Глава 4. Равнинник

Ловить начали около трёх часов дня. До темноты оставалось ещё часа четыре, и за это время Ёж поймал всего двух крупных рыбин и уйму мелочи. Ангел заторопился в лес, отблагодарить одной рыбиной хозяина.

Мы с Тошкой остались на хозяйстве. Разделывать рыбу на песке было неудобно, поэтому я выползла с пляжа на землю, и, подложив всё тот же многострадальный лоскут бывшего ангельского одеяния под внутренности и чешую, почистила и сложила рыбу в котелок. Ура! Сегодня у нас на ужин будет уха! А мелочь развесим на нитке и просто высушим!

– Пришли-и-и… Хо-одят… Землю копа-ают… А как отблагодарить дедушку – так нет! Даже заметить не хотят! – послышался дребезжащий старческий говорок.

Я резко оглянулась, успев заметить мелькнувшую островерхую шапку. И где мой специалист по связям? Отдавать последнюю рыбу не хотелось от слова "абсолютно".

– Дедушка! – фальшиво-радостно воскликнула я, – прошу за наш стол, сейчас сварится ушица с пшеном, хоть побеседуем по-соседски, по-дружески.

– И то верно, – поддержал меня говорок, – давно ухи не пробовал, а и побеседовать со знающим тебе, девица, не помешает, ой, не помешает.

Я зачерпнула котелком воды, дождалась закипания, подсолила и бросила горстку пшена. Где же Ёжик? Его уже давно не было.

– Присаживайся, дедушка, я тебя не обижу, – пригласила я.

Тошка с любопытством смотрел куда-то за мою спину.

– Зачем доброй девице обижать старичка, – продребезжал говорок, и в наш круг вступило маленькое существо, очень похожее на снопик сена с большими глазами под шляпой из гигантского ложного опёнка, – как зовут красавицу?

– Дарья, – я помешивала уху и с улыбкой наблюдала за Тошкой, устроившимся между нами и явно готовым меня защищать от этого неведомого врага.

– Ох-хо-хо, – удивился снопик, – появилась, значит? Ты только не говори никому, а уж во мне не сомневайся, молчать буду! Твой спутник-то знает?

– О чём? – теперь удивилась я, – у вас Дарьями запрещено называться?

– Не знаешь? А дедушка расскажет! Давным-давно, – словоохотливо начал старичок, – на людском континенте жила сильная ведунья, ведала прошлое, зрила будущее. Кое-кто треплется, что она в родстве с симаргами – волшебными птицами, летающими не по воздуху, а по самому времени. Но всё, что брешут, не стоит слушать! Много верных предсказаний ведунья открыла людям, лишь одно из них до сих пор не исполнилось, – он интригующе замолчал и бросил взгляд в котелок.

Я и вправду заслушалась, позабыв об ухе. Осторожно сняла с огня и поставила рядом с гостем.

– Дедуль, держи ложку, только осторожно, очень горячо.

– Да что старой соломе сделается, – травянистая лапа черпнула ложкой, и без всякого остужения уха сразу отправилась в рот, – ух, хорошо.

– А потом что было, дедушка? – поторопила я рассказчика.

Он съел ещё ложку и продолжил историю, прерываясь на прихлёбывание.

– Предсказала она, что однажды появится девица-подарок, суженая княжича. Женится он на ней, и жизнь людская пойдёт к лучшему. А не женится – уйдёт она, а с ней и надежда.

– Что-то как-то слишком ответственно, – поёжилась я.

– Вот умница! – похвалил "дедушка", – что, думаешь, случилось потом?

– Начали появляться "подарки"?

– Сотнями называли, – подтвердили мою догадку, – пусть не князь, но пока девку отберут, пока отвезут в столицу, глядишь, и пристроится за какого-нибудь стражника. Денег из казны уходило – страсть! А князь разок глянет на этих лапотниц, да и женится на своей же аристократической Подарке, а то соседи свою принцесску пристроят. Ленточки подвяжут и в коробку засунут – попробуй, откажись! Правда, разок за счёт этого государство сильно увеличилось. Принцесса единственной дочкой оказалась, а её сынок сумел вовремя вожжи из рук деда подхватить. И несколько раз приданое землями давали. Потому здесь сейчас самое сильное и большое людское государство.

– Дедушка, а откуда ты это знаешь?

– Так я на этой равнине хозяин, разговоры слышу, сам слухи пускаю, порой могу вместо платы правдивую историю принять. Тогда берегись, если соврёшь или пустяк расскажешь! Была охота слушать, как в детстве соседского кота дразнили.

– А велика ли равнина?

– Десятка три конников в поперечине.

– В ряд? – не поняла я.

– Ах-ха-ха, – вдруг затрясся, захохотал дед, – уморила, девка. В ряд! Ах-ха-ха! Хи-хи-хи-хи, я своим-от расскажу, ха-ха-ха!

Я непонимающе ждала, пока он досмеётся, но он так заливисто хохотал, что я тоже начала смеяться, сама не понимая – чему.

– Ух, – травянистая лапа сорвала шляпу и начала обмахиваться, как веером, – за одного конника считается один конный дневной переход.

– Дедушка, а ведь ты не хочешь, чтобы я оказалась тем подарком. А почему, если всем станет лучше?

– Людям, – уточнил равнинник, – а про нас, хранителей да хозяев, ничего сказано не было. А ты сама хочешь? Только не ври, сразу почую!

– Не знаю, – задумалась я, – ответственности за людское счастье мне бы не хотелось. А своё счастье найти хочу.

– Правильно, девушка. Судьбу надобно искать, а не пытаться обмануть, только называйся по-иному теперь.

Тошка попытался заглянуть в котелок, отставленный равнинником.

– Не кормишь животину, – осуждающе заметил "дед".

– Разве драконы едят?

– А как же? – изумился собеседник, – конечно, в основном магией сыты, но у тебя мелкий совсем, ему и молока можно, и рыбки. Давно полинял, что ль?

– Позавчера.

– Ох-хо-хо, не успел, везде сам, ох, дела мои нескончаемые. Чешуйки змей забрал, небось? Н-да, да… – казалось, дед огорчился не на шутку.

– Дедушка, а где мой спутник? – я давно заподозрила неладное, но только сейчас решилась спросить напрямую.

– Придёт сейчас, – проскрипел сноп из-под опёнка.

За время нашего разговора совсем стемнело, и внезапное явление перепачканного Ёжика в свете костра испугало меня. Когда же я обернулась на Тошкино шипение, то забавное существо уже исчезло.

Уха оказалась съеденной, мелкая рыбёшка пропала.

– Легко отделались, – подытожил Ёж, – мне пришлось вернуться в лес, тут хозяин и сказал, что, пока этот говорун не наболтается с тобой, к костру я не попаду, думал, в чистом поле ночевать придётся. Вроде иду-иду, и костёр ближе, ан смотришь – всё там же.

Я заварила очередную кашу.

– Молодец, дед, хорошо проучил меня за жадность. Не хотела отдавать ему чищеную рыбину, так накормила ухой и подсушенных рыбёшек лишилась. Зато мне такую историю рассказали!

И пока голодный Ёж уплетал кашу, рассказала ему о предсказании.

– Только я не понимаю, почему имя, которое что-то значит в нашем мире, то же самое значит и здесь? Ведь не могут же они говорить на русском?

– Даш, не по-русски они говорят, а на языке собеседника, был бы американец – слышал бы английскую речь, немец – немецкую, я и древнегреческую мог бы, – рассуждал, дуя на кашу, Ёжик. – Но поберечься и впрямь не мешало бы. Выйти замуж за князя тебе не грозит, не девственница, чай, а проблем огрести – запросто!

– Ёж, – возмущенно рыкнула я, – тебя вовсе не касается моя личная жизнь!

