Глава 2

- Проходи, милая, - позвала немолодая, но статная и все еще красивая женщина в темно-красном парчовом платье, и Лестана, которая замерла на пороге, сделала шаг вперед.

Голос у старшей Волчицы тоже был хорош, низкий, грудной, мягкий… Почти сладкий. Да только Лестана, как всякая Рысь, отлично знала, что от ласкового мурлыканья до выпущенных когтей – миг.

- Здравствуйте, госпожа, - поклонилась она почтительно, но не слишком низко, остановившись на едва уловимой границе, где уважение к старшей и хозяйке дома превращается в унизительное смирение.

Нет, этого не будет. Она хоть и молода, но равна Сигрун по положению. Да, Сигрун – жена вождя и мать возможного наследника, зато Лестана – сама наследница своего клана! Только лучше бы дело не дошло до выяснения, у кого зубы острее и когти длиннее, если уж им предстоит породниться.

- Ближе, девочка, - так же мягко сказала Сигрун, и в ее голосе проскользнули вкрадчиво-довольные нотки. – Дай на тебя взглянуть. Служанки мне все уши прожужжали, какая красавица пожаловала в наш скромный дом.

В уши и щеке Лестане бросилась краска. То-то местные девицы, таскавшие воду, так беззастенчиво ее разглядывали, пока Лестана плескалась в бадье. Наверное, все успели рассмотреть и доложить. Ну и пусть, ей нечего скрывать. Никаких тайных пороков и недостатков! Правда, и редкостной красавицей она себя никогда не считала. Слишком бледная, даже блеклая по сравнению с большинством рыжих и золотисто-русых Рысей. Глаза почти бесцветные… А на черноволосых и яркоглазых Волков тем более ни капли не похожа.

Она вдруг словно увидела себя чужим взором, пристальным, холодно и придирчиво оценивающим. Но вместо того чтобы окончательно смутиться, только выпрямилась еще сильнее, вытянувшись в струнку и ответив Волчице прямым взглядом. А потом, заметив насмешливую искру в золотисто-карих глазах, уронила:

- Вам виднее, госпожа, не мне судить о собственной красоте. К тому же отец и мать учили меня, что есть вещи гораздо важнее.

Волчица немного наклонилась вперед, и отблески очага, горящего в углу, несмотря на теплый вечер, легли золотистой вуалью на ее смуглое лицо.

- И то верно, - согласилась она с той же мягкой усмешкой. – Твои родители мудры… Но все же подойди.

Лестана, словно завороженная, сделала шаг вперед, еще один. Небольшая комната, обставленная слишком просто для жены вождя, вдруг показалась тесной, жаркой и душной. Наверное, это огонь виноват. Здесь даже топят как-то иначе, пламя не ласковое и уютное, как дома, а похожее на жадные взгляды Волков – того и гляди обожжет.

Она остановилась в трех шагах от Сигрун, твердо решив, что ближе не подойдет. Но Волчица благосклонно кивнула, вглядываясь в ее лицо, а потом негромко сказала:

- Я слышала о тебе много хорошего, дочь Рассимора. Нечасто наследницей такого древнего клана становится дева.

- Мой брат погиб несколько лет назад, а Мать-Рысь не одарила моих родителей другими сыновьями, - сдержанно ответила Лестана, прекрасно понимая, что собеседнице это известно.

Но таковы уж игры вождей: иной раз то, как говорят, гораздо важнее того, о чем говорят. Вот и Волчица снова легонько кивнула, соглашаясь, а потом заметила:

- Но у старшей сестры твоего отца есть сын, продолжатель вашего рода. Очень достойный юноша, как мне сказали. Не правильнее ли было отдать медальон наследника ему?

- Я не указываю своему отцу, что ему делать, - холодно ответила Лестана. – Если он сочтет нужным отдать клан Ивару, так тому и быть. Но до тех пор я его правая рука, и клан с этим согласен.

«А чужим в наши дела мешаться незачем», - добавила она про себя, и хоть вслух это не прозвучало, но глаза Волчицы понимающе сузились.

- Хорошо сказано, - отозвалась Сигрун и указала на широкую скамью, стоящую у стены. – Присядь, милая, разговор будет непростой.

Лестана послушно опустилась на скамью, застеленную толстым меховым одеялом: все те же заячьи шкурки, из которых чья-то умелая рука нарезала ровные квадратики, а потом сшила их между собой, подобрав рыжеватые и белые вперемешку. Одеяло спадало со скамьи до самого пола, обычного, деревянного, но каждая дощечка была тщательно отшлифована и натерта воском, так что пол получился гладким, как зеркало. Волчица села в низкое уютное кресло у стола, бережно расправила платье, опять посмотрела на Лестану, вдруг весело сморщив нос и улыбнувшись.

- Ну, не шипи, не шипи… Надо же, с характером. Это хорошо.

И продолжила доверительно, словно давней знакомой, а то и подруге:

- Знаешь, почему я с тобой решила поскорее поговорить? Эти мужчины ничего не понимают. Что твой отец, что мой муженек, дай ему Мать-Волчица хорошей охоты… То ли дело мы, женщины. Скажи, девочка, ты ведь уже видела тех, ради кого приехала?

- Я приехала ради договора о помощи, - осторожно ответила Лестана, старательно не отводя взгляд. – Но ваших… - Она в последний миг запнулась, вспомнив, что сидящая напротив женщина – мать только одного из сыновей вождя, и исправилась: - Вашего сына я видела. И его брата тоже. Они оба встретили нас у ворот. Кажется, господин Хольм возвращался с охоты.

- Ну конечно, - вздохнула Сигрун, принимая обманчиво заботливый и почти трогательный вид. – Ох уж этот Хольм, наказание мне с ним. Представляю, что ты подумала о нашей семье, милая, глянув на этого дикаря. И можешь не стараться быть вежливой, у тебя на мордашке все написано.

Лестана возмущенно вздохнула, но промолчала. О чем теперь следовало подумать, так это о том, кто действительно будет решать судьбу ее замужества, вождь Волков или его жена. А еще – как ей жить с такой свекровью? «Впрочем, - с недостойной злорадной радостью решила Лестана, - жить рядом нам как раз и не придется. Брангард уедет со мной. А что мать хочет узнать, с кем свяжет судьбу ее единственный сын, это вполне можно понять. Лишь бы в гости приезжала не слишком часто».

- Как скажете, госпожа Сигрун, - склонила она голову, стараясь быть вежливой. – Но разве я могла подумать о вас плохо? Просто господа Брангард и Хольм… Они действительно очень… разные.

- О да, - откликнулась Сигрун. – Разные, как лесной пожар и вот этот очаг, милая. Вроде бы и там, и там огонь, но один согреет, защитит от зимней стужи и голода, а второй может лишь губить все на своем пути. Ты умная девочка, Лестана, дочь Рассимора, и потому я больше не буду путать следы, а скажу все прямо.

Она помолчала, глянула мимо насторожившейся Лестаны в тот самый очаг, а потом продолжила, роняя каждое слово тяжело и увесисто, словно золотую монету:

- Ты, конечно, знаешь, что Хольм мне не родной. Но он старший, и многие желают видеть главой клана именно его. Твой отец мудр, если не испугался, что ты девушка, а выбрал наследника по уму и старанию. Увы, мой муж, благослови его Мать-Волчица, не видит в своем первенце ничего дурного. Хольм зол и дерзок, он дикарь, не признающий обычаев и власти старших. Его истинный зверь не поддается обузданию, и моему пасынку приходится прятать его в лесах, утоляя жажду крови охотой. Спросишь, почему же Волки желают его в будущие вожаки?

- Думаю, вы сами мне об этом скажете, госпожа, - еще осторожнее отозвалась Лестана, сцепив на коленях похолодевшие пальцы.

О нет, Сигрун не стала ей нравиться больше, и в ее искренность Лестана не особо верила, слишком уж черными красками Волчица рисовала нелюбимого пасынка. Но на пустом месте такое не сочинишь, да и Хольм, как показалось Лестане, был именно таким, как говорила его мачеха. И это… пугало.

