Новогоднее чудо

Тридцать первое декабря. Новый год. У всех выходные. Праздничные застолья и шумные компании друзей, врываются в гости с бенгальскими огнями и поздравлениями. Шампанское и смех под «Голубой огонёк». И только Настя на дежурстве. Вышла не в свою смену, подменив коллегу. У Зинки в коем-то веке вся семья вместе собралась. Даже дальние родственники с Владивостока прилетели. Надо же человеку отдохнуть в этот самый семейный праздник. Это Павлову больше никто не ждёт дома. Мужа – то она выгнала уже месяца полтора как. Да и зачем ей этот Новый год, когда на душе кошки скребутся. А в пустой квартире ещё и волком завоешь! Детей нет. Кота нет. И муж подлец! Пятнадцать лет вместе прожили, а он так в душу плюнул, что до сих пор коробит обида на него.

Это надо же с первой любовью своей спутался! Поехал на встречу выпускников, увидел там какую-то прошмандовку – одноклассницу, по которой в школе с ума сходил, и покатилось, да поехало! Почти год с этой тварью замужней гулял. Сволочь похотливая! Совесть у него проснулась, покаялся и прощения просил. Говорил, что эта мадам его шантажирует. Требует, чтобы он бросил жену ради неё, а она от мужа уйдёт, детей троих ему оставив. И заживут они на его счета банковские долго и счастливо.

Опомнился дурак, да поздно было. Настя в тот же день подала на развод. Нельзя так подло. Как ножом по сердцу его измена.

Смахнув скупую слезу, Настя продолжила списывать лекарства, а заодно в карту назначений на завтра заглянула. Работа, работа, работа… Только она и спасает Настю от затяжной депрессии. И мама не знает, что они разводятся. Любимый зять до сих пор приезжает к теще на блины, в надежде подловить там свою пока ещё жену. Настя всё никак не решиться рассказать маме. Она же сразу за сердце схватится, валидол горстями в рот запихивая. Вот и скрывают от больной женщины, что рассорились и уже не живут вместе. Как рассказать мамочке правду, любящая дочь придумает потом, когда самой легче станет. Когда боль утихнет…

Мобильный завибрировал на столе, подпрыгивая.

«Любимый» - высветилось на дисплее. Фотографии Настя со злости сразу удалила, а вот до телефонной книжки всё никак дойти не может. Как его записать теперь? «Муж» - нет, через три дня будет не муж. Месяц, что им дали на обдумывание нисколько не повлиял на решение обманутой жены. А может, как у подруг «однофамилиц»? Тоже не подойдёт. Фамилию Настя хочет вернуть свою.

Тяжело вздохнув, Павлова провела пальцем по дисплею, приняв звонок от разочаровавшего её мужчины.

- Да, - устало ответила она.

Настя нисколько не сомневалась, что Сергей опять будет умолять её одуматься и не разрушать семью. Только какую к чёрту семью?! Нет её больше и не было никогда. Неудачный аборт в двадцать лет лишил Настю возможности когда-нибудь стать матерью. И на аборт она пошла не потому что дурой безмозглой была, а по медицинским показаниям. У плода диагностировали порок сердца несовместимый с жизнью. Это теперь операцию можно было сделать внутриутробно, а лет пятнадцать назад о таком нельзя было и мечтать. Это было что-то вроде фантастики! Эх до чего дошел прогресс. Жалко только Насте он никак не поможет. И ЭКО не поможет.

А ведь просила. Тогда ещё просила:

- Уходи. Брось меня. Ведь потом, через несколько лет, если уйдешь не вынесу.

Не ушёл, обещая любить вечно. Но видно вечность у любви мужчин имеет свои границы. От начала до конца. Не жизни… Любовь закончилась, а жизнь продолжается.

- Настя, - голос мужа, как иглой, больно уколол, и снова выступили слёзы, - давай поговорим.

- Зачем? – и вздохнула, отнеся подальше мобильный, чтобы Сергей не услышал, как дрожит её голос. – Мы обо всём уже поговорили. Увидимся в суде через три дня.

- Подожди, - просит он, чуть ли не крича в динамик, - только не отключайся! Настя, мне плохо. Я сижу один с бутылкой водки на даче и вспоминаю, как нам было хорошо вместе. Как мы встречали вдвоём Новый год, помнишь? Ты запекала курицу и, она всегда у тебя пригорала. Мне сейчас так не хватает этой горелой курицы и тебя рядом. Настя, я подыхаю от тоски по тебе.

- Раньше надо было думать, Сергей. Теперь уже поздно, - предательски всхлипнула она и тут же прикрыла рот рукой.

- Настя, милая, пожалуйста, давай начнем всё сначала . Ведь есть ещё время всё исправить! Слышишь, родная? – сопя громко в мобильный говорил Сергей, надеясь услышать её спасительное «да».

- Поздно, что- либо исправлять, - глотая слёзы, отвечала жена. – И я не хочу ничего с тобой начинать. Я забыть тебя хочу, как страшный сон. Пятнадцать лет. Сергей, пятнадцать лет и так легко всё испоганить. От тоски подыхаешь, говоришь? Любовнице своей позвони, пусть развеселит!

И Настя сбросила трубку. Работай теперь, когда слёзы душат, и от гордости хочется подохнуть самой. Тридцать пять лет и одна. Теперь одна.

