Глава 3.1

Варя

Регистрация на рейс до... открывается...

Стою одна в аэропорту, сжимаю в ладонях сумку. С трудом могу дышать. Гляжу на табло и уверенно направляюсь к стойке регистрации. Эта ночь изменила меня. Открыла то, чего я так боялась. Так стыдно!

В понедельник же уволюсь! Не смогу этого выдержать! В постели в двумя мужчинами...

Я ведь умоляла их остановиться. Но они этого не сделали...

***

Пока я мешкаю, мужчины обходят меня с двух сторон. Дмитрий Борисович закрывает дверь на замок. Я в ловушке! Паника парализует. В горло словно насыпали песка.

Генеральный подходит вплотную, смотрит на меня сверху-вниз. Сзади прижимается Лесовский, его ладони ложатся на мою талию. Мягко. Даже нежно. Но крепко. Будто намекая, что я не смогу убежать.

Дёргаюсь, понимая, что его касания мне не неприятны.

— Я... я... мне... — не нахожусь, что сказать, — пожалуйста...

Пульс отстукивает свой ритм где-то в горле. Страшно! Что они будут делать со мной?!

— Чего вы хотите? — мычу, дрожа от ужаса.

— А ты не понимаешь? — голос Дмитрия Борисовича растекается, проникает сквозь кожу в каждый уголок моего тела.

Он наклоняется. Чувствую аромат алкоголя, дорогих сигарет и ментола. Он что, поцеловать меня хочет?!

— Или делаешь вид... — рычит Олег Иванович.

Стою, зажатая двумя сильными мужскими телами. Ощущая внутри нечто странное. Колкое, сильное, манящее. Ладони Лесовского скользят по ткани моей рубашки. Втягиваю живот, ощущая приятную тяжесть между ног.

— Не думал, что ты так быстро попадешься в наши сети, Варенька, — мурчит он, массируя мой живот через рубашку, — такая маленькая, сексуальная пчелка. Я очень рад, что ты нарушила главное правило.

— П-пчелка? — испуганно блею.

Генеральный касается моих губ своими. Словно спрашивая разрешения. Мамочки! Меня целует сам Шатров! Но как только даю понять, что расслабилась, босс начинает напирать.

Мысли мечутся по черепной коробке. Рваные, беспорядочные. Мои губы терзает мужчина. А я лишь стону, да раскрываю рот пошире. Чтобы его язык проник глубже. Чтобы мой генеральный смог трахать меня в горло...

Еще недавно он казался холодным, словно кусок льда. Но сейчас лицо Шатрова приобретает хищные черты. Замечала ли я их раньше? Что он ничем не безопаснее Лесовского?

Обхватывает мой затылок рукой. Заколка и резинка летят прочь. Волосы рассыпаются по плечам.

— Так ты мне больше нравишься, — рычит он.

Дмитрий Борисович толкает меня вглубь номера. Затем гасит свет. Становится темно и интимно. Я в номере с двумя мужчинами. Нужно выбраться! Уговорить их! Но, как назло, с губ срывается лишь писк и мычание.

— Ко мне иди! — приказывает гендир, усаживаясь на кровать.

На негнущихся ногах топаю к нему. В голове пусто. Делаю то, что говорят. Пока Лесовский возится с бутылкой, Олег Иванович, притягивает меня к себе. Встаю между его ног.

— Ты красивая, Варвара, — хрипит, кладет большие ладони на мою попу, — попка у тебя, что надо. Не бойся нас. Мы умеем делать хорошо.

— Отпустите... — шепчу, кусая губы.

— Нет, — отрезает Шатров, — я хочу тебя с тех пор, как увидел в своем кабинете. Маленькая, напуганная. Почему ты меня так испугалась?

— Я... не... — блин, какая же нерешительная.

— Ничего. Мы это исправим...

Он медленно расстегивает молнию моей юбки. А внутри меня все пляшет. Страх постепенно тает. Сплетается с другим чувством. Предвкушением. Олег Иванович обхватывает ладонями мои бёдра, цепляет пояс юбки. Стягивает её с меня.

— Иди-ка сюда, — сзади появляется Лесовский, резко разворачивает, вручает бокал, — пей, пчелка. Поможет расслабиться.

— Но я...

— Пей, — ледяной тон не терпит отказа.

Покорно осушаю бокал. В горле словно горящая лава разливается. По телу течет тепло. Дыхание становится глубже. Страх почти исчезает. Руки генерального сминают мою попку. Это... приятно!

Медленно, с чувством Лесовский принимается расстегивать мою рубашку. А я уже пьяная. Стою, смотрю и чувствую, как огонь внутри разгорается.

— Вот так... наша пчелка... сейчас мы посмотрим на твои сладкие грудки... — он снимает с меня рубашку, — ммм... красота!

— Прогнись, — приказывает Шатров.

Подчиняюсь. Так странно! С бывшим я стеснялась. Не хотела. Он не ласкал меня совсем, потому я была холодна. А эти двое. Они другие. Раздается громкий треск ткани. Олег рвет мои колготки прямо между ног.

Лесовский осушает свой бокал, затем ставит на прикроватную тумбочку.

— У тебя очень изящная киска, Варя, — хрипит гендир, затем сдвигает трусики в сторону, касается пальцами моих складочек, — уже мокренькая. Готовая. Гладенькая.

И внутри что-то щёлкает. Словно открывается темный ящик. Я не позволяла... никогда и никому себя там трогать! С губ срывается громкий стон. Каждое касание вызывает сильную дрожь. Необычно!

— Ууу, ты посмотри на это порочное личико! На эти приоткрытые губки. Наша пчелка хочет продолжить? — Лесовский обхватывает ладонью моё лицо.

— Я д... — снова блею.

Да что же это?! Гендир водит кончиком пальца по моей киске, гладит. Я и вправду уже мокрая. Очень. Такое чувство, что балансирую над пропастью. И вот-вот упаду.

— Такая аккуратная, нежная... — бормочет он, слегка раздвигая складочки, — губки такие пухлые. Набухшие. Чувствуешь, Варя?

— Я д... дев...

— М? — Лесовский стаскивает лямки лифчика, затем тыкается носом между моих грудей, — вкусная... пахнешь ахуенно.

— Я девственница! — выдаю, густо краснея.

Почему-то сейчас моя невинность кажется огромной стеной. Словно я закрылась за ней от мира. Но мужчинам хоть бы хны...

— Невинная, значит? — рычит Олег, проникая пальцами глубже в меня, — этим ты хотела нас напугать?

— Милая пчелка, — мурчит Лесовский, поднимаясь и нежно целуя мои плечи, — значит, нам есть с чем работать, правда? Ты нас всё еще боишься, милаш?

— ААХ! — мне невероятно хорошо, — я... я...

Так сладко! И не думала, что с мужчиной можно испытывать подобное! А тут их двое. Они не спешат. Их ласки уверенные, но ненавязчивые. Таю. Уплываю. Ох! Лесовский расстегивает мой лифчик, ткань повисает на локтях. Прикрываю грудь руками, отворачиваюсь.

— Открой мне свои сисечки, пчелка, — шепчет, аккуратно разводя мои руки в стороны, — