Глава 12
Первым делом, войдя в кабинет, Макс плеснул в стакан виски и махом опрокинул в себя, даже не ощутив вкуса. Только на мгновение стало горячо и чуть менее… раздражающе. И только после этого стянул с себя рубашку, когда-то белоснежную, а теперь безнадежно испорченную. Кровь, желчь и даже запах можно было вывести (спасибо хитрым бытовым заклинаниям, стирке и хорошему одеколону), но Макс слишком брезглив, чтобы надеть эту рубашку снова, зная, что на ней побывало.
За спиной чуть слышно скрипнула дверь, и послышался вкрадчивый полушепот:
— Не ешь меня, я невкусная.
Ну разумеется, счастье не могло быть долгим. Со вздохом Макс повернулся, кляня себя на чём свет стоит, что не накинул запирающее заклинание. Хотя это же Билли, что ей какие-то замки.
— А я вот почему-то думаю, что вкусная.
Она осторожно просунула голову в кабинет и, окинув его испытующим взглядом, радостно оскалилась.
— Ух ты. То есть, ну, знаешь… ещё никто при виде меня не раздевался так быстро! Я страшно польщена!
— Оставь свои фантазии при себе, — буркнул Макс, потянувшись к шкафу. Выхватил первую попавшуюся тряпку, оказавшуюся рубашкой от парадной формы, и набросил на плечи. — А ещё выйди и закрой дверь с той стороны.
Билли закрыла дверь — разумеется, не с той стороны. И расселась на его столе с таким видом, будто ей здесь самое место.
— Ой, полегче, красавчик, я тебя не боюсь, — заявила она, между делом упоенно грызя лакричную палочку. Эту пакость нынче разносчики продают с лотков чуть не на каждом углу. — Шепни по секрету: как ты накачал такие плечи, сидя в кресле и бухая?
— Беру лопату и на пустыре за домом закапываю трупы надоедливых сопляков, — проворчал Макс, честно стараясь игнорировать жгучие взгляды, которыми его буквально атаковала несносная девица. — Для тебя тоже местечко оставил.
— Ха! — та, естественно, не прониклась. — Ну чего ты такой злой? Проблемы какие? Так я щас помогу. Хочешь конфетку?
Она сунула руку в карман пальто, на сей раз тёмно-синего, и вытянула оттуда целый кулёк разноцветных сладостей, невесть как там уместившийся. Макс выразительно скривился, хотя на лицо так и норовила выползти ухмылка. Доставучая кривляка всё же немало забавляла, а его вообще редко что забавляло.
— Нет? Ну и зря. Я не знаю проблемы, которой не могла бы решить конфетка. А проблем у меня ну просто дохренища. Серьезно, на эту тему я могла бы защитить ещё одну диссертацию!
— Лоуренса пробовала конфетками угощать? — ехидно поинтересовался Макс, усаживаясь на подлокотник кресла. Бедра коснулась тоненькая лодыжка, обтянутая плотной синей тканью брюк — таких узких, что невольно в голове промелькнула недовольная мысль: «И как я, по-твоему, должен снимать с тебя это безобразие?» Мысль была явно неуместная; пришлось спешно гнать её прочь. — И слезь с моего стола.
— Хрен ему в зубы, а не конфетку, — пробурчала Билли, но тут же, будто спохватившись, засияла ухмылочкой. — Ах, вот ты какой! Сплетничал обо мне с другими заклинателями? Как не стыдно, господин коммандер.
— Ну тебе же не стыдно приходить сюда как к себе домой, — парировал Макс, наливая виски в бокал. Билли налил тоже — не положено гостей оставлять без внимания. Даже если они незваные. — И должен же я знать, чья задница обтирает мой стол? Уже второй раз. Я не могу работать в таких условиях.
— Можно подумать, ты сейчас работать собирался, — Билли помахала стаканом.
Макс-то, может, и собирался. И даже поработать. Да только вот это совершенно невозможно, когда чужие острые коленки так и маячат перед глазами. Хотелось… чего-то. Например, свалить уже из отдела, прихватив Билли с собой, свернуть в ресторацию поприличнее, накормить девчонку. А то кожа да кости же, и синяки под глазами снова.
— Поработаешь тут, — проворчал он. — Выкладывай, что там за проблемы с Макэлроем.
— О, как это мило, суровый коммандер заботится обо мне? — Билли картинно взмахнула руками. Чудом не свалившись при этом, благо Макс вовремя успел поймать её за рукав.
— Забочусь, — согласился он покладисто. Глаза напротив сверкнули недоумением и какой-то затаенной… радостью? — Ты дочь моего друга. Считай это ответственностью. Так что за проблема? Мне ещё не пора арестовать Лоуренса?
— У меня? Ха! Это я его проблема, а не он моя, — Билли пожала плечами и откинула со лба растрепавшиеся волосы. — Серьезно, Макс? Я что, про Лоуренса пришла говорить? Кому этот урод вообще нужен? Унылый, как история Эрмегара, и противный, как овсянка на воде.
Макс хмыкнул, соглашаясь. Он с архимагом Макэлроем пересекался редко, однако хорошо помнил его спесивый характер по студенческим годам и не мог представить, кому бы вообще глянулась эта помесь индюка с павлином.
— Ну и зачем ты пришла, если не поговорить про Лоуренса?
На него глянули как на идиота.
— Так соскучилась же!
— По Бёрку, Бэйли или Мюррею?
Злодейски прикончив желейного медвежонка, Билли покачала головой и вздохнула с укоризной.
— Бездна, Макс, не будь таким глупеньким.
«“Глупеньким”? Тебе шесть лет?» — хотел было съязвить Макс. Но не успел. Билли вдруг погладила его по щеке и, подавшись вперёд, прижалась к его губам своими — теплыми, мягкими и сладкими от конфет. Цепкие пальцы скользнули вдоль шеи, огладили ключицу; прохладная ладонь легла на грудь, буквально вышибая из лёгких остатки воздуха и…
…и несносная шельма отстранилась так же шустро и внезапно, как полезла с поцелуями. Села прямо, принялась застегивать на Максе рубашку. Да с таким видом, будто каждый день это делает.
— По Мюррею, — как ни в чём не бывало фыркнула она, снова качая головой. — Нет, ну ты скажешь тоже! Он столько треплется, что я — я! — не могу вставить и слова.
И ведь надо бы отчитать паршивку, а лучше всего так и вовсе выкинуть из кабинета. Но Макс машинально утёр губы рукавом, прокашлялся и выдал непозволительно хрипло:
— Действительно, — «Кажется, пора бросать курить». — Такая трагедия…
Билли вскинула голову, отчего рыжеватая прядка упала на лоб. Её тут же захотелось убрать, что Макс и сделал. От соприкосновения с гладкой кожей кончики пальцев закололо, в животе растекалось тепло, не иначе как от выпитого виски.
«Она дочь моего друга», — попытался напомнить себе Макс.
Попытался — и не смог воззвать к совести. Куда там, когда серые как небо во время шторма глаза смотрят так внимательно, а сама Билли, неугомонная и раздражающая, молчит (не иначе как впервые в жизни).
Макс нервно усмехнулся, уже специально огладил скулу и выпрямился. Внезапно понял, что сейчас Билли гораздо ниже него — и это показалось очень странным, сбивающим с толку. Приподнять её голову за подбородок вышло само собой, прежде чем Макс вообще успел подумать, что делает. И ещё быстрее вышло наклониться к ней, впиваясь поцелуем в пухлые, чуть влажные губы. Не так невинно, как делала это она (от невинности Макса отделяло больше, чем полвека), грубовато и чересчур напористо.
