Глава 5

Аслан

Ушам своим не верю! И вот из– за этой неуклюжей девчонки ее отец согласился сотрудничать с нами? Да он вообще понимает, какую честь я ему оказываю?! Кто я и кто они!

Конечно, вслух я этого не говорю. Люди не любят, когда им напоминают об их положении относительно моего. Саид мне даже целую лекцию прочел перед приездом сюда, чтобы я не «оскорблял своим высокомерием простых людей», выражаясь его же словами.

После завтрака, во время которого я не переставал одним глазом следить за несносной девчонкой во избежание очередных травм, которых не последовало, мы все направились в сторону конюшен. Я впервые обратил внимание, что Лила сегодня надела длинную и очень пышную черную юбку, теперь догадываясь, что сделано это для того, чтобы весь этот ворох ткани скрывал ее ноги во время езды.

– Ваша одежда может запачкаться. Вы уверены, что хотите поехать в этом костюме? Разве он не брендовый? – ехидно говорит мне эта нахалка, имея в виду мой спортивный костюм.

При этом, что на Саиде тоже похожий костюм того же бренда она предпочитает не замечать, хотя весь завтрак не могла отвести от него глаз.

– Я в принципе ношу только брендовую одежду, могу себе позволить, – отвечаю ей, игнорируя тычки брата в бок.

– Лила, это не твое дело. Поезжай вперед, – строго говорит ей отец и немного смутившись, она теряет весь свой самоуверенный вид, покорно кивая головой и подходя к одному из стойл, в котором ее взволнованно встречает вороной жеребец.

Надо признать, конюшня у Мусы отличная. Я даже не ожидал. И лошади все, как на подбор. Наверняка стоила ему кучи денег. Этот мужчина не так прост, как мне казалось. То и дело обнаруживаю, что его материальное положение больше, чем известно людям. Наверняка скрывает доходы, потому что доступ ко всей его отчетности я получил благодаря некоторым полезным знакомствам и небольшим подаркам.

Муса сам лично выводит двух лошадей для нас с Саидом с гордой улыбкой за прекрасных животных. Мне достается гнедая, а брату рыжая. Мы выдвигаемся в путь на пять минут позже Лилы, но, когда выезжаем за пределы ворот дома, я вижу немного в стороне, слева, как она галопом скачет вперед, с развевающейся на ветру длинной косой и хлопающим по бокам лошади юбкой. Ну, просто дикарка!

– Ваша дочь отличная наездница, – говорит Саид Мусе. – Прошло немало времени, прежде чем я научился такой выправке.

– Да, я впервые посадил Далилу в седло, когда она была совсем маленькой. Она обожала лошадей, все время пропадала в конюшне, хотя я запрещал, беспокоясь о ее безопасности. Тогда у нас еще не было работников, да и конюшня была куда меньше, чем сейчас.

– Чем вы занимались до того, как открыли производство? – задаю ему давно интересующий меня вопрос.

В отличие от маленькой позерки, мы едем бодрым шагом и рысью, так что есть возможность поговорить.

– Ферма у меня была всегда, – начинает рассказывать Муса. – Мы сами на ней работали, продавали молочную продукцию и мясо. На жизнь хватало. Потом умер мой самый старший брат. Своей семьи у него не было и все его наследство досталось мне и младшему брату, вот я и решил вложиться в расширение фермы, открыл настоящее производство, нанял работников. Вы сами видите к чему это привело.

Саид начинает постепенно его разговаривать, задавая интересующие нас вопросы под видом обычной дружеской беседы. Муса тоже не дурак, когда не хочет отвечать аккуратно уводит тему в сторону, так что, в конце концов я теряю интерес и решаю тоже немного насладиться прогулкой, пуская лошадь в полугалоп и постепенно убыстряясь, пока не отрываюсь от своих спутников. Куда нужно ехать понятия не имею, но ориентируюсь на направление Лилы, которая исчезла из виду довольно давно. Ветер бьет в лицо, сердце стучит набатом в груди, и я впервые за долгое время по– настоящему получаю кайф от такого простого действия, как обычная езда верхом. Сам не замечаю, когда на фоне снова появляется миниатюрная фигурка одной наглой девчонки, которая теперь едет куда медленнее, из– за чего я начинаю ее нагонять.

