Глава 3 (3)

— Кайл приходил к тебе много раз, — рассказала она то, что я и так помнила. — Первую неделю он появлялся каждый день, потом все реже, пока не убедился в том, что ты его не желаешь видеть. Ему больно, но ты теперь тоже должна дать ему время. Объяснишь свое состояние. Вы с Кайлом дружите с самого детства. Я не поверю, чтобы он так просто тебя отпустил. К тому же вы связаны одной тайной.

— Пока собиратель жив, ему опасно находиться рядом. Наверное, так лучше. Но я не хочу, чтобы Кайл ненавидел меня.

— Парень расстроен. Не дави на него, — дала мама совет.

Мама прищурилась, ожидая подтверждения.

— Злить его не стоит. Он ведь может немного поджарить меня, — пошутила я.

— У него активная сила. Ты удивишься, когда увидишь Кайла, — подогрела мама интерес и закрыла стеной свои мысли.

— Так не честно, — возразила я. Мама развела руками, мол, как есть. — А Моника?

— Она звонит раз в неделю, в надежде, что ты снимешь трубку, — честно призналась мама.

— И правду не расскажешь, и соврать нельзя, — подвела я итог. — Она дала мне время пережить смерть Эрика и вернуться к ней.

— Девочки приходили несколько раз в первый месяц. И Николос. — Я вдруг заметила, что мама стала внимательно наблюдать за моей реакцией. Щеки мои резко покраснели. — Он довольно милый, — восхитилась она. У нее точно был план. Я видела это по глазам: они горели. — Ты ему не безразлична. Я уже поняла, что сила вас тянет друг другу, но только недавно осознала, что ты была предназначена ему судьбой. Ведь его появление изменило все в твоей жизни?

— В этом был просчет, — дала я ответ. — Я думала, он никогда не появится на пороге моего дома после отказа.

— Вы оба не заслужили такой участи, — подытожила мама. — Николос вырос особенным. Дело не в силе, а в воспитании. Я знаю, что он обладает большой активностью мозга, за его мыслями не поспеть, разговаривает на расстоянии. Его уникальность в обаянии и ауре, которую он оставляет за собой.

— Вижу, мнение твое о нем изменилось, — съязвила я.

— Я признаю свою ошибку, Ребекка. Моя вина ничуть не меньше. Я не понимала, что мы играли с судьбами людей, пока не произошла трагедия, и я своими глазами не увидела, к чему привели мои решения.

— В любом случае, Николосу тоже лучше держаться от меня подальше. Я не хочу, видеть его на месте Эрика. — Мысли отца отвлекли меня. — Сейчас папа зайдет с цветами и хорошей новостью.

— Оба дара от деда унаследовала, — констатировала мама то, что и так знала. — О чем я сейчас подумала?

— Мясные рулеты получились сочными, — воспроизвела я ее мысли вслух. — Ты умело прячешь свой разум и чувства за стеной. Ее сложно пробить. Из-за дедушки ты научилась ее возводить?

— Да, у меня было время потренироваться. Потом, стена стала делом привычки. Так проще, — призналась мама.

— Твою силу я не смогла определить. Тщательно ты ее спрятала. Я знаю, что мы умеешь останавливать время, — раскрыла я карты.

— Силу может ощущать только ищейка. Поэтому ты не смогла ее определить, ну и барьер не давал ее почувствовать, — объяснила мама и добавила: — Я стираю мысли или события, произошедшие с человеком. В общем, могу уничтожить память.

— О, вот почему я не помню встречу с Билли и Николоса. — Мне стало обидно, что мама так поступила. Пусть из благих намерений, но все-таки проделала такой фокус со своей дочерью.

— У меня не было выбора, — извиняющимся голосом сказала она, опуская глаза.

— Привет, мои девочки! — поприветствовал нас отец. Мы обе обратили свой взгляд на вошедшего мужчину с цветами в руках.

— Привет, — синхронно ответили мы с мамой.

Папа мило улыбнулся, молча спрашивая глазами, что он пропустил.

— С хорошими новостями, значит? — обратилась мама к мужу, изобразив ухмылку.

— О, значит, мысли все-таки читает! Да ладно? — Отец ожидал такого поворота. А после добавил: — Вся в деда.

— У тебя дома два таланта, — рассмеялась я, подмигивая маме. — Справишься?

Папа изобразил рожицу, но кивнул в ответ.

— Одна прочитает, вторая сотрет. Одна перенесет, вторая остановит. Я бы на месте людей и на пушечный выстрел к вам не подходил, — поддел он шутливо обеих.

И чтобы отец не выглядел обделенным, я решила его немного подзадорить.

— Знаешь, я ведь на Фиджи уже побывала, — вытягивая указательный палец и направляя на него, улыбнулась я. — Отправлю вас на отдых понежиться на пляже и поплавать. Вам понравится.

— Ну что ж, тогда точно стоит купить себе плавки, — почесывая затылок, подытожил отец.

Вечер складывался неплохо. Особенно радовало то, что разговор получился весьма откровенным. Никто никого не обвинял. Каждый понимал, что виновен в ситуации. Натворили, теперь необходимо исправлять.

Оставалось навестить сегодня Монику. И откладывать поездку в дом Муров нельзя.