- Мы, Волки, ценим силу, - откровенно сказала Сигрун. – У нас до сих пор любой воин может бросить вызов вождю, и если тот проиграет поединок, в круг должен выйти его наследник. Если потерпит поражение и он, власть над кланом перейдет к победителю. Мой муж уже немолод. Волки чтут его, но рано или поздно найдется дерзкий юнец, что решит стать вожаком по праву меча. И многие думают, что случись такое – он споткнется о Хольма, который удержит клан от раздоров. Увы, эти многие путают силу и дикость. Брангард – славный воин и охотник, его жене не придется стыдиться слабости мужа, но он старается побеждать не мечом и клыками, а словом. Заботой о делах клана, мудрыми решениями…

- Это достойно вождя, - согласилась Лестана.

«Нелегко, наверное, Брангарду смирять нрав бешеного брата? Тем больше следует его за это уважать», - подумала она.

- Я рада, что ты так умна, девочка, - улыбнулась Сигрун с неожиданной теплотой. – Скажи, мой сын пришелся тебе по сердцу? Я знаю, что вы лишь несколькими словами перемолвились, но мы, Волки, выбираем с первого взгляда. От тебя я этого не жду, Рыси славятся осторожностью и рассудительностью, но… он тебе приглянулся?

- Господин Брангард очень… хорош собой, - с трудом вымолвила Лестана, чувствуя, что щеки все-таки заполыхали. – Он учтив и любезен…

- Вот и славно, - продолжила улыбаться Волчица. – Я надеюсь, ты полюбишь и его, и наш клан.

- Клан? – в недоумении вскинулась Лестана. – Конечно, я буду очень любить и чтить своих будущих родичей…

- Это хорошо. Потому что наследником моего мужа будет Брангард. - Улыбка Волчицы стала самую малость шире, но зубы вдруг оказались заметнее и блеснули ослепительно-белым. – А будущий предводитель клана не может покинуть его и уехать в дом своей жены.

- Да, но… - с ужасом выдохнула Лестана, понимая, какая ловушка вдруг разверзлась перед нею. – Мы думали, что он младший, и отец…

- Вождь Рассимор позволил выбирать тебе, милая, не так ли? Я видела его письма к моему мужу. Он верит в твой выбор, и ты вольна его сделать. Твой брак – дело решенное, а вот имя жениха – нет. Хочешь остаться наследницей и будущим вождем Рысей – дело твое. Хольм не ослушается отца, он поведет тебя в храм Луны-прародительницы, а потом уедет с тобой. Уверена, дети у вас будут здоровые и крепкие, а какая еще от него может быть польза, мне и придумать трудно. Но договор о поддержке твой отец получит.

Продолжая улыбаться, Сигрун встала из кресла, подошла к Лестане и села рядом, взяв ее за руку. Лестану пронзил мгновенный страх, и только с детства впитанные правила приличия не дали выдернуть ладонь из цепких горячих пальцев, однако она вздрогнула.

- Успокойся, милая, - хмыкнула Сигрун и по-хозяйски погладила ее по волосам. – Это твоя Рысь пугается моей Волчицы. Ничего, они подружатся. Я буду тебе хорошей свекровью, девочка. Дочери у меня нет, и ты ее заменишь. Никому в клане глянуть на тебя косо не позволю, не то что обидеть. Брангард умный и ласковый, он станет чудесным мужем. Поверь, я правильно воспитала сына, он осчастливит любую девушку, если она окажется достойна этого. А власть… Что ж, Рассимор отдаст наследство твоему брату, а ты когда-нибудь станешь старшей среди Волков, женой вождя и матерью наследников. Это хорошая судьба, девочка. Мы, Волчицы, знаем, как стоять за плечом своего мужа, быть его опорой и голосом мудрости, править его руками и руками наших сыновей и братьев.

- Я… мне надо еще подумать, госпожа, - выдохнула Лестана, сжав пальцы свободной руки так, что ногти вонзились в ладонь. – Я не могу дать ответ сразу! Отец не говорил мне… и…

- Конечно, девочка, подумай.

Сигрун отпустила ее руку и встала, отойдя на шаг, – Лестане сразу стало легче дышать.