– Зато сколько возможностей у княгини было бы! – пожалел ангел.

– Оставь-ка остальное Тошке, ребёнку тоже есть надо!

– Он же раньше не ел!

– Когда был брелочком?

* * *

На следующий день мы, наконец, попробовали местной рыбы. Нашим уловом стали пять крупных, двенадцать средних рыбин и штук тридцать мелочи. Мелочь была нанизана на нитку с помощью иголки, средних я распотрошила, подсолила вычищенное брюхо и с помощью волшебных крючков подвесила коптиться. Крупную рыбу вычистила и сварила крепкий бульон с приправами, залитый в обе наших бутылки, а мясо рыбин, плотно накиданное в котелок, застыло густой массой.

Наше отбытие прошло без фанфар. Радовавшая нас всё это время солнечная погода сменилась облачностью и холодным ветром.

Тошке пришлось вернуть палантин ангелу, а самому ехать в сумке на платформе, ещё и завернутым в шубу. Дракончик ничуть от этого не расстроился, а Ёжик переживал, что нас заметят. Я ему твёрдо обещала развеять платформу при первых признаках людей или поселений, но уступил он только при доводе о передвижении со скоростью бредущего Тошки. Дракончик всё рос и тяжелел, его крылья высовывались из сумки, и когда мы наезжали платформой на бугор или карабкались на возвышение, то он старательно бил ими по воздуху, ненадолго приподнимаясь вместе с сумкой.

– И всё-таки я не могу понять, – продолжала я начатый разговор, – за пять дней мы повстречались с хозяином леса, хранителем рек, равнинником. Тут что – мёдом намазано? Или люди каждый день так запросто встречаются со всеми этими мифами?

– Ничего удивительного. Конечно, они бросили все свои дела и поспешили сюда проконтролировать нас и в надежде на дары, – хмыкнул Ёж.

– На нас много не наживёшься, – скептически возразила я, отворачивая лицо от особо сильного порыва ветра.

Лес оставался слева и уходил всё дальше, впереди простиралась голая холмистая равнина, особенно безотрадная на фоне стремительно темнеющего неба.

– Напрасно ты так думаешь. Пока никто не может представить стоимость одной веточки смородины, а ценность драконьей чешуи, похоже, хорошо известна, – Ёжик зажмурился от попавшей в лицо пыли.

– А равнинник? Не считать же подарком котелок ухи!

– Почему нет? Но, думаю, главную ценность для него составила ты. Вернее, известие о начале исполнения пророчества. Такие характеры просто обожают знать о чём-то, неизвестном другим. И чем важнее знание, тем кайфа больше. То-то он на радостях с тобой даже легендой поделился.

Стало темно, как в сумерках. Я не вытерпела:

– Ёж, давай переждём эту непогоду за тем ивняком. Раз всё равно никого нет, то я хоть пару стен и крышу поставлю.

Грохотнул гром. Тошка испуганно пригнулся, а потом завертел головой и засвистел.

– Да, пора укрываться, – согласился Ёжик, сворачивая к заросшему кустарником изгибу реки.

Снова громыхнуло, и молния прочертила нахмурившееся небо.

Нам повезло, обрыв создавал естественный навес, оставалось только укрепить его и поставить боковые стенки, чтобы не поддувало.

– То есть ты не веришь в историю равнинника? – спросила я, когда мы устроились.

– Верю, – Ёж нарезал прутьев и сейчас пытался что-то плести, – но сколько он пропустил из той истории? Каково полное пророчество? Так же не бывает: женится – счастье будет, не женится – надежда уйдёт. У тебя же бабка пророчествует помаленьку, как говорится, "почувствуй разницу".

– Бабушка на полгода только заглядывает. Что ты делаешь? – полюбопытствовала я.

– Хотел коврик соорудить, чтоб издалека казалось, что ты тащишь сумки на коврике.

– А тебе не темно?

– Нет.

