3.2

Как я узнала в течение следующего получаса, Вася с детства увлекался эзотерикой, а также телесериалами про сверхъестественное и всяческих охотников за призраками. Ему нравилось одеваться во все черное, вычерчивать загадочные знаки и пугать окружающих, бормоча себе под нос нечто зловещее на ломаной латыни. Разумеется, со временем он нашел и единомышленников. Тайное общество «Некрономикон» занималось именно тем, что всегда так манило Васю — контактами с загадочным неведомым и вызовом духов.

— Вот Катька — она настоящая ведьма, — горячо рассказывал он. — По ней сразу видно. От нее, ну, знаешь... сила идет. Такие, как я, это чувствуют. Очень мощная аура. Как зыркнет глазищами — так все.

— Красивая? Катька-то? — полюбопытствовала я.

Несмотря на сгущающиеся сумерки, было заметно, что Вася покраснел.

— Еще бы... ведьма же! Ведьмы все красивые.

Я вздохнула про себя. Мало ты ведьм знаешь, дружок. Меня бы точно уж красавицей не назвал.

Ночь, проведенная на кладбище в пятницу, тринадцатого, была обязательным условием некоего посвящения, после которого Вася будет считаться то ли магом высшей категории, то ли еще каким крутым масоном.

— Ты, главное, не пугайся, если что, — покровительственно говорил он мне, практически перестав даже дрожать и расправив тощие плечи. — Ну, понимаешь, всякое может случиться...

— Ну, пока я ничего странного не наблюдаю.

— Ничего удивительного, — снисходительно сообщил Вася. — Ты же не чувствуешь вибраций тонкого мира... На самом деле духи этого места уже собрались вокруг... — он понизил голос до зловещего шепота. — Они здесь!

Ого, подумала я. И ведь каких только не бывает тараканов в головах у людей.

— Но со мной тебе все равно нечего бояться, — заключил Вася уже нормальным голосом и сжал в руке какую-то из побрякушек, висевших на его шее. — У меня второй уровень посвящения, почти третий. Я наверняка сумею подчинить их.

...А с другой стороны, может быть, это моя судьба? Василий, по крайней мере, уже верит в сверхъестественное, так что его ни в чем не придется долго убеждать. И не боится «неведомого» — вон, даже жаждет с ним встретиться. Ну так вот она я. Со мной очень даже можно встречаться. Да что там — на мне даже можно жениться! Более того — нужно.

Приняв для себя решение, я как-то внутренне успокоилась и собралась.

— А я — Баба Яга, — сообщила как бы между прочим.

— Чего?

— Ну сказки-то помнишь? Там, знаешь, мол, покатаюся, поваляюся, ивашкиного мяса поевши...

— Ясно, — Вася насупился, оскорбленный в лучших чувствах. — Имей в виду, жители тонкого мира не любят, когда над ними прикалываются. Ты можешь в них не верить...

— Да что за глупости! Я как раз очень даже верю, — отмахнулась я. — Я даже не верю, а знаю. Это ты в меня не хочешь верить...

Взглянув на своего собеседника, я решила резко сменить тему. Пожалуй, все-таки проще будет показать, чем долго рассказывать.

— Замерз все-таки?

Вася повел плечами.

— Немножко, — буркнул, почти не разжимая губ. Я внутренне усмехнулась. И тут же накинула ему на плечи теплый плед, а следом протянула чашку с горячим чаем, исходящим ароматным паром.

— Как ты это сделала? — Вася выпучил глаза. — Ты что, фокусница? У тебя термос с собой, да? — он обвел меня взглядом, ища, куда я могла запрятать свой гипотетический термос.

— Тьфу ты! Не фокусница. Обыкновенная Баба Яга. Вот, смотри.

Решив, что такая демонстрация будет более убедительной, я снова скосила глаза и очутилась на месте парня, а он, в свою очередь, оказался на моем.

Вася вскочил с плиты, выпучив глаза и приоткрыв рот. Чашка выпала из его рук, расплескивая горячий чай на брюки, однако парень этого, похоже, даже не заметил.

— Ну или вот, — не обращая внимание на его состояние, я повела рукой вокруг. Ближайшее надгробие — то самое, на котором только что сидел Василий — превратилось в диванную подушку. Оранжевую в цветочек, с плюшевой обивкой. Ой, черт, да это ж не моя подушка, меньше надо было торопиться... кому-то сейчас было очень... неожиданно. Надеюсь, на том диване все-таки никто не лежал. Я быстренько вернула могильную плиту на место. В конце концов, я вовсе не собиралась заниматься вандализмом, просто надо было убедить этого недоверчивого.

— Тыыыы... — как-то пискнул Вася, отшатываясь от меня. Губы его заметно дрожали.

— Ну я же сказала — обыкновенная Баба Яга.

— Ииииив-вашкиного мяяяяса?.. — совсем уж тоненько выдавил из себя парень, глядя на меня побелевшими от ужаса глазами и пятясь.

— Ой, ну ты же понимаешь, что это все происки переписчиков. На самом деле я человечиной никогда не питалась. И никто в моем роду не питался.

Вася перебирал трясущимися руками свои побрякушки, затем сжал их все в кулаке и выставил перед собой, насколько позволяла длина цепочек и веревочек.

— П-повелеваю тебе силой своего ордена... — запинаясь, заунывно начал он. — Абланатанабла, бланатаналб, ланатанал... ээээкзорцизо теееее, иммундисиме спиритус, омнис...

Я пожала плечами. Парень замолчал, зажмурился, выпустил из руки цацки и размашисто перекрестился.

— Сссгинь, нечистая! — незамысловато выкрикнул он наконец.

— Чего это я нечистая? — оскорбилась я. — Я сегодня душ с утра принимала, между прочим.

Похоже, информация о том, что нечисть принимает душ, стала для несчастного последней каплей.

— Ииииииии! — вовсе уже невразумительно замычал Вася, а затем резко развернулся и кинулся прочь со всех ног. Кажется, пару раз он спотыкался о могильные плиты и падал, но это не могло его остановить.

«Эх, — вздохнула я про себя, — а ведь так все хорошо начиналось...».