— Я бы хотела увидеть сегодня Монику. Мам, ты не могла бы составить мне компанию? — робким голосом попросила я. Мне необходима ее поддержка.

— Конечно, милая, — поддержала мама. — Элизабет будет очень рада тебя видеть.

***

Взяв с полки ключи от машины, я подошла к «Порше» и открыла дверь; устроилась на водительском сиденье. Мне было некомфортно и страшно, но я пересилила себя и посмотрела на салон. Это была не просто машина — это память об Эрике и его последнее желание. Элизабет не приняла подарок обратно. Будто специально хотела, чтобы я никогда не забывала милость ее сына. Жестоко так думать, но «Порше» не радовал меня. Наоборот, возвращал меня в прошлое, а туда мне пока запрещено заглядывать. Я еще не достаточно сильна. И обрадовалась, когда вставила ключ в замок зажигания, машина не завелась: издала только щелчок.

— Аккумулятор сел, — констатировал уверенно отец, выходя на улицу.

— Может, ты нас отвезешь? — сделала я попытку откреститься от машины.

— Сейчас все поправим, — заверил он, не обращая внимания на просьбу. Папа подогнал вторую машину и виртуозно подсоединил клеммы. — Заводи, Беки.

Послышался знакомый звук жужжания мотора. Казалось, я помнила каждый запах в этой машине, с которым приходило воспоминание.

— С остальным справишься? — задал вопрос отец, отсоединив клеммы и закрыв капоты машин.

— Да, все в порядке, — подтвердила я.

— Если не хочешь вести «Порше», то папа отвезет, — вклинилась мама, заметив некое беспокойство на моем лице.

— Это же просто машина, — глупый дала я ответ. — Эрик не в ней погиб. А Элизабет не приняла ее обратно.

Мама ничего не сказала, но я чувствовала, что ей было некомфортно. Из-за нашей семьи погиб Эрик, поэтому «Порше» — кость в горле.

На пороге дома Муров я тяжело выдохнула. Мама взяла меня за руку и завела внутрь, как только дверь открыла мать семейства. Сердце мое стучало, точно я пробежала стометровый кросс. Все мои страхи были беспочвенны, потому что Элизабет обняла меня и была рада появлению.

«Блистательная изоляция дала свои плоды», — подумал Гарри, обняв меня.

Дом Муров изменился, как будто с уходом Эрика решили кардинально сменить обстановку, которая напоминала им о сыне. Везде стояли живые цветы в глиняных горшках. Света казалось больше из-за отсутствия мебели. Несколько кресел и небольшой кожаный диван — то, чем была наполнена гостиная. Нетронутой осталась только комната Эрика. Все кричало о его присутствии в этом месте. Я осмотрелась по сторонам и устремила взор на фотографию на полке, с которой нам открыто улыбался Эрик. Босоногие мечты вернули меня в то время, когда я впервые переступила порог дома Муров. В тот день и был сделан этот снимок.

— Можно я оставлю фотографию себе, — обратилась я к Элизабет с просьбой, держа снимок в руке.

— Ты тоже помнишь тот день? — спросила женщина. Я кивнула в ответ. — Конечно, бери.

— Спасибо, — поблагодарила Элизабет и коснулась рукой ее руки. — Если вы не против, то я пойду к Монике.

— Иди, детка.

Моника так резко вскочила с кровати, когда увидела меня в дверях, отчего ее телефон упал на пол и разбился.

— Не верю своим глазам! — завопила Моника, даже не замечая разбитый дивайс. Она ощупала меня, как будто хотела удостовериться, что это на самом деле я. — Ты здесь. Реальная. Живая. И улыбаешься мне.

— Долго меня не было, — признавала я. — Время пошло мне на пользу. Прими мои извинения за то, что не отвечала на звонки.

— Пожалуй, извинения кажутся уместными, — хрипло рассмеялась Моника. — Я рада, что ты здесь. Разговариваешь. Стараешься жить дальше.

Моника обняла меня, а потом без передышки принялась рассказывать обо всем, будто специально копила темы для разговора все эти месяцы. Лишь одного вопроса мы не касались — Эрик. Нам обеим было тяжело. Она увидела в руках снимок, улыбнулась, но промолчала.

«Бекс, как же хорошо, что ты рядом», — думала она, украдкой вытирая слезинки.

На самом деле, рядом с Моникой мне стало легко дышать. От девушки исходил свет, к которому хотелось тянуться. Эрик ушел, но оставил мне сестру, которая будет в жизни служить опорой. И чувствую, сыграет весьма важную роль.

Мы с Моникой расслабились и завалились на кровать, обсуждая пустяки, словно с тех пор, как я появлялась в ее комнате несколько месяцев назад, ничего не изменилось и не произошло.

Домой я добралась в разобранном состоянии. Все тело ломило от переутомления, а под глазами нарисовались черные круги. Мама поцеловала меня на ночь, как в детстве, погасила свет и ушла. Остаток сегодняшней эйфории покидал меня, уступая место спокойствию и сну, а когда я открыла глаза, то птицы уже исполняли свои серенады. Серебряные лучи солнца проникали сквозь открытое окно и ласково встречали меня в новом дне.