- Послезавтра начнется большая ярмарка, - сказала она спокойно и благожелательно. – Будут гулянья, охота, развлечения. Ты сможешь увидеть обоих, и Брангарда, и Хольма. Присмотреться, принюхаться, оценить... И выбрать. Я уверена, ты обязательно выберешь верно. А сейчас иди, милая, тебя ждут к ужину, да и меня тоже.

Кивнув, Лестана тоже встала и, едва удержавшись, чтоб не подобрать подол и не кинуться из комнаты опрометью, заставила себя выйти из комнаты чинно и плавно, как подобает наследнице и невесте. Насмерть перепуганной, растерянной и ничего не понимающей невесте.

* * *

Хольму очень хотелось кого-нибудь загрызть. Сомкнуть клыки на мягком податливом горле, стиснуть медленно, услышав жалобный хруст, и держать, чувствуя, как горячая соленая кровь течет прямо в рот… Он помотал головой, сбрасывая наваждение, потер ладонями виски. А хорошо бы, да. Бросить все и уйти на пару недель в лес! Бегать в истинном облике, спать на хвойных постелях под елками, ловить, дурачась, толстых вкусных зайцев, а то и посерьезнее кого завалить… У Глубокого Лога кабанье семейство видели. Сейчас бы схлестнуться с матерым секачом в самый раз! Может, хоть это поможет?

- Ты чего?

Брангард как всегда был наблюдателен. И переживал о нем искренне, от этого на душе было еще паршивее – аж выть хотелось. Тоскливо, зло и пронзительно, чтобы всякий услышавший постарался убраться с дороги.

- Понятно, - вздохнул брат, кладя ему руку на плечо. – С матушкой говорил? Ну, прости.

- Тебя-то за что? – хмуро спросил Хольм, давя рвущийся рык и желание сбросить непрошеную участливую ладонь.

- Да за все, - снова вздохнул Брангард.

Большой зал постепенно наполнялся Волками, мелькали и многочисленные гости, к Большой осенней ярмарке в город кто только ни приехал. Медведи, Росомахи, Серые братья-Волки и Лисы всех мастей, даже пару Барсуков удалось разглядеть. Но Хольм себя не обманывал, в толпе он искал одну-единственную тонкую фигурку – и не видел. Наверное, до сих пор с госпожой Сигрун беседует. Называть жену отца матушкой у него за все эти годы так и не повернулся язык. У него, Хольма, мать была одна, и уж она-то не стала бы пристраивать его в чужие руки, словно ненужного щенка.

- Пойдем-ка! – Брат решительно потянул его к их любимому месту, укромной нише между окнами в стороне от стола. – Потолковать надо.

Разговаривать не хотелось. А вот посидеть вдали от остальных и успокоиться – это, пожалуй, хорошая мысль. Брангард прав, как и всегда, осознание этого тоже добавляет горечи. Из брата выйдет отличный вождь! Умный, заботливый к своим людям… Неважно, что Хольма здесь уже не будет, ему есть на кого оставить Волков.

Они нырнули в нишу, полностью прикрытую с боков тяжелыми занавесями, только посередине осталась щель. В детстве, когда им, мелким, еще не положено было есть за взрослым столом, Хольм и Бран частенько здесь прятались и сидели тихо, глядя и слушая. Это было похоже на засаду… Хольму, правда, быстро надоедало, а вот Бран превращался в сплошные глаза и уши и как-то обронил, что из разговоров за медовухой и олениной о делах клана узнаешь больше, чем на любом совете. На советы он, впрочем, тоже пробирался. Истинный вожак с детства. И, значит, все справедливо…

- Думаешь, она выберет меня? – в лоб спросил Брангард.

- А кого еще? – невольно скривил губы в злой улыбке Хольм. – Тут и к ведьме не ходи. Она так на тебя смотрела…

Завороженно, сияющими глазами серебряного цвета, как вода в ручье в жаркий день. Любовалась его, Хольма, младшим братом и разве что не облизывалась, но слишком хорошо для этого воспитана. Не могла позволить себе провести по нежным розовым губам острым влажным язычком… Хольм едва не застонал от разом вспыхнувшего и опалившего изнутри желания. Да что же с ним такое творится! Ему ведь нравятся совсем другие девушки! Горячие, насмешливые, бойкие… И желающих разделить с ним постель хватает, не сказать, чтобы оголодал. Никак не сказать… Но один взгляд в сторону надменной чужачки выбросил из головы все планы на сегодняшнюю ночь. Кроме одного – сойти с ума!