Лила

Услышав за спиной стук копыт, я оборачиваюсь и с удивлением смотрю, как ко мне уверенно скачет господин хам собственной персоной. Меня настолько поражает его уверенная выправка, что я на несколько секунд замираю, любуясь движением лошади и всадника, которые держатся, как единое целое, но потом быстро прихожу в себя.

Он пытается меня обогнать? Ну, что ж, еще посмотрим кто кого, Умаров!

Я подстегиваю Тархана, пуская в галоп, и мы мчимся навстречу ветру, оставляя противника позади. Я не могу сдержать восторженный смех и чуть не теряю равновесие, но вовремя нахожу баланс и продолжаю езду на большой скорости, пока впереди не показывается здание первого цеха. К сожалению, именно в пристройке к нему располагается наш небольшой офис, поэтому мой путь на этом окончен. Я спешиваюсь и отдаю поводья подоспевшему встречать меня охраннику и разнорабочему в одном лице Аслану – тезке Умарова, который в этот момент как раз добрался вслед за мной.

– Твой отец столько раз просил не ехать так быстро, он будет недоволен, – цокает языком Аслан.

– Я больше не буду, ты ведь ему не скажешь? – мило прошу его я.

Аслану шестнадцать и он боится папу, как огня, но я тоже имею на него некоторое влияние.

– На этот раз не скажу, – бурчит парень, глядя на меня неодобрительно. – А кто это подъезжает? Ваш гость?

– Да, возьми у него лошадь и отведи их на задний двор. Папа сейчас приедет с еще одним нашим гостем, – дала я указания, идя в сторону своего офиса.

– Неплохо для девчонки, – догнал меня высокомерный голос, заставив притормозить.

– Так и знала, что вы из этих, – пренебрежительно фыркаю я, разворачиваясь и окидывая его придирчивым взглядом.

– Из каких? – с любопытством спрашивает Умаров, приближаясь и останавливаясь в шаге от меня.

– Из тех, кто считает женщин слабым полом. Шовинист!

– А ты видимо из тех, кто кричит о правах женщин и пытается уподобиться мужчине? Думаешь твоя феминистическая чушь…

– Для вас чушь, – перебила я его, закипая от одного звучания этого мерзкого голоса с самодовольными нотками. Ну, вот почему он меня так бесит?!

– Как и для всех нормальных мужчин. Боюсь, с таким гонором господин Муса никогда не выдаст тебя замуж, – поморщившись говорит он, окидывая меня придирчивым взглядом, пока я просто киплю от охватившего меня возмущения. Вот ведь мужлан!

– Может для таких мужчин, как вы замужество женщин вашего дома – это главное, но спешу заверить вас, что не являюсь обузой для своего отца. И замуж меня никто не гонит! – пытаясь сдержать свой характер, отчеканила я. – А теперь прошу простить, но меня ждет работа.

Не обращая внимания на то, что некрасиво оставлять гостя одного, развернулась и сжимая кулаки, направилась к двери в офис, не приглашая его внутрь, как изначально собиралась.

Создает же Бог таких невыносимых мужчин!

Аслан

– Какого!.. – рычу я, заметив метнувшийся в сторону белый комок шерсти.

Я только вышел из душа и собирался одеться к завтраку, когда мое внимание привлекло шебуршание на низком столике, стоящим рядом с выходом на балкон.

– Твоя хозяйка закончила и теперь ты решил довести меня? – вопрошаю в пустоту, наблюдая за тем, как маленький ушастый хитрюга стягивает печенье из вазочки.

Не обращая на меня никакого внимания, кролик потянулся за следующим, прикончив первое.

– Вижу ты такой же нахальный, как твоя хозяйка, – обтершись, начинаю одеваться, продолжая с интересом наблюдать и рассуждая вслух: – А может это она тебя послала чтобы с твоей помощью расквитаться со мной?

Маленькой госпоже очень не понравился наш вчерашний разговор и она весь вечер кидала на меня недовольные и осуждающие взгляды. Нахалка оказалась той еще врединой.

– Ну что ж, попрошу на выход, если ты закончил с моим печеньем, – открыв дверь нараспашку, махнул рукой, но пушистый комок и не думал подчиняться. Лишь кинул на меня взгляд и начал приближаться. – Вон!

