Глава 8

Говорят, что мужчина может влюбиться за несколько секунд, — чушь. Любви не существует, есть привычка, страсть, а любовь — миф. Но то, что я сейчас ощутил, меня ошеломило! Такого желания обладать женщиной у меня никогда не возникало. Меня словно ударили под дых, когда зашла это пышногрудая валькирия. Её тело — предел мечтаний: узкая талия, которую, уверен, я могу обхватить ладонями, шикарная грудь, крутые бёдра — это не девушка, а произведение искусства. Да… природа одарила её щедро. Такой экземпляр женской красоты я точно не упущу, и плевать, есть ли у неё муж или жених — заберу, тут без вариантов. Присмотрелся, кольца нет — отлично, хоть лишний грех на душу не брать.

Когда услышал, что она подстилка Петровича, меня окатила волна такой… ярости, что сам себе поразился. То, что я собственник, — это не новость. Но вот с чего, спрашивается, я завёлся? Ну, спала с кем-то кукла, с её-то данными это неизбежно. Но понимать головой и чувствовать — это разные вещи. Тем более я видел на фотографии этого колобка плешивого — мерзкий тип. Вот же бабы твари продажные, за деньги готовы лечь под кого угодно! Я ощутил вкус горечи от осознания того, что она так низко пала. Но отказываться я от неё не собирался — сильно меня зацепила маленькая сучка, стояк в штанах такой, что гвозди забивать можно. И отчего? Только от её присутствия. Вот это я называю — карма: издевался над Артуром и Маратом в своё время, а теперь сам запал на прелести куклы. Она действительно на куклу похожа, хрупкая на вид, красивая настолько, что дух захватывает, у меня от её вида, кровь по венам несётся, как скоростной экспресс. Одно желание — послать всех нахрен и отодрать её так, чтобы о других мужиках и думать забыла.

Когда она начала говорить, я поняла, она ещё и строптивая — это даже интересней, посмотрим, насколько её хватит. В моих руках все шёлковыми становятся, и эта научится послушанию — и не таких обламывал. Терпеть не могу, когда мне перечат, особенно бабы. Единственные люди, с кем я разговариваю на равных и позволяю себе дурачиться, — это мои друзья и их родители. Остальным такого я не позволяю, и не только из-за того, что я такой сноб, — работа обязывает, да и прошлое оставило свой отпечаток. Так что красавице придётся научиться быть покорной девочкой, другого в отношениях я не приемлю. А слово верность, пока я её пользую, — закон.

***

Это сон, такое не может происходить на самом деле! Я вновь пребывала в шоковом состоянии, и немудрено — так со мной никто не поступал! Пока я охреневала — другого слова подобрать не могу, — меня опустили на грешную землю, и только я собралась с облегчением вздохнуть, почувствовав опору под ногами, как ощутила мужскую ладонь на затылке. Я дёрнулась, чтобы вырваться из захвата, но он грубо собрал мои волосы в кулак и потянул назад.

— А ну, отставить бунт! — произнёс он угрожающе тихо, я вздрогнула и вновь предприняла попытку к освобождению., — дДевочка, твое сопротивление бесполезно, всё равно будет так, как я решил.

Это вы так думаете, а я вот уверена в обратном: женщина — опасный и хитрый противник, так что, дяденька, вы грубого глубоко заблуждаетесь. Мы ещё посмотрим, кто будет у нас главной скрипкой. Дура, о чём я думаю?! Какая главная скрипка? От этого дикаря бежать нужно без оглядки, а не в игры играть!

— Мужчина, отпустите меня, ваше поведение выходит за рамки дозволенного.

— Мне у тебя, что ли, дозволения спрашивать?

Он усилил захват и потянул мои волосы вниз, это было не столько больно, как унизительно. Он смотрел на меня взглядом, от которого холод пробирал до костей, а ещё я ощутила себя маленькой и беззащитной девочкой, которую схватил большой злой дядя. И я не преувеличивала, что он большой. При моем росте метр семьдесят два плюс двенадцать сантиметров каблук, так вот, при всём этом, я была ниже его подбородка. О массивном телосложении я даже говорить не хочу, видно, что он качок, и костюмы ему шьют на заказ.

— А вы ещё тут кого-то видите? И если речь идёт о моей скромной персоне, то, разумеется, нужно интересоваться, нравится мне ваше поведение или нет, — начала огрызаться Моська на слона.

— Запомни, маленькая, твоё мнение меня интересует в последнюю очередь, главное, что я заинтересовался.

— Вы, вообще, нормальный, а?!

— Нет, конечно, ты же сама говорила, что у каждого свои бзики. У меня такой.

— Беда… — попыталась изобразить я сочувствие, и тут же, — лечиться не пробовали? — Ммужчина нахмурился. — Понятно — это неизлечимо. Что делать будем? Не посчитайте за грубость, но я как бы сама предпочитаю себе мужчин выбирать…

Твою ж..… Лучше бы я молчала!

После моей язвительной речи, этот ненормальный схватил второй рукой меня за горло и, слегка сдавив его, начал приближать своё лицо к моему, но какой у него при этом был взгляд… Мне так страшно никогда не было, даже когда тётин родственник приставал. От того я хоть как-то могла отбиваться, он по сравнению с этим — гном. Я закрыла глаза, не в силах вынести его пронизывающего душу взгляда.

— На меня смотри, когда я разговариваю! — не просьба — приказ, от которого точно отказываться небезопасно, я открыла глаза, а куда деваться, вдруг он психически нездоровый? Мда, тут трепыхаться бесполезно, придётся применять женскую хитрость — я на всё согласна. А вот когда опустит, тогда бежать без оглядки. — С этого момента даже думать не смей о других мужчинах, не говоря о том, чтобы крутить красивой попой перед ними…

— Никаких мыслей про посторонних мужчин, клянусь, а крутить своей красивой попой буду исключительно для вас, — решила хоть так смягчить его крутой нрав, мне, в принципе, не жалко, от слов не убудет, зато он зверем смотреть перестанет. Но очень хотела с сарказмом добавить «мой господин», но посчитала, что это небезопасно. Зато после моего согласия, служить ему верой и правдыой, его рука покинула мою шею.

— Сколько у тебя было мужчин, красивая?

— Что? — растерянно спросила — до меня не сразу дошёл смысл сказанного. А когда я сообразила, о чём он спрашивал, хотела ответить: много, после сотни считать перестала. У меня промелькнула надежда, что количество его отпугнёт, а вот его напряжённый взгляд говорил: — озвереет. Последний вариант меня не вдохновлял, причём совсем. И пока я думала, нахамить ему, рискуя нарваться на неприятности, или прислушаться к голосу разума, он задал уже другой вопрос, при этом с жадностью уже смотря на мои губы: — Хорошо, задам вопрос по-другому: скольких мужчин ты обслуживала своим красивым ротиком?

После этого вопроса я поперхнулась воздухом. У меня словно ком образовался в горле, я не могла произнести и звука, вот никогда бы не подумала, что растеряюсь. Да я вообще за словом в карман не лезла, а тут на тебе — онемела. Меня так никто ещё не оскорблял!

— Какая ты сразу молчаливая стала. А впрочем, можешь не говорить, ответ я получил.

— Ну, раз ответ получили, может, быстренько сделаем то, зачем вы меня сюда притащили, и вернёмся к остальным?

— А ты знаешь причину, по которой я тебя сюда принёс? — приподнял он иссиня-чёрную бровь.

— Разумеется, вы её в приёмной озвучили — знакомиться.

— Ну, раз ты настаиваешь, — его губы дрогнули, и на лице появилось подобие убытки.

Ага, не с моим везением!

— Не то чтобы настаивала… — начала я и тут же замолкла, в ужасе уставившись на большую руку на моей груди.

— Ну что ты замолчала, продолжай, — произнёс он глухим голосом и сжал ладонь.