- Ну, погоди еще, - рассудительно отозвался брат, приглядываясь к тому, что происходит в зале. – Она наследница. Может и не захотеть остаться у нас. Ее готовили управлять Рысями, у Рассимора других детей нет. Разве что племянник… Ивар этот.

- А что Ивар? – мрачно спросил Хольм, пытаясь отвлечься.

- Да странно как-то готовить в наследницы девушку, если есть парень. Он вроде бы не дурак. Почему Рассимор не назначил наследником его?

- Не знаю и знать не хочу, - беспомощно огрызнулся Хольм. – Как ты не понимаешь?! Уехать с нею… Кем я там буду? Приблудным волком среди котов? Ты их видел, посольство это? Любого посади на весы, на другую чашу не знаешь, сколько золота насыпать, так они себя ценят. Древний род, гордость предками… Мы для них грязь под лапами – того и гляди, запачкаются.

- Зря ты так, - в который уже раз вздохнул Брангард, вытащил из кармана сухарь и сломал пополам. – На вот, погрызи, а то пока еще на стол накроют. С голодухи на всех кидаешься.

И сам захрустел подрумяненным в печи ржаным ломтем так смачно, что у Хольма заурчало в животе, а рот наполнился слюной. И вправду ведь с утра не жрал! Пока оленя волокли до города, пока здесь… А Брангард как таскал с детства в карманах вкусняшки для старшего, вечно забывающего поесть брата, так и продолжает это делать до сих пор.

В полном молчании они съели каждый свою половину сухаря, и у Хольма немного, самую малость, перестали выть на сердце бешеные волки. Не из-за утоленного голода, конечно, а просто накатила тихая и слегка виноватая благодарность к Брангарду. Ну не виноват младший, что госпожа Сигрун без ума от единственного сына настолько, что готова горы свернуть – и выстелить ими дорогу своему дитятку. Чего уж говорить о нелюбимом пасынке! А ведь он бы никогда не предал Брангарда, всю жизнь прикрывал бы ему спину и слушался, как положено слушаться вожака. Пусть он и сильнее…

Это уже были нехорошие мысли, и Хольм их торопливо отбросил. Драться с братом за первенство в роду? Нет, никогда! Что бы ни говорили молодые дерзкие Волки, которых он, Хольм, водит на охоту…

- Не обижайся на мать, - попросил вдруг Брангард, словно угадав, как и всегда, его мысли. – У нее никого нет, кроме меня и нашего отца. Но его, сам понимаешь, воспитывать и беречь уже поздно, остаюсь я. Что поделать, если она такая? Я ее люблю, но брат у меня тоже один. И я не хочу, чтобы ты наделал глупостей, дуралей мохнатый.

- Не дождешься, - усмехнулся Хольм, чувствуя себя неловко от такой откровенности. – Лучше скажи, Лестана, она… тебе нравится?

- Хорошая девочка, - со слишком, пожалуй, старательным безразличием отозвался Брангард. – Красивая, умненькая, учтивая. Славной женой будет, наверное. Хольм, ты чего?

Он внимательно глянул в глаза невольно повернувшемуся к нему Хольму, и укоризненно покачал головой.

- Клыки спрячь, дурень. Вон, уже отрастать начали.

- Непр-р-равда, - тихо проговорил Хольм, пытаясь не сорваться на рычание. – Я себя дер-р-ржу! А ты… как ты не видишь?

Он безнадежно махнул рукой, действительно не понимая, почему Брангард так слеп. И глух. И внезапно лишился нюха. Ведь не может он всерьез не замечать, что наследнице Рысей достаточно просто рядом пройти – и кровь в жилах закипает, изнутри поднимается томительный сладкий жар, а в голове такие мысли… Не может ведь Брангард этого не чувствовать?! А если так… значит, брат ему впервые в жизни лжет? Ох, как не хочется даже думать об этом, но наследница Рысей – прекрасный выбор для будущего вождя Черных Волков. Слишком правильный, чтобы умница Брангард ее упустил.

