднял на этом, захотел больше, пошел играть и проигрался.

— Костя, — прошептала я в ужасе.

— Да, я все проебал. Сначала вроде фартило, а потом… Короче, начал леваком работать. Сам находил тачки, перебивал серийник и толкал. Думал, быстро с долгами рассчитаюсь, но не успел. Коршун все узнал, и теперь… Я правда не знаю, что будет, Тата, мне страшно.

Мне тоже!

Очень сильно.

С такими людьми вообще не шутят.

Я вспоминаю слова про то, что Коршунов знает про меня и готов забыть долги, по телу проходит дрожь первобытного ужаса.

— Прости. Агатка, я дурак, дурак, — повышает голос брат и начинает бить себя по голове.

— Костя, хватит! — перехватываю его руку и крепко обнимаю.

Чувствую, как его трясет, он начинает плакать. И я понимаю, что дело у нас дрянь. Никто не поможет, ожидать можем только самое худшее…

— Все будет хорошо, — говорю я, хоть сама и не верю.

***

Ночью я все никак не могла уснуть, лишь под утро забылась беспокойным сном. Люба, несмотря на события ночи, проснулась рано и в хорошем настроении.

— Тата, вставай! — девочка начала прыгать по дивану, отчего он жалобно скрипел.

— Сейчас встану. Хватит прыгать, хулиганка, а то спать будешь на полу.

— Ну вставай, ну вставай же, — не унималась малышка.

Я со стоном села на диване и размяла затекшие мышцы.

— Ты обещала в парк, помнишь?

— Помню-помню, но сначала умываться и завтракать!

— Но я вчера умывалась, — захныкала девчушка.

— Надо каждый день.

— И в выходные? — ужаснулась малышка.

Я не смогла сдержаться, засмеялась. Каждый раз один и тот же разговор, но Люба все время удивляет.

— И в выходные тоже. Каждый день, Любаш.

— Когда я вырасту, то не буду чистить зубы!

Мы пошли приводить себя в порядок. Я измерила глюкозу и подколола инсулин ребенку, потом начала готовить завтрак. Кости уже не было в квартире, я даже не слышала, как он ушел... Я переживала из-за него и переживала, что в квартиру могут вернуться те верзилы. Мурашки бегали по коже, когда я поняла, что мы с Любаней здесь совсем одни, если что случится… Я звонила брату несколько раз, но он не брал телефон. Написала ему сообщение и попыталась взять себя в руки. Все будет хорошо.

Люба думала, что сегодня выходной, но у нас распорядок дня. После завтрака я села заниматься с племянницей. Из-за ее болезни в сад малую не берут. Люба хочет ходить в сад, тянется к деткам, но пока не получается.

Я занимаюсь с ней по роликам из интернета, спасибо добрым людям, кто бесплатно делится знаниями. Мне даже нравится это. Смотреть, как малышка уже начинает потихоньку писать и считать. Наверное, я бы стала учителем, если была бы такая возможность. Хотя нет, там платят мало. Когда родители были живы, я занималась акробатикой. Мне нравилось, но я никогда не хотела быть профессионалом. А потом родители умерли, и уже было не до этого, да и денег лишних не было. И если честно, я никогда не задумывалась, кем хочу стать. Эта возможность не для меня, к сожалению. Может, когда Люба пойдет в школу, можно будет думать в этом направлении.

— Я все сделала! Теперь пойдем в парк?