Глава 2.

Он поворачивает голову, смотрит прямо на мой профиль. я чувствую, как жжет лицо. Чувствую, как меня трясет от желания повернуться, наконец, коснуться его губ. Забавно, но в прошлое лето я разрешала смотреть на себя, но никогда не позволяла трогать.

Наверное, понимала, к каким последствиям это может привести. Обычно он и не настаивал, но теперь мне восемнадцать... Теперь мне можно все.

— Нет, — убираю от него свою руку.

Я сейчас поведусь, он меня поцелует, а дальше понятно, что будет.

Вряд ли я смогу устоять перед человеком, о котором мечтала большую часть сознательной жизни.

— Нюр, иди ко мне...

– И вообще, мне домой пора. И белье нужно развесить. Спасибо, что заехал. Была рада тебя видеть. Удачи в Новосибирске.

Встаю, глотая ком в горле, надеваю платье, подхватываю тазик с бельем, и гордо вышагиваю по траве.

Да, я молодец! Лучше держаться от него подальше, пока он здесь.

— Давай помогу, — догоняет он меня, уже полностью одетый. Красивый, что сводит зубы. Высокий, что невольно хочется поднять голову и снова посмотреть в его зеленые глаза. Как же это бесит...

— Я сама.

— Тебе не идет быть гордой. Дай сюда сказал, — выхватывает он тазик и шагает впереди меня. Я за ним. Как покорная овца…

Я бы и была покорной, я бы все для него делала. Я бы готовила для него, стирала, сына бы ему родила. Но ему это не нужно. Скорее всего он уже выбрал себе престижную невесту и скоро женится на ней. Или будет и дальше карьеру строить, так и приезжая раз в год. А потом все реже и реже.

Он молча провожает меня до дома, ставит тазик во дворе и поворачивается, чего – то ожидая от меня.

— Развешивай, переодевайся, в кино пойдем.

Вот так значит, с бухты барахты... А может я занята? А может я не хочу?

— Мне еще есть надо приготовить.

— Значит приготовь.

— И грядки прополоть.

— Прополи...

— И кур покормить.

— Значит так, Нюр! Я приду через два часа, не будешь готова...

— Что? Снова уедешь? Даже не попрощаешься как обычно?

— Потащу на руках,— рявкает он и уходит, а я обнимаю себя за плечи, ненавидя себя за дрожь по всему телу от этого его грозного тона. От мысли, что он будет нести меня на руках.

Какая же я тряпка, если тащусь даже от того, что он орет на меня. И даже пойду с ним в кино. Куда угодно. Только в постель не лягу.

* * *

Через два часа я готова. Надела лучшее платье, вернее единственное, что еще не тесно в груди и прикрывает бедра. Красивые белые сандали, большие сережки, которые подарила мне Катюха на день рождение.

Смотрю на время, папа скоро вернется с работы. Надеюсь хотя бы поест, прежде чем открывать бутылку водки, что спрятал под своей подушкой.

Я бы выкинула, но в прошлый раз он меня ударил за это, теперь я только разбавляю водку водой. Пока не замечает.

Меня отвлекает сигнал машины, и я вскакиваю со скамейки, на которой ждала.

Костя на своей черной иномарке. Выходит, такой красивый, что сердце щемит. Красивый и не мой. Куда мне до такого принца. Он как с картинки. Идеально уложенные черные волосы, рубашка наглаженная, брюки. Это все могло бы смотреться неуместно в нашей деревне, но он всегда смотрится как надо. А я как придется...

— Выглядишь отлично, Нюр. Платье не коротковато?

— Не нравится, не смотри.

— Так я поэтому и переживаю, что буду вместо фильма на твои ножки стройные смотреть.

— А… ну ладно. Тогда смотри, — он открывает мне заднюю дверь машины, и я вопросительно смотрю. Думала я вперед сяду, но он пожимает плечами. И я понимаю почему. Впереди сидит его мама.

Она коротко кивает мне, продолжая держать идеальные руки на своей кожаной черной сумочке.

— Добрый день, Нюра. Платье очень вульгарное, а сережки тебе не идут.

— Добрый день и вам, Софья Степановна. Когда к вам нужно прийти?

— Завтра зайдешь. Нужно унитазы помыть.