Глава 4. Мир мужчин не берёт

– Эй, Марций, всё хотел тебя спросить...

– Спрашивай... – Марций поморщился, поворачивая голову к центуриону Лелию, и уже внутренне приготовился к восприятию рыжего голубоглазого лица. Они давно уже конфликтовали друг с другом, пытались задеть при всяком удобном случае, потому что были прямой противоположностью друг другу.

– Я слышал, у тебя появилась рабыня...

– Ну и что? При чём тут ты?

– Я её видел. Ничего девка, горячая...

Марций старался держать себя в руках, но чувствовал, что сегодняшняя вечерняя встреча может закончиться неприятностями. Чувствуя накаливающуюся обстановку, легионеры подтягивались со всех сторон. Любопытные.

– И дальше что? – Марций вызывающе вздёрнул подбородок.

– Я тут подумал на досуге, зачем она тебе вообще нужна? Что она у тебя делает? Ты ведь не используешь её по назначению... Правильно я говорю? – Он засмеялся, работая на публику, огляделся на лица окружающих. – Я ведь правильно говорю?

– Какое тебе дело, Лелий?

– Ха-ха-ха! Да я прав! Ты даже не спишь с ней! Зачем она тебе? Для чего? Отдай знающим людям, тем, кто знает, что делать с женщиной... – Марций наклонил голову, глядя на собеседника исподлобья, от волнения тёмные волосы прилипли ко лбу и к вискам. – Слушай, Марций, может, – он усмехнулся, обнажая белые крупные зубы в ухмылке, – я знаю, есть такие уроды среди мужчин, хотя, даже не знаю, можно ли их назвать мужчинами... С натяжкой...

Марций бросился к нему, скрипнув зубами, что аж в ушах зазвенело, но кто-то из деканусов удержал его за локоть, успокаивающе зашептал рядом.

– Ха-ха-ха! – засмеялся Лелий. – Сегодня будет жарко!

– Отвали! – Марций пытался всеми силами держать себя в руках, деканус удерживал его с трудом, начали подтягиваться другие. В любой момент столкновение могло перерасти в драку.

– Я её видел и даже пощупал немножко... – Многозначительно изогнул рыжие брови. – Она девственница, Марций! Девочка... Ты держишь у себя под боком девушку... Может, ты не знаешь, что с ней делать?.. Ты меня позови, я тебе покажу! Даже научу немножко!.. А то ты так и помрёшь в незнании... Бедная душа! Честное слово...

– Лелий, успокойся, чего ты взялся сегодня на ночь глядя? – вмешался ещё один центурион, но Лелий даже взглядом его не удостоил; сейчас перед ним было лишь бледное с румянцем на скулах лицо центуриона Марция.

– Признайся, сколько девок ты попортил в Нуманции за эти три дня? – Усмехнулся пренебрежительно. – Да отдам своё жалование – ни одной! Зачем ты тогда у себя её держишь? Продай её мне! Она – девочка, Марций, я даже накину тебе за это лишнюю сотню, а? Давай, договоримся!

– Да пошёл ты!.. – Марций дёрнулся в руках державших его людей, закричал: – Да что вы держите меня? Вы лучше его держите!

– Ха-ха-ха! – расхохотался Лелий. – Молодой петушок залетел на забор!.. Подождите, ребята, сейчас он начнёт кукарекать!.. Да сдаётся мне, эта курочка не для тебя, ты у нас вообще какой-то расслабленный... А может, ты не способный? Может, ты не можешь, а?..

Марций сбросил с себя всех, кто пытался его удержать, в мгновение оказался рядом, сбивая последние слова с губ обидчика коротким сильным ударом кулака. Лелий опомнился в миг, одним махом двинул в ответ, а второй рукой – под дых, выбивая воздух из лёгких. Марций упал на колено от неожиданности, конечно, драться с Лелием один на один – сплошное безрассудство! Не давая опомниться, ударил ногой сверху по лицу, и Марк упал на локоть, но в падении, уже больше на инстинкте, толкнул Лелия в ноги. Тот в пылу драки не удержался и рухнул на колени, Марций бросился на него, начал бить по голове кулаками, но тот лишь заворочался на земле, мотая огромной рыжей головой, словно всё ему нипочём – провёл короткий удар в грудь, больше дистанция не позволяла! Марций осел на землю, прижимая руки к груди, а Лелий, обхватив его рукой за горло, сдавил руки в замок, удобно укладывая подбородок противника в локоть. Зашептал на ухо поверженному врагу разбитыми губами:

