Нинья

— Нинья! — окрик отца заставил меня подорваться с кровати и встать по стойке «смирно». — Ты что, опять десантный паёк распотрошил?! — кивнул он на зажатую в руках плитку шоколада.

— Никак нет, лер каптриран! Сам приполз! — бодро отрапортовал я.

— Ну-ну, — скривился отец. — Опять по десантным палубам шлялся? «Сто двенадцатых» обобрал, что ли?

— Ага. Они же ещё вчера с патрулирования вернулись. Знают же, черти, что я шоколад люблю, вот и оставляют из пайка.

— Нинери, — отец недовольно поджал губы, — я просил тебя не лезть к десантникам? Там пять сотен альф дуреющих от адреналина и феромонов. А тебе уже не десять лет. Ты понимаешь, что если тебя кто-нибудь трахнет, я даже в морду дать не смогу?! Повода не будет, потому что тебя, официально, на корабле нет и быть не может!

— Да понимаю я! Отец, я же не идиот. Знаю, об кого потереться можно, а кого техническими коридорами обходить.

— Нинья! Что за выражения!

— Да ладно, чего я такого сказал? Циклоп вон, загибает так, что не только уши — шлюзные мембраны в трубочку сворачиваются.

— Циклоп — каплей второй десантной палубы. Альфа, и лет ему под сраку. А ты омега и тебе всего пятнадцать!

— Ты уже определись: всего пятнадцать, или уже пятнадцать, — фыркнул я. — Да у меня даже течки нет.

— Только этого мне не хватало. Чтобы ты ещё потёк в рейде. Мне ж тебя тогда в криокапсулу класть придётся. Потому что штурм десяти бригад обученного спецназа не выдержат ни медотсек, ни капитанская рубка. А есть ещё офицеры, пилоты истребителей и технари.

Представив, как Циклоп со своим отрядом вскрывает корабельные переборки, в надежде добраться до моей течной задницы, я расхохотался.

— Тебе смешно, Нинья? А вот мне не очень. Как хочешь, но это твой крайний рейд. Больше я тебя брать с собой не смогу.

После такого заявления я вмиг растерял всю весёлость.

— Значит интернат?

— Не знаю, Нинья. Я попробую отпуск взять.

— Так много тебе не дадут. Максимум пару месяцев.

— Я что-нибудь придумаю, Нинери.

— Не надо. У тебя очередное звание на носу, да и в сентябре мне будет всего пятнадцать с половиной. А пока нет полных шестнадцати — никто меня в училище не возьмёт. Так что, хочешь не хочешь, а следующий год мне придётся провести в приюте.

— Нинья, я же обещал…

— Да ладно, отец. Мне же уже не пять лет! Ну правда, сам подумай, ну чем приют так сильно будет отличаться от интерната? Тем более что я там проведу только один год. А ты, если сейчас уйдёшь в бессрочку, про свой корабль можешь забыть. Так и будешь до конца жизни старпомом! Прорвёмся?

— Прорвёмся! — отец взлохматил мне и без того растрёпанные волосы. — Давай, доделывай контрольные. Через шесть часов плановая связь, я как раз скину их на проверку.

Отец вышел из каюты, а я уселся на узкую койку и поджал ноги. Настроение совсем испортилось, даже шоколада уже не хотелось. Вот и всё, крайний рейд. Военные все суеверные и категорически избегают слова «последний». Потому что «последний полёт» — это когда твой труп в космос сбрасывают. А до этого момента — только «крайний».