2 Изнанка

— Вознесенская, вот зануда ж ты... И я сплю... Иногда.

— Я не зануда, а лучший сисадмин Питера и еще писать очень хочу.

И да. Кстати. Я сисадмин. Поверьте, у Виктора Полоза сисадмин уже тот, кто знает, как нажать кнопку «вкл» на кофемашине! И я знаю! Я жму ее по двадцать раз на дню за бешеную, по моим меркам, зарплату. А все остальное — это так. В удовольствие!

В удовольствие я копаюсь в компе и ищу информацию в мировой сети. В удовольствие бегаю вместе с ним по изнанке. В удовольствие часами сижу в его крутой тачке и слушаю музыку во время слежки. В удовольствие покупаю новые гаджет-ништяки, которыми сам Виктор Полоз пользоваться не умеет и не хочет! А зачем, если есть я?!

— Вознесенская, але! Тебе еще надо или ты уже померла, и я могу спокойно почитать новости?

— Надо! — я вырвалась из раздумий.

— Тогда не визжи.

— Что? Да я молчу... А-а-а! — Знал же гад, о чем говорит.

Я завизжала. Не от осознания, что меня подхватили на руки и понесли в санузел. А потому, как поняла, только когда с меня стянули одеяло, что оказалась голая! Совсем! Везде! Холодный воздух коснулся кожи и волоски на всем теле встали дыбом.

— До чего ж у тебя голос противный!

— Шеф! Почему я голая?!

— Тебе жарко было...

— Ше-е-еф, — проблеяла смущенно, — это все сюрпризы? — Взяв себя в руки, справилась с паникой. Ну и ладно, что голая! Я его тоже видела. Даже оценила! По достоинству! А вдруг и он меня оценит уже, сколько можно ждать?!

— Вознесенская, давай ты с одной проблемой справишься, а дальше к другим перейдем.

Вот теперь мне стало по-настоящему страшно. Значит, есть еще проблемы.

— Вик.

Он замер.

— Ну?

— Что у меня с глазами?

Мужчина явно расслабился и ответил:

— Я тебе их заклеил. Пока нельзя на свет смотреть. А у тебя окно большое в комнате и штор нет... лишь тюль.

— И?

— Давай сначала реши насущный вопрос, потом поговорим...

И голос такой... Усталый, что ли? Со мной что-то сильно не так.

Мужчина опустил меня на пол и, аккуратно поддерживая за спину, направил к тому самому фаянсовому сантехническому изделию.

— Справишься сама? — голос совершенно серьезный. Никаких насмешек и подколок. Я судорожно сглотнула. Даже так? Мне уже страшно.

— Д-д-да.

Меня отпустили и подождали секунду, похоже, дабы проверить, что не упаду, и еще мгновение спустя я услышала, как аккуратно закрылась дверь.

В собственном санузле я ориентировалась безошибочно. Потому, небыстро справившись со всеми делами, аккуратно схватила махровый халатик с крючка на двери и завернулась как сумела. Нерешительно направилась на выход. Остановилась рядом с дверью, нашарила ручку и открыла ее.

Прямо перед собой услышала тяжелый, грустный вздох.

— Позвать было нельзя? Надо самой, да?

— Виктор Гадович, я умру?

— Пойдем, Вознесенская, поговорим. — Меня тут же подхватили на руки и понесли, нет, не в комнату!

Меня внесли на кухню и пристроили на стул. Почти сразу услышала бульканье.

— Так, Елизавета. Расклад у нас невеселый. – Мужчина взял меня за руку и сунул в ладонь прохладный стакан. Я с жадностью присосалась к нему и сразу выпила все. Потом высунула раздвоенный язык и с шипением смахнула с губ оставшиеся капельки воды.

— И-и-и… — И закрыла рот ладошкой. Потом попыталась что-то произнести, но вместо этого снова выдала: — И-и-и.

— Тихо, тихо. Елизавета, успокойся, это буквально еще на сутки.

— Еще? — ужаснулась я, ощупывая своим странным языком небо и зубы.

— Да, одни сутки уже прошли. Яд практически нейтрализован. Еще сутки, и все станет как прежде. Я как-то не учел, что у тебя этакая аллергическая реакция...