- Идем, - вскочил он, словно кто-то отпустил туго натянутую тетиву, и стрела сорвалась в короткий страшный полет. – И пусть она сама выбирает.

- Прямо сейчас? – насмешливо уточнил Брангард, вмиг став чужим и высокомерным. – Дай девушке хоть по сторонам оглядеться. Поесть с дороги, нарядами покрасоваться… Дикий ты, братец. И дурной, как лось в гоне. Не толкай ее на то, о чем сам потом пожалеешь.

- А ты меня не учи! – не выдержал все-таки, сорвался Хольм. – Если она тебе и в самом деле безразлична, уйди с дороги!

- Дурак! – тоже повысил голос Брангард, не забывая, впрочем, поглядывать, чтоб никто не подошел к их убежищу слишком близко. – Ты хоть сам сначала разберись, чего ты хочешь! К Рысям ты ехать не желаешь! Но здесь остаться все равно не выйдет. Да, я люблю мать. Но она тебя со свету сживет, и я это понимаю. Я тебе, дурень, добра желаю. Не хочешь к Рысям, смотри, придется к Медведям ехать. Или вовсе к Барсукам. А дочка у Рассимора слишком хороша, чтобы дураку отдать. И хватит на меня зубы скалить – совсем в своих лесах одичал! Тоже мне, вожак…

На Хольма словно плеснули ледяной водой – с размаху целую бадью.

Он оскалился на брата? Словно… настоящий неразумный зверь? Он, сын вождя, истинный оборотень, владеющий своим Волком легко и привычно, как частью себя?

Хольм затряс головой, растер ладонями ноющие виски. Что-то и вправду день не задался. Стыдно-то как! Тогда, после встречи с Сигрун, было не стыдно, а сейчас… Брангард ему не враг. Они братья. Любящие друг друга братья, как бы ни пыталась их разделить Сигрун.

- Лучше бы помылся да одежду сменил, - безжалостно добил его Брангард. – За девушкой он ухаживать собрался. Нет, если ты хочешь сбить ее с ног запахом три дня не мытого самца, то все правильно. Она сомлеет, ты ее на плечо – и в логово. Лишь бы девицу не стошнило, она Кошка все-таки, а не Кабаниха.

- Заткнись… - простонал Хольм, изнемогая от стыда. – Я сейчас… вернусь… А если ты… Брангард… Если ты, пока меня не будет…

- Место рядом придержу, тарелку покараулю, девушку – тоже, - насмешливо пообещал скотина-братец. - Отцу скажу, что скоро будешь. И давай уже, начинай думать головой, а не тем, что у тебя под хвостом. Ты ведь умеешь, когда нужно, я знаю.

Он осмотрелся сквозь щель в занавесях и придержал их для Хольма. Тот вышмыгнул из убежища и пробрался к выходу из зала, коротко взмолившись Матери-Волчице, чтобы не встретить ни Лестану, ни еще кого-нибудь из Рысей. До них ему дела не было, но не хотелось увидеть в надменных взглядах кошаков свое отражение, встрепанное, злое, растерянное.

Волкам, попадавшимся навстречу, он коротко кивал, незнакомцам сдержанно кланялся, сын вождя должен быть учтив. Где-то поблизости мелькнула статная фигура Сигрун в расшитом золотом темном платье – Хольм отвернулся, стиснув зубы, и пообещал себе, что будет с мачехой приветлив ради брата и отца. А Лестану он так и не встретил, и это точно оказалось к лучшему. Хватит того, что она уже видела его перекошенную после разговора с Сигрун рожу. Еще и напугал, наверное, девчонку. Нехорошо, совсем нехорошо. Прав Брангард – как есть дурак! Но теперь все изменится. Главное – постараться забыть, что Сигрун собирается отправить его к Рысям. Надо поговорить с отцом. Он поймет, что Хольму необходимо остаться дома, просто не может не понять. Ведь так?