11

Дания забежала в дом буквально в последнюю минуту, как с неба полил дождь. Ей удалось съездить в один из ближайших торговых центров. В продуктовом магазине она купила всё, что планировала. Но продукты было не главное, девушка выложила на стол три щеколды, маленький пакетик саморезов и отвёртку. «Конечно я не мужчина, но несколько саморезов вкрутить смогу.» В первую очередь она это сделала у себя в комнате, затем последовали ванная и туалет. «Вот так, больше ты не будешь врываться ко мне, когда тебе удобно», – решительно подумала девушка. Конечно это был слабый аргумент против сильного мужчины, но Дания всё же надеялась, что у него хватит такта не выбивать двери в собственном доме. Пора было заняться ужином. Картофельное пюре с подливой из тушеной курицы и салат из свежих овощей. Готовить разносолы и вкусности не хотелось. Была бы её воля, так пусть бы продолжал есть в своей столовой и как можно реже находился дома. Но это были несбыточные мечты. До приезда мужа осталось время, Дания села за стол и нарисовала разгулявшуюся за окном стихию обычными, дешёвыми красками. Она вспомнила то время, когда отец скрепя зубами, но покупал ей настоящие, масляные краски. У неё даже мольберт был, который продали, как только отец запретил ходить на кружок рисования.

– Ну и погода... – раздалось из прихожей.

Дания встрепенулась и выбежала из комнаты. Она посмотрела на хмурого промокшего мужа. Ливень был такой сильный, что даже добежав из машины до дома, он весь вымок.

– Принеси мне домашнюю одежду, она на спинке кровати висит, я в ванную, – буркнул мужчина.

Дания кивнула и молча пошла выполнять просьбу. Уже вернувшись, она заметила, муж не удосужился даже двери ванной комнаты прикрыть, а прикрученную щеколду вообще не заметил. Когда она подошла, он уже снял с себя рубашку и взялся за брюки. Дания смущенно повесила одежду на полотенцесушитель и стараясь не смотреть в его сторону, вышла.

Тимур услышал, как жена гремит посудой на кухне, он быстро зашел в её комнату и увидел на столе краски и рисунок. Подойдя поближе, он искренне удивился, на рисунке была гроза. Это было так красиво, что он с минуту стоял и любовался, забыв, зачем сюда пришёл. Когда он открыл папку с надписью «бумага для рисования», там было несколько рисунков карандашом. Красивая птица в небесах, только у неё почему-то горят крылья. «Как можно додуматься до такого, нарисовать сгорающую в полёте птицу.» Следующими рисунком был темный непроходимый лес, из чаши на него смотрели глаза монстра, так удивительно нарисованные, что он даже сам содрогнулся. «Жуть какая.» А вот на третьем рисунке был портрет мужчины зачеркнутый черным карандашом. Тимур смотрел и не мог поверить своим глазам, это был он собственной персоной.

– Ты не имеешь права рыться в чужих вещах, – в голосе был слышен испуг, но Тимур заметил , что она попыталась вложить в эту фразу всю свою гордость. Он даже не заметил, как она вошла.

– Что это? – он ткнул пальцем в свой портрет.

– Я его нарисовала на второй день нашего знакомства, а потом решила, что твой портрет неудачный, – потупившись ответила она.

– И много мужиков ты вот так нарисовала!? – рявкнул Булатов.

– Много, я ходила кружок изо при школе, а там в том числе и с натуры рисуют. Доволен!?

Булатов усмехнулся в ответ на её жалкие попытки выразить гнев. Он поднял со стола рисунок и разорвал его на четыре части.

– Неудачные портреты обычно уничтожают по другому, – обрывки полетели на пол.

– Если я узнаю, что ты рисуешь каких-то посторонних мужчин… – голос стал хриплым.

– Это всего лишь рисунок, – тихо вымолвила она.

– Меня это не волнует, я своё слово сказал, – сердито заметил Тимур, проходя мимо неё.