– Пушистик! Пушистик, где ты? – неожиданно раздается зов с другого конца коридора. – Иди к мамочке, я дам тебя морковку!

– Как банально! Назвала бы еще ушастиком, – хмыкаю с насмешкой, выглядывая в коридор.

И на минуту совершенно теряюсь, пялясь на нахалку во все глаза. Потому что одетая в нежно-голубое платье в пол, с распущенными волосами, она представляет собой завораживающее зрелище.

– Жаль только, нрав дикий, – бормочу себе под нос, пытаясь сбросить наваждение. – Внешней привлекательности далеко недостаточно, когда дело касается женщины.

– Пушис… Доброе утро, – чопорно здоровается Лила, заметив меня.

– Что-то потеряла? – вопросительно приподнимаю бровь я.

– Да, своего кролика. Вы не видели его? – с надеждой спрашивает девушка и то, что она обратилась ко мне, дает понять насколько ей дорог этот глупый комок шерсти.

– Видел, – киваю утвердительно. – Уплетает мое печенье самым наглым образом. Видимо он набрался этого от хозяйки.

– Что?! Я все утро его ищу! Он никогда не сбегал из своей кроватки!

– Все бывает в первый раз, хотя не могу винить его в том, что он решил… Так, стоп! У него что, есть кроватка? – в полном недоумении вылупился на нее я.

– Конечно! Папа сделал, – с гордостью заявляет эта сумасшедшая.

– Тебе сколько? Десять?

– Скоро будет двадцать три вообще-то, – холодно отвечает она. – А теперь, если позволите, я заберу свою собственность.

Она проходит мимо меня в спальню, обдавая запахом сладких духов, и на короткий миг я даже прикрываю глаза от удовольствия, но быстро прихожу в чувство, вспомнив чей именно это запах.

– Ах ты непослушный мальчишка! – схватив и прижав к груди издавшего какой-то восторженный звук ушастого, отчитывает она его. – Нашел чем полакомиться и где!

Еще имеет наглость кинуть на меня косой взгляд. И это при том, что сама разговаривает с кроликом, сумасшедшая!

– Постарайся держать свою собственность подальше от моей комнаты, – говорю ей, качая головой. С трудом верится, что эта девчонка является дипломированным специалистом. Ведет себя хуже ребенка! – Иначе отправится на шашлык.

– Ах вы живодер! – с ужасом прикрывает ему уши эта больная. – Нельзя так пугать ребенка!

– Ребенка?! Это кусок шерсти, а не ребенок! И место ему в клетке в сарае, а не в доме. И уж точно не в «кроватке».

– Это кто так сказал? – возмущается она. – Он член семьи! И только мне решать будет он спать в кроватке или со мной! Что вы за человек-то такой!?

– Обычный. Нормальный, в отличии от тебя, – наблюдая за тем, как ее Пушистик удобно сворачивается у нахалки на шее, отвечаю я.

– Тогда я не хочу становиться такой нормальной, – передразнивает она меня. – Кстати, мама звала вас на завтрак. Они не приступят, пока вы не спуститесь.

– Сейчас приду. Надеюсь, она приготовила рагу из кролика, – не могу удержаться, чтобы не позлить ее еще больше.

– Не в этой жизни, – передергивает плечами Лила.

Глядя на меня неодобрительным взглядом, дерзкая девчонка направляется к двери и проходя мимо, шепчет себе под нос «Надеюсь партнер вы получше, чем человек».

– Я все слышу!

– Я знаю! – раздается невозмутимый ответ.

Это уже входит у нее в привычку.

Лила

– Вредный мужлан! – бормочу я себе под нос, отдаляясь от комнаты этого невыносимого гостя. – Это надо же было такое сказать! Шашлык из моего сладкого мальчика!

Я очень ревностно отношусь ко всему, что касается моего Пушистика и то, что господин хам позволил себе так о нем говорить вывело меня из себя.

Моя вислоухая прелесть появилась у меня год назад, когда была совсем крохой. Родители подарили мне этого славного мальчика на мое двадцатидвухлетие, так как эта порода отличалась большей продолжительностью жизни, чем обычные кролики.