Отложив в сторону журнал, и закрыв лицо ладонями, она тихо заплакала. И снова мобильный донимает её. Нет! Это уже слишком! Схватив телефон, Настя со злости хотела бросить его в стену, но вовремя остановилась. На дисплее фото старшей медсестры из педиатрии – Валентины Чернушкиной. Ответить придётся. Просто так Валя не звонит. И Настя подняла трубку.

- Привет, Настя! – голос подруги сразу оглушил её. – Ты же сегодня за Зинку Иванцевич на сутках?

- Да, а что?

- Ну, слава тебе, Господи! – с облегчением выдохнула старшая медсестра. – Насть, выручай! Ты у нас одна катетеры в любые вены на ура ставишь! Нам мальчика маленького на скорой привезли. Истощение и обезвоживание. Вен совсем невидно. Мои девочки боятся. Да и он плачет. Замучаем ребёнка! Жалко.

У кого-то талант картины рисовать, песни петь, а у Насти вены находить и попадать с первого раза.

- Уже иду.

Приведя себя в порядок, она вышла из своего кабинета. Должность старшей медсестры в реанимации Настя занимает около двух лет. В своё время, как по моложе была, хотела поступать в университет, но осложнения после аборта убили всякие амбиции. И мечты стали другими. Она уже не видела себя врачом или заведующей отделением. Настёне достаточно было затеряться среди многочисленного персонала больницы, чтобы её никто не трогал. Затеряться не получилось. Слух, что молоденькая медсестричка, только из колледжа, но так умело колит в любые вены быстро разлетелся по отделениям. Сам доктор Слипак высоко оценил лёгкую руку своей подчинённой, когда на работе ему вдруг стало плохо. С тех пор Настя его любимица. Лев Яковлевич не раз уговаривал поступать её учиться дальше, намекая на свою помощь. Его лучший друг ректор в мед. университете.

- Подумай, Настенька, - говорил доктор. – Ты умная девочка. Врачом будешь. Жизни спасать будешь.

- Лев Яковлевич, и я так их спасаю, даже работая обычной медсестрой, - отказывалась она.

Насте и так хорошо. И звёзд с неба не надо. Надломилось тогда что-то после аборта, а сейчас и вовсе не живой себя почувствовала.

- Галина, я в педиатрию, - проходя мимо, поставила в известность Настя медсестру на посту. – Если что, вы мой номер знаете.

- Да, Анастасия Георгиевна, - оживилась, сидящая в полудрёме девушку, тут же чуть ли не подскочив на месте от неожиданности.

Не спешила бы так, то устроила бы спящей подчинённой нагоняй. Работы в невпроворот, а она спит! Документации сколько оформлять надо на каждого пациента. За день четверо тяжелых поступило, троих завтра переведут в хирургию, один в себя пришёл. По палатам пройтись тоже бы не мешало. Всё из-под палки вечно делают. Сами не пошевелятся лишний раз. Особенно, эта Галя. Пришла из колледжа на отработку, мало того, что ни хера теории не знает, так ещё и учиться на практике не хочет. Два года отпашет и договор лентяйке не продлят. Не в этом отделение и не в этой больнице. Настя уж постарается. Нечего таким безответственным в медицине делать.

Не успела Настя спуститься по лестнице, как её уже встречала Валя, перекрывая собой весь проход. Веса у старшей медсестры педиатрии под центнер. Но она нисколько по этому поводу не комплексовала. Наоборот даже умудрялась шутить сама над собой. Ей бутерброд предлагают в обеденный перерыв, а она хохочет: «Да мне ваш бутик на один зуб!», и достаёт из сумки целый контейнер котлет с батоном белого хлеба. И вообще, повезло бабе в личной жизни. Замужем лет двадцать пять уже, а муж до сих пор пылинки сдувает с хрупких плечиков жены-любушки. Щупленький такой, маленький по сравнению с Валей. Девчата всё смеются над ней:

- Ты зачем мужа объедаешь?

- А в голодный год и вовсе съем! – хохочет она.

Да, не родись красивой, а родись счастливой. Но ведь и Настя была счастлива целых пятнадцать лет.

- Настя, ну и капуша ты! – не со зла подметила Валя. – У нас ребёнок больной, а ты плетешься, как черепаха!

- Ползешь, Валюша. Черепахи ползают, - без эмоций поправила подругу Настя.

Чернушкина, посмотрев внимательно на подружку, покачала головой. Плакала. Опять Сергей звонил. Ну, гад! Все нервы девке вытрепал. Вот, что не жилось ему. Жена не только красавица, но и хозяюшка. Всё домой к мужу с работы бежала. Раз десять с дежурства позвонит, спросит: поел ли? Заботливая такая Настя. Как в больницу попал с аппендицитом, так жена, вообще, поселилась на работе. От его постели не отходила. А он вместо благодарности налево пошёл. Ох, вот говорила же Валька: меньше бегай за мужиком, больше толку будет. Её муж, как огня, боится даже в сторону посмотреть на другую бабу. Чернушкина пришибет если узнает про измену. Ныть точно не будет. А, может, и будет. Но сначала так побьёт, чтобы в следующий раз неповадно было жену родную предавать с вертихвостками всякими.