Ужин прошёл в тишине, девушка просто не знала, о чём с ним говорить, а мужчина видимо решил её игнорировать. «Что за семья такая, когда поговорить не о чем? Отец порой очень жесток по отношению к маме, но они ходя бы находят тему для разговора. Хотя о чём моему мужу со мной разговаривать, он меня совсем не знает, а я его ещё меньше», – с грустью подумала Дания.

«Сидит как на каторге и молчит. Можно конечно начать разговор первым, но выслушивать её ответы из двух слов не хочу. Не думал, что когда-нибудь мне будет трудно общаться с девушкой. Или я настолько отвык с ними общаться за пять лет. Впрочем, все эти годы общение с дамами сводилось только к одному, пару часов в постели и всё. А здесь ни того и ни другого.»

– Дани, – наконец заговорил он, когда выпил кружку чая: – Ты когда посуду помоешь, возьми в аптечке мазь, там она одна не ошибёшься. Приходи в гостиную, поможешь мне намазать больную ногу.

Девушка молча кивнула вставая из-за стола.

Руки размазывали крем по ноге, слегка втирая его в кожу. Тимур сидел на диване выставив ногу вперед, а Дания сидела пред ним на корточках.

– Сильно болит? – с сочувствием произнесла она.

– В последнее время редко беспокоит, но в сырую погоду болит всегда. Кстати, ты передала родителям наше приглашение?

– Да, они придут всей семьей, если ты не против.

– Ну конечно же не против. Может посмотришь со мной телевизор? Нам нужно привыкать к друг другу, Дания, – мужчина слегка наклонился и погладил её по голове.

– Я только руки помою, – она поспешила встать и уйти.

В гостиной стоял диван и два кресла по бокам, на против в современной стенке стояла плазменная панель. Девушка присела в кресло у дверей.

– Садись рядом, – Тимур похлопал по дивану рядом с собой.

– Нет, тебе нужно прилечь и дать отдых ноге, – голос дрогнул.

Тимур взял подушку и лег головой в её сторону. По телевизору показывали сериал «След», который Тимур любил смотреть.

– Вчера ты на меня с ножницами набросилась, не хочешь ничего мне объяснить?

– Я не набрасывалась, я защищалась!– выпалила она, только потом сообразив то, что сказала.

– От кого защищалась, от меня? – искренне удивился мужчина.

Он поднялся с дивана и подойдя присел перед ней на корточки. Руки легли на её ноги поверх платья.

– Дания, объясни мне пожалуйста, что происходит? По-моему за всё время, что ты у меня живёшь, я не давал тебе повода думать о том, что серьезно могу обидеть тебя. Да, я могу быть иногда резок, но такой у меня характер, со временем ты привыкнешь, – ласково промолвил Тимур.

Дания попыталась убрать его руки, которые сейчас гладили её колени. Она закусила нижнюю губу и умоляюще смотрела на него своими красивыми глазами.

– Я прошу прощения за вчерашнее, – голос сорвался на фальцет: – Позволь мне встать, мне нужно выйти.

Он поднялся и она как ужаленная кинулась в свою комнату.

– Что я опять сделал не так, Дания, поговори со мной в конце концов, – он подошел к её дверям.

– Всё так, просто дело во мне.

– Тогда давай поговорим об этом, – он попытался открыть дверь, но она не открылась.

«Она закрылась, но как это возможно?» Тут в голове мелькнуло, что он что-то видел на дверях ванной комнаты. Видимо взгляд только мельком мазнул по этому предмету, именно по этому он не придал ему значение. Пройдя, до ванной он изумленно округлил глаза. «Надо же, прикрутила щеколду, видимо такая же на дверях её спальни.

– Дания, ты помнишь о чём я сказал вчера? Ты больше не будешь здесь спать! – он снова подошёл к ее двери и попытался её толкнуть.

– Уходи! – крикнула Дания.

– Ну ладно, но утром мы с тобой встретимся на кухне. Не думаю, что ты отвертишься от разговора! – раздражаясь, он повысил голос.

«Ну надо же, догадалась купить задвижки и теперь закрывается от меня. Я теперь в собственном доме даже ходить не могу там,где хочу. Дожился, Булатов, поздравляю.» Тимур выключил телевизор и пошёл досматривать кино в своей постели.