— Мужчина, вам не кажется, что это вверх наглости? — спросила осипшим от шока голосом, смотря на его манипуляции — молчит. На местое растерянности, во мне пробудилось другое чувство — гнев, я безумно хотела вцепиться ему в рожу когтями, как дикая кошка. Но желание — это одно, и был бы другой на его месте мужчина, я непременно это сделала бы, ещё и между ног заехала, но вот с ним… Я неуверенно подняла голову и обомлела: — этот мужчина смотрел на меня взглядом, который мог оставить от меня горстку пепла, разумеется, фигурально выражаясь. Его тёмно-синие глаза… СТОП! А почему синие? А где серые? — Мужчина, у вас цвет глаз поменялся, с вами всё хорошо? — чуть слышно спросила. Я была настолько потрясена, что совсем забыла, о его хамском поведении.

— Это нормальное явление, у меня меняется цвет глаз, в двух случаях: когда я в гневе, или когда возбуждён.

— А вы сейчас в каком состоянии находитесь? — осторожно поинтересовалась я. Вот чего, а гнева мне его не нужно, что—-то подсказывает, после этого состояния многие потом долго врачей навещают. Он усмехнулся, всё так же удерживая меня за шею одной рукой, вторую положил мне на попу, и резко притянул к себе. Да так сильно, что я в полной мере ощутила степень его возбуждения, впечатляющая такая степень.

— Ооо... — не произвольно вырвалось у меня.

— Нравится? — поинтересовался он, слегка наклонив голову, словно изучая меня. При этом начал активно наглаживать мою, как он выразился, красивую часть тела. Вот это меня и привело в чувство.

— Я в экстазе, — процедила сквозь зубы и послала ему взгляд, полный возмущения. Я тоже хороша…

«Почему у вас цвет глаз изменился? Дура ты, Люда, сексуально озабоченная!»

— Дерзость из взгляда убрала! — рыкнул извращенец.

Я только хотела ответить «хренушки!» и даже уже рот для пламенной речи приоткрыла, как он резко наклонил ко мне голову, и впился в мои губы жёстким требовательным поцелуем.

Меня словно кинули в кратер огнедышащего вулкана, его дыхание опалило мои лёгкие, да что там — я сгорала от его поцелуя, который подчинял и в то же время дарил греховное блаженство! У меня от такого вероломного нападения с эротическим уклоном даже ноги ослабли — пришлось хвататься за врага. Да и такого поворота я не ожидала, и момент, когда имело место сопротивление, упустила. По-хорошему, мне бы возмутиться, но он целовал так шикарно, что я решила — не грех получить маленькую компенсацию за потраченные нервы. Божечки-и, как же хорошо… Я таяла в его руках, меня не волновало, что это всё неправильно и через несколько минут я буду поедать себя поедом. Пусть, главное сейчас — такого я могу больше никогда не испытать. И тут мою сладостную агонию резко прервали, я по инерции потянулась за ним.

— Глеб… — выдохнул он мне в губы.

— Что? — не сразу поняла, о чём он.

— Красивая, меня зовут Глеб. — Он сделал шаг назад, выпуская меня из своих объятий, в которых несколько минут я нежилась.

— А… — только это и смогла сказать, пытаясь мысленно привести себя в чувство. Кое-как удалось. Я нацепила маску невозмутимой фифы и с неким пренебрежением ответила: — Зачёт, Глеб, целуешься хорошо, а меня…

— Я знаю, как тебя зовут, но вот ты целуешься как дилетант, — со смешком оскорбил он меня до глубины души.

Что?! Да я чёрт знает сколько килограммов помидоров угробила, пока училась целоваться! А он мне «целоваться не умею»… Блин, хоть хватай его и доказывай, что он в корне неправ! Но это была первая реакция на его заявление, и если бы мне было шестнадцать лет, то да, я, возможно, и повелась бы на провокацию, а сейчас…

— Вот достигну преклонных лет, как вы, тоже такого же уровня мастерства добьюсь, а пока… — развела я руками и изобразила печаль.

— Красивая, не стоит расстраиваться, дяденька в преклонном возрасте с превеликим удовольствием займётся твоим обучением.

— Право, не стоит так напрягаться, в вашем возрасте это вредно.

