Глава 1.3

Айшат

Всю ночь я не могла сомкнуть глаз. Стоило лишь закрыть веки, как передо мной снова и снова возникало лицо Имрана. Его глаза, внимательные, глубокие, будто пытающиеся разглядеть что-то особенное во мне, его тёплые руки, крепко удержавшие меня от падения, и голос, мягко сказавший то, чего я никак не ожидала услышать:

«Тебе идут распущенные волосы… Не прячь их».

Сердце замирало, и я чувствовала себя ужасно виноватой перед Камилой. Как могла я, её сестра, так реагировать на внимание её жениха? Сама мысль об этом казалась недопустимой, грязной, неправильной. Но почему тогда я не могла прогнать из головы образ Имрана, его взгляд, который так больно и сладко ранил сердце?

Перевернувшись на другой бок, я с тоской уставилась в темноту. Невозможно было избавиться от мыслей, кружащих в голове. Я пыталась убедить себя, что это ничего не значит. Просто случайность, банальное происшествие на лестнице. Он всего лишь проявил вежливость. Но если это так, почему от его слов моё сердце до сих пор трепещет, а по коже бегут мурашки?

Едва дождавшись рассвета, я поспешно поднялась, надела длинное закрытое платье, тщательно убрала волосы под платок и спустилась на кухню. Нужно было отвлечь себя чем угодным, лишь бы не думать больше об Имране.

Но когда я услышала в коридоре его голос, ноги сами понесли меня обратно наверх. Сердце отчаянно билось в груди, и я чувствовала себя полной дурочкой, прячущейся от собственных эмоций. Проведя большую часть дня в своей комнате, я уже собиралась выйти, но тут услышала голос Камилы и мамы, тихо разговаривавших в соседней комнате. Их слова неожиданно заставили меня замереть у двери.

— Слава Аллаху, Камила, через неделю уже свадьба. Всё будет прекрасно, — ласково говорила мама.

— Да, но мне кажется, что Айшат в последнее время совсем потеряла настроение. Ты заметила? Она почти не выходит из комнаты, — с тревогой сказала сестра.

— Она всегда была такой, — ответила мама вздохнув. — Наверное, ей просто сложно видеть, как ты выходишь замуж первой. Она понимает, что пока не сможет найти себе мужа, и это её расстраивает.

В груди болезненно сжалось. Я опустила голову, стиснув зубы и стараясь сдержать слёзы, которые уже жгли глаза. Я никогда не завидовала сестре, никогда не обижалась на её счастье, и уж точно не из-за этого избегала их. Просто мне было невыносимо видеть Имрана. Видеть и понимать, что он никогда не будет принадлежать мне.

— Думаешь, в этом дело? — задумчиво спросила Камила. — Она совсем закрылась. Я уже не знаю, о чём с ней говорить. Иногда мне кажется, что она от меня что-то скрывает.

— Ты слишком чувствительна, доченька, — мягко успокоила её мама. — Айшат просто очень закрытая. Она всегда была такой. Никто из нас не может её понять до конца.

Эти слова резанули сердце особенно больно. Словно я была каким-то дефектом в их идеальной семье. Никто не мог меня понять — даже самые близкие люди. И от этого осознания стало невыносимо одиноко.

Я тихо отошла от двери и села на кровать, пытаясь не разрыдаться. Возможно, они были правы. Я действительно была другой, не такой, как они. Закрытая, странная, постоянно находящаяся в каком-то своём мире. Но ведь я никогда не хотела никому зла. Просто была слишком застенчива, слишком неуверенна, чтобы открыто говорить о своих чувствах и желаниях.

И теперь эти чувства оказались моей главной проблемой. Моим наказанием. Потому что я посмела влюбиться в человека, который никогда не сможет принадлежать мне. Который уже принадлежит моей сестре.

Эта боль была невыносима. Я понимала, что должна прогнать её, забыть, стереть из сердца, но не могла. Ведь Имран оказался первым, кто заметил меня, первым, кто сказал, что я красивая. Пусть даже его слова ничего не значили, я не могла перестать думать о них.

Мне было стыдно за себя. Перед сестрой, перед родителями, даже перед самой собой. Я понимала, что поступаю неправильно, что нужно остановиться, отстраниться от него, от своих мыслей, забыть всё, что произошло. Но когда я вспоминала его глаза, его тёплые руки и голос, сердце снова трепетало от невозможной нежности.

Остаток дня я провела взаперти, не в силах снова выйти и встретиться с ними. Лишь поздно вечером, когда дом погрузился в тишину, я решилась спуститься вниз, чтобы хоть немного отвлечься чтением книги, оставленной в гостиной.

Я медленно шла вниз по лестнице, стараясь быть тихой и незаметной. Мысленно я продолжала повторять себе, что нужно забыть о нём, что он не мой и никогда не станет моим. И всё равно сердце продолжало упрямо стучать, напоминая, что никакими уговорами эти чувства не заглушить.

Я знала, что ничего хорошего из этих эмоций не выйдет. Знала, что впереди только боль. Но в тот момент, сидя в темноте пустой гостиной и безуспешно пытаясь сосредоточиться на книге, я понимала, что уже не могу остановиться. Что уже не могу не любить его.

И от осознания этого сердце болело ещё сильнее.