– Не ходи больше к этому плохому дяде! – воркую я, нежно поглаживая Пушистика по пути на кухню. – Еще пнет тебя со злости, если попадешься ему под ноги. С него станется.

– Ого! Кто это тут у нас? – раздается голос Саида, заставивший меня притормозить.

Мужчина сидит в гостиной, листая что-то в своем телефоне.

– Это мой Пушистик, – улыбаюсь я, радуясь тому, что Саид, судя по всему, нашел моего малыша милым. Это вам не мистер хам, который только и может, что ворчать!

– Какой хорошенький. Помню в детстве я всегда хотел кошку. Но сейчас, видя этого малыша понимаю, что не о том мечтал.

– И что? – спрашиваю я с любопытством. – Почему не завел?

– Родители не позволяли. Мама терпеть не могла животных.

«Видать у хама это от нее» – невольно подумала я, вновь мысленно к нему возвращаясь.

– А сейчас? Вы все еще живете вместе? – попыталась узнать о нем что-нибудь личное, как бы между прочим. Я ведь не знаю, женат ли Саид, и умираю от желания выяснить это.

– К сожалению, родители умерли, когда мне едва исполнилось шестнадцать. Все, кто у меня есть –это мой брат, который к слову, тоже не жалует домашних животных, и его дочери. Так что моя детская мечта так и осталась мечтой, – вздыхает мужчина. – Можно взять?

Саид протягивает руки к Пушистику и я аккуратно передаю его ему.

– Конечно. Он у меня очень дружелюбный. Только папу побаивается, потому что тот ругается, когда Пушистик забирается на его кресло и оставляет шерсть.

– Могу себе представить, – поглаживая моего дружочка по спинке и с иронией глядя на свою красную толстовку, на которой уже видно несколько белоснежных волосков, говорит Саид. – Аслан именно поэтому и не хочет заводить кошек, хотя его девочки давно просят. Говорит, от них шерсть по всему дому. А я не завожу, потому что часто мотаюсь по делам и не всегда ночую дома. Ее банально некому будет кормить, я же живу совершенно один.

«Ух, ты, да он сам мне проболтался!» – мысленно визжу я, стараясь не показывать своей радости.

– А ты разве не женат? – спрашиваю нейтральным тоном. – Я думала сейчас все наши мужчины спешат жениться, едва им стукнет двадцать.

– Я не хочу ошибиться с выбором, – обаятельно улыбается мне Саид, отчего мое сердце замирает в груди. – К тому же, ты тоже не замужем, а я думал, что наши девушки не засиживаются дома после восемнадцати.

– Разве я выгляжу такой старой? – делано возмущаюсь я, уперев руки в боки. – Мне что, нельзя дать восемнадцать?

– Конечно можно, – продолжает улыбаться хитрец, оглядывая меня с головы до ног. – Но я-то знаю, что ты у нас девушка с высшим образованием, так что тебе при любом раскладе не меньше двадцати одного.

– Оставлю точную цифру при себе. Кстати, а чем ты занимаешься…

– Извините, что прерываю столь милую беседу, но мне кто-то говорил, что без моего присутствия вы не можете начать завтрак, – обрывает мой вопрос недовольный голос его старшего братца. – Может, не будем заставлять хозяев дома ждать нас? Кстати, Саид, оставь это животное здесь. Не хотелось бы вылавливать в своей тарелке его шерсть.

– И как, интересно, она туда попадет? – возмущаюсь я, протягивая руки и забирая у Саида Пушистика, чтобы в защитном жесте прижать его к груди.

– В мою комнату же он как-то попал? – приподнимает бровь господин хам. – И вообще, мне надоели споры об этом комке шерсти. Я голоден. Вы идете?

И надменно развернувшись, он с видом хозяина направляется к двери, ведущей на кухню, еще больше выводя меня из себя.

– Я же говорил, не принимай близко к сердцу, – мягко говорит мне Саид, на что я отвечаю доброжелательной улыбкой, хотя внутри все так и клокочет от раздражения.

Приходится оставить Пушистика в гостиной, потому что папа тоже не разрешает приносить его на кухню, но ведь этот высокомерный кретин наверняка теперь подумает, что я именно его послушалась. До чего же унизительно!