Но Билли ответила, приоткрывая рот, впуская в себя и чуть откидывая голову. Так, что о любых попытках включить разум и перестать творить непотребство с девчонкой втрое младше себя было мгновенно позабыто. Макс шагнул вперёд, вставая совсем вплотную к ней, устраиваясь между бесконечных ног, огладил так удачно оказавшееся под ладонью бедро.
Непозволительно, неправильно, не-по-до-баю-ще.
Еще непозволительнее сжимать в руках узкую талию, а затем тянуться к пуговицам на рубашке, потому что через ткань уже не хочется…
— Эй-эй, господин коммандер, давай полегче, — Билли вдруг отстранилась и с нервным смешком уперлась ладонями ему в грудь. — Мы, конечно, обновим твой стол, но не сегодня.
Несколько секунд Макс просто пялился перед собой, переводя взгляд с чужих губ на чужие же ладони. Молодец, добился того, чего так хотел весь день — мыслей в голове не осталось совсем. Только острое разочарование и, чего уж там, желание.
— Извини, — криво улыбнулся он, отходя и отворачиваясь от Билли — нужно было выпить. Срочно. — Ты права, мой стол вряд ли единственный на очереди.
И Бездна знает, почему он ляпнул именно это. Наверное, из-за так некстати вспомнившегося Берка, которого она не отталкивала, а позволяла себя обнимать, гладить по спине и плечу. В чём, если подумать, нет ничего плохого — Найдж молод, мил и добр, а по ночам не просыпается от жутких кошмаров и не расцарапывает себе ногу до крови, чтобы убедиться, что она ещё на месте…
Что-то не успокаивает ни разу. Совсем наоборот — бесит до красной пелены перед глазами.
— Я что-то сейчас не поняла твоего юмора, — подала голос Билли, озадаченно хмурясь.
— Никакого юмора. Я просто вспомнил, что тебя наверняка ещё ждет Найджел, — Максу и самому впору хмуриться — всё происходящее явно покатилось куда-то не туда. И он сам же в этом виноват. — Или что, он не фанат офисной мебели?
— Понятия не имею, — такого холодного тона он от мелкой Фоули прежде не слышал — и честно сказать, не ожидал услышать. Что ещё хуже, глядела она так, словно сама не знала: заплакать от обиды или проклясть чем позабористее. — Как узнаю — обязательно расскажу. Хотя нет, не расскажу — пошёл-ка ты на хер!
Она споро втиснулась в сброшенное было пальто, остервенело пригладила волосы и направилась к выходу. Стоило бы дать ей уйти, но Бездна знает какой демон дернул Макса окликнуть:
— Билли…
Та резко повернулась на каблуках.
— Я-то думала, ты нормальный! — выпалила она, разрумянившись от злости и буквально меча взглядом молнии. — И пришла я к тебе, а не к Бёрку, потому что мне ты нравишься! Жаль, я позабыла, что западаю строго на всяких самовлюбленных козлов. Ах, простите, ваша грёбаная светлость, что была вежлива с Найджелом! — она склонила голову с нарочито кающимся видом. — Как это я посмела не отшить его, зная… то есть догадываясь, что его шеф глазеет на меня как на комплексный обед? Несомненно, это означает, что я даю каждому встречному-поперечному. Пойду устрою оргию на две дюжины человек, я так каждые три дня делаю. И нет, больше не побеспокою, счастливо оставаться.
— Билли!
— Да пошёл ты в Бездну, мудак!
Вся мебель в кабинете опасно задребезжала, по оконным стёклам пошла мелкая паутина трещин. Но всё это тут же прекратилось, едва за спиной разъярённой заклинательницы оглушительно хлопнула дверь. Наверняка вся ночная смена выбежит поглядеть, как злющая Билли-шельма дефилирует по коридору, кляня их шефа на чём свет стоит. Но вот незадача — реакция «ночников» сейчас заботила Макса меньше всего.