Я повторно сделала акцент на возраст: навскидку — он гораздо старше меня. И, что душой кривить, мне безумно хотелось его задеть. Понимала, что зря это делаю, но было такое непреодолимое желание, что даже кончики пальцев на руках покалывало. В ответ он лишь усмехнулся и начал вновь визуальный осмотр моих прелестей, и опять это ощущение прикосновения взглядом. Пока я размышляла, почему он так действует на меня, мужчина оказался рядом.

— Не настолько я и стар, красивая. Мне тридцать пять, а тебе примерно… двадцать пять, это самая хорошая разница для партнёров, у меня большой опыт, деньги, у тебя — юность и красота. Достойный обмен,. — пПритягивая меня к себе, произнёс он, продолжая изучать уже моё лицо.

— Ну, если с этой точки зрения смотреть… — я взяла паузу, делая вид, что призадумалась А в это время, судорожно начала продумывать стратегию, как избавиться от него. Не нравился мне его сосредоточенный взгляд.

Тут до меня дошло: если мужик до такого возраста не женат, значит, не всё чисто. Если он развёлся — это одно, а если нет… То либо он серьёзный дефект имеет, чего я не исключаю, или боится брака как огня.

— Вы женаты? — решила сразу разобраться с этим вопросом.

— Не женат, не был и не собираюсь...

Понятно, значит, третий вариант. Спасибо, дядя, за то, что дал оружие против себя. Прикинула и решила изобразить из себя назойливую бабу, которая жаждет захомутать мужика:

— А я вот очень хочу замуж, до искр из глаз, — перебила мужчину и положила руки ему на грудь. Ох и зря это сделала, стоило прикоснуться к горячему телу Глеба — я пропала. Даже через рубашку ощущала рельеф его мышц, словно не к мужчине прикоснулась, а к скульптуре. Втянула воздух, и в нос ударил аромат дорого парфюма с терпкими нотками, которые не могли скрыть его запах. Аромат, исходящий от его тела, будоражил кровь и пробуждал неприличные мысли. «Ой, мамочки, я сейчас умру от восторга, вот бы посмотреть на него без рубашки! Так, отставить слюноотделенияе, из-за шикарного тела мужчины, я как бы делаю вид, что соблазнять его собралась, а не сама соблазняюсь! — дала себе мысленно подзатыльник. — Люда, помни — он гад и тебя оскорбил!» Это помогло мне начать вновь рационально мыслить. — Но раз вы ярый противник семейных отношений, сами понимаете, нам с вами не по пути.

Подняла глаза, надеясь, увидеть панический ужас мужчины, но наткнулась на ироничный взгляд и приподнятую бровь.

— Нехорошо, девочка, перебивать старших. Я не сказал, что не собираюсь жениться — это обязательно произойдёт, но только с той женщиной, которую я посчитаю достойной. А ты хоть и чертовски красивая, но на данный момент не отвечаешь моим требованиям.

«Ты посмотри, каков наглец! Достойной его! Жабу ты достоин такую же мерзкую, как твой характер!»

— Я тоже за хрен кого замуж не собираюсь, мне мужчина нужен, а не самовлюблённый индюк. Раз мы выяснили, что друг другу не подходим, думаю, пора вернуться к остальным.

Делаю шаг назад.

— На правду злишься? Зря, красивая. Ты действительно пустышка, хоть и невероятно хороша, но это не твоя заслуга. Если взять твой образ жизни и визуально воссоздать как внешность, то она будет уродливая. Вот это и есть ты на самом деле. Теперь понимаешь, о чём я?

Что?! Если я до этого считала, что меня оскорбили, то ошибалась — вот сейчас меня не только оскорбили, но и окунули с головой в грязь, причём незаслуженно! Боже, как же хотелось ему дать в рожу — до белых мух перед глазами! Ярость и боль клокотали во мне, ища выхода. Почему боль, я так и не поняла, но вот ярость… Она обжигала моё сознание, хотелось разорвать его в клочья! Но нет, этого я делать не буду, я даже мстить этому мерзавцу не стану — недостоин. А его ошибочное суждение обо мне применю себе во благо. Раз он думает, что я пустышка, — так и быть, не стану разубеждать.

Всё равно было больно и мерзко. Но ничего, избавлюсь от него и забуду, а если нет…