— Ал-л-лергическая реакция? — я тупо повторила за ним...

— Да, Вознесенская. Такая. Аллергическая. Реакция. На. Мою. Слюну.

— Слюну? — снова пропищала.

— Вот чего ты переживаешь? Вечером снимем с глаз повязку. Посмотришь на себя. Ничего непоправимого.

— ЧТО ЕЩЕ?

— Хочешь водички?

— ДА! Что еще?

— Вечером посмотришь.

— Сейчас! Говори!

— Точно водички не хочешь? Ну ладно... Ты такая вся зелененькая! Прелесть! Поверь! Тебе идет! Даже обидно, что всего на сутки...

— ВИКТОР ГАДОВИЧ!

— Расслабься. И вообще, мне из-за тебя пришлось голым по лестницам бегать и ту хрень неопознанную сожрать! А тебя цвет зеленый не устраивает! Ишь какая цаца!

— Ше-е-еф, — чуть дрогнувшим голосом протянула я, — ну я же, я же... вот, – неопределенно закончила, пожав плечами. – А почему слопать пришлось из-за меня? Я не просила ее жрать. Я просила спасти меня от нее.

— Да ты и спасти не просила, лишь на всю округу визжала. И еще, Вознесенская, ты ту фигню видела вообще? Вот ты сразу смогла бы определить — ядовитая она или нет?

Я помотала головой.

— Вот и я не смог. А пока ее переваривал и выделял составляющие яда, ты мне, между прочим, весь зад обслюнявила!

Я покраснела. Мужчина хмыкнул.

— Отличный цвет вышел, фиолетовый такой.

Заскрипела зубами. Нет. Ну гад ведь подколодный! Знает, что я девушка скромная, в принципе, а они, Твари, более открытые и раскрепощенные.

— Ладно, прости, все время забываю, что ты человек. В общем, переварил, выделил состав и укусил тебя. Противоядие ввел. Но у тебя аллергия, по всей видимости, на меня. Ты теперь словно нага, только без хвоста. Вечером посмотришь.

— Поняла. А чего мы убегали-то?

— Ай, Вознесенская, отстань!

Услышала, как мужчина протопал босиком в комнату, потом скрипнул диван. Отлично. А меня он тут бросил с заклеенными глазами. Я тяжело вздохнула. Поднялась и отправилась следом.

В этом был весь Виктор Полоз. Такой неправильный супергерой. Вроде и умный, и красивый, и это не все его достоинства. Но вот меня за комнатную собачку держит. А я же человек.

Итак, добро пожаловать в реальный мир. В мой реальный мир, да, в принципе, и в ваш. Но вы не догадываетесь о нем.

Как оказалось, в родном Питере, как и на всей Земле, рядом с нами живут несколько рас: вампиры, оборотни, гномы, эльфы, наги, лепреконы и еще пара низших. Первые пять занимают самый верх иерархии Тварей. Вампиры занимаются торговлей, антиквариатом и всем, что с ним связано, так как живут долго и знают толк в старье. Оборотни держат общепит: от самых пафосных ресторанов до обычных ларьков с шавермой. Гномы — бизнес-шишки и банкиры. Эльфы — представители шоу-бизнеса и искусства. Наги все как один воины. Они практически не подвержены соблазнам нашего мира. Занимаются охраной правопорядка в обоих подмирах: и людей, и Тварей. Высшие полицейские чины — все сплошь наги. Лепреконы реализуют свои качества в различных направлениях. Кто-то из них занимается искусством. Кто-то — автомобилями. Кто-то — профи по квартирам. Одним словом, леприки или лепре, как их зовет шеф, — лучшие в мире воры! Точнее, все лучшие воры — лепреконы!

Мой шеф тоже раньше трудился в полиции, а потом ушел и открыл свое агентство. До моего появления работал там один. А теперь нас двое. Наг и я. И Галя. Это наша кофемашина. Вот что у нас с Виком общего — это любовь к кофе! Все.

Ну и еще — я его беззаветно люблю вот уже полгода, а он любит всех остальных.