На наше укрытие хлынул ливень, и с моей точки зрения в таком сумраке не стоило напрягать глаза. Над нами висело грозовое небо, впереди стремительно катились воды взбаламученной дождём реки. Дров оставалось мало, зато они были сухими. Тошка притих в своей тёплой норе и откликнулся на мои мысли о нём:

"Сплю"

– Дело не в том, на сколько заглядывать: на день или столетия. Суть в том, что у всего есть причины и следствия, – Ёжик сплёл из прутьев кособокую косичку длиной около метра и теперь сосредоточенно вталкивал между звеньев косы другие прутья. – Какое самое значимое бабушкино предсказание ты помнишь?

– Про то, как мы познакомимся с Зоей, конечно. Тебе помочь?

– Да, подержи в таком положении, – мне в руки сунули занятие, – если бы ты тогда не прискакала со своей погремушкой, они встречались бы тайком от тебя и поженились только зимой, а… ладно, это не обязательно.

– Что, что, скажи?

– А твой братишка родился бы раньше. Точнее, через пять месяцев после свадьбы. Так что насчёт полгода твоя бабка малость приуменьшила, а во-вторых, она просто выбрала тот вариант событий, на который могла повлиять, чтобы всё прошло наиболее безболезненно для тебя.

– А ты откуда знаешь? – подозрительно спросила я.

– Изучал ключевые моменты становления твоего мировоззрения.

– И что, многие ангелы знают?

– Нет, это мне было не всё равно, с кем идти, а так не должно быть. Ангелы не выбирают, а уж тем более разведчики. Всё-таки мы считаемся отличными исполнителями, но не психологами.

– Так ты тоже отличаешься от своих? А в нашей культуре, наоборот, представление об ангелах как утешителях, хранителях.

– Всё верно. К каждому приходят те, кого ждут. Тебе достался пионер.

– В смысле исследователь?

– Нет, просто с красным галстуком, – поддразнил Ёж, – и что это ты забраковала меня как хранителя? Мне кажется, я отлично справляюсь.

– Ты мне очень помогаешь, – согласилась я, – а к чему про Зою спрашивал?

– К тому, что тот вариант, который тебе выдали за правду, – это манипулирование. И со стороны равнинника, а в более глобальном смысле – со стороны правителей. Почему ты решила, что история про тебя? Может, это про ту принцессу, чей сын унаследовал трон обеих стран? – он отпустил созданную конструкцию, и она тут же начала расползаться, – оп!

– А если я свяжу магическими нитями, а со стороны будет казаться, что оно само держится? – мне стало жаль его трудов.

– Не стоит, смысла нет. Всё же я ангел Гермеса, а не Гефеста. Наверное, Тошке придётся тренироваться в беге по пересеченной местности.

Тошка открыл один глаз и тут же закрыл, чтобы не попасться под горячую руку. Я примирительно сказала:

– Не переживай, всё равно пора потихоньку укладываться спать. Давайте поедим и будем устраиваться на ночь.

* * *

Лило знатно. По времени ещё не было даже восьми, но сонное состояние побеждало. Мы улеглись рано, и я осторожно ворочалась, чтобы не задевать спутников.

– Даш, успокойся, а? Ты уже три раза меня пнула и два раза локтем по почкам заехала, следующая очередь моя!

– Прости, Ёжик, я всё думаю, чего хотел добиться равнинник при этой, как ты говоришь, манипуляции?

– Слишком мало данных, чтобы строить версии, – пробурчал мальчишка.

– Например?

– Например: в каких сейчас отношениях люди и нелюди? Как относятся в народе и во дворце к этому предсказанию? Почему до сих пор не объявили один из Подарков исполнителем пророчества? Не находишь, что это странно со стороны власть предержащих?

– Такая ерунда, а столько внимания, – удивилась я.

– Может, в этом разгадка, – согласился Ёж, – народ думает о Подарках, а не о налогах, к примеру. Тогда всё просто. Но! Остаётся равнинник! Спи пока. Что париться? Придём в люди и сами всё узнаем.