– Всё равно она будет моей... Рано или поздно... И ты сам увидишь это... из нас двоих... она... она меня предпочтёт... И я у неё буду первым... Я первым возьму твою рабыню, а ты останешься с носом. Ведь это всё, что у тебя есть... Х-х-х... – Усмехнулся, сжимая локоть, и Марций захрипел, задыхаясь кровью.

– Лелий! Лелий, ты что? Ты же задавишь его! Остановись! Что ты делаешь? Что делаешь?

Подлетевшие легионеры и офицеры начали разнимать их, растягивать тиски рыжего центуриона. Показался трибун:

– Драку устроили! А ну как палок всем прикажу выдать! Это что такое? Прекратить!

Лелий поднялся сам, а Марция подняли деканусы. Он стоял, стирая кровь с разбитого калигом лица, шипы сапога сорвали кожу на щеке и на подбородке.

– Это кто здесь у нас такой? – Трибун вышел в свет горящих костров. – Марций? Лелий? Центурионы? Вы что, с ума посходили? Какой пример для подчинённых! Сейчас легату доложу и получите палок!.. Что, Марций, совсем пьяный, что ли? – Смотрел прямо в глаза, но центурион выдержал взгляд, даже жестом не ответил на вопрос. – Пораспустились! Чем соображаете? – кричал, а сам смотрел на Марция, прямо в глаза.

Все молчали, лишь, когда трибун ушёл, загомонили, разводя оппонентов в разные стороны.

– Если бы не трибун, Марций... – подал голос Лелий. – Я бы тебя удавил...

– Всё-всё, успокойся... Хватит! – Деканусы отвели его в сторону, подальше в темноту.

Марций стоял, опустив гудящую голову, смотрел в чёрную землю, сжимая виски кулаками.

– Ну как ты? – спросил центурион Фарсий. – Всё нормально? До себя доберёшься? – Марций качнул головой. – Придёшь к себе, помоешься, отоспишься и всё будет нормально... Сегодня не дежуришь? – Снова покачал головой. – Ну вот и хорошо! Иди!

«Будь проклят тот день, когда ты появилась у меня!..»

Ацилия и Гай встречали его с огромными глазами удивления и ужаса.

– Господин... – запричитал старый Гай, видя кровь, рабыня, ошеломлённая, стояла рядом со светильником в руке, возвышаясь над сидящим на триподе центурионом.

– Дай воды! – приказал, и раб метнулся на улицу. На Ацилию он не смотрел намеренно, стирая из-под носа выступающую кровь, она шла быстро и капала на пыльную кирасу и тунику у горла.

– Вы голову запрокиньте...

Но он лишь глянул на неё коротким пренебрежительным взглядом, и Ацилия поджала губы, решив про себя, что больше не скажет ни слова.

Вернулся Гай с бронзовой миской в руках, стал мокрой тряпкой стирать кровь с лица господина.

– Отдай ей!

Ацилия задрожала, не зная, как это делать, неловкая, несмелая. Он морщась отодвинул её руку и прямо глянул снизу вверх, выговаривая:

– Ты вообще ничего не умеешь!

– Извините... – Она опустила руку и отвернула голову, стараясь на него не глядеть.

– Ну?..

Она вздрогнула и качнулась на ногах.

– Я боюсь сделать вам больно...

Он усмехнулся, сверкнув в полумраке тёмными глазами:

– Больнее, чем есть, уже не будет...

Её осторожные пальцы аккуратно касались его лица, поворачивали голову за подбородок, Ацилия мягко обмыла все сбитые шипами калига раны, промывала тряпку в тазу у Гая в руках и собирала вновь выступающую кровь. Марций сидел с запрокинутой головой и всё это время пристально наблюдал за её лицом – бледные щёки, горящие глаза, поджатые губы, волосы выбились из-под платка и вились на висках.

Всё из-за неё!

Зачем ты взялась на мою голову!

– Господин, надо вызвать врача... – предложил Гай негромко.

– К Плутону! – Дёрнул головой раздражённо.

Ацилия убрала руки и отстранилась в сторону. Гай ушёл на улицу уносить воду. Ацилия собралась отойти подальше, но Марций поймал её за руку, не дал ей этого сделать, она обернулась, глядя удивлённо на своего господина. Но он уже поднялся на ноги и, выкручивая её запястье, притянул рабыню к себе. Она закрылась локтем, упёрлась им ему в грудь, отворачивая лицо, подставляя щёку, смотрела искоса снизу. Хрипло дышала.

– Ты нарушила мой приказ!

– Какой?

– Я приказал, не шариться по лагерю!

– Я и не ходила... Зачем мне?

– Лелий тебя видел и даже лапал!.. Где?

– Я не знаю никакого Лелия...

– Врёшь! – Притянул её к себе, и локоть её упёрся в ребро, выбивая кашель, но он сумел сдержать его на время.

– Я всего один раз выходила... была здесь, рядом... Никуда я не ходила, честно...

– Так он что, к тебе сюда приходил?.. Может, ты уже и спала с ним на моей постели? – Его пальцы сильнее сдавили запястье, и Ацилия, сверкнув глазами возмущённо, повернула к нему лицо.

– Да вы что?.. – смутилась, встретившись взглядом. – Никто ко мне не приходил, никуда...

– И ни разу не трогал? Нигде?

Она опустила голову, прошептала:

– Рыжий...

Он схватил её за второе запястье и встряхнул, глядя прямо в лицо, выдохнул возмущённо:

– Был! Значит, был... Лелий! И лапал тебя!

Она в страхе глядела ему в глаза, стараясь не замечать синяка под глазом и сбитых ссадин на щеке, прошептала:

– Мне больно...

– Продать тебя ему? Хочешь?

Она замотала головой, все слова застряли в горле. И тут центуриона пробрал кашель, болезненный, отрезвляющий. Отвернулся, толкнув девчонку от себя. Ацилия споткнулась и упала на колено, но поднялась быстро и оглянулась на него. Он всё ещё кашлял, держась руками за грудь, прямо через ремни кожаной кирасы. Сказывались кулаки Лелия.

Подлетел Гай, ухватился за локоть:

– Господин, господин, надо врача вызвать...

Центурион замотал головой, шепча:

– Толку?.. Чем он мне поможет?

– Что это с вами, господин, что случилось-то?..

– Да-а... С Лелием... подрались... – Глянул на Ацилию хмуро.

– С центурионом Лелием? Ух-х... – Старик стал помогать снимать кирасу, расстёгивать ремни, стянул через голову тунику, забрызганную кровью. Всё это время центурион покашливал, держась за рёбра.

Ацилия впервые рассмотрела центуриона. Он был выше среднего роста, атлетического телосложения, но в отличие от рыжего Лелия, был суше, легче, изящнее даже. Темноволосый. От шеи и по груди тянулся тонкий светлый шрам. Ацилия глядела на него, пока центурион не бросил ей в лицо свою тунику, что Гай помог снять через голову, приказал:

– Постираешь...

Она еле успела увернуться, не сводя с него взгляда, он был лишь в кожаной юбке, подвижный, но сейчас переживающий боль, и губы его дрожали от этих переживаний, а он думал, что она этого не видит.

Гай набросил на плечи господина тёплый сухой плащ, всё что-то причитал по-стариковски, говорил о враче, увёл центуриона к нему за полотняную перегородку. Ужинать он отказался, только сдался требованиям раба и выпил горячего молока с мёдом. Ацилия всё это время стояла неподвижно, потом подобрала с пола грязную тунику.

«Подрались из-за чего-то... И что мир не берёт?.. Все мужчины одинаковые... Дерутся, а другим расхлёбывать...»

Посмотрела на грязную тунику в руке и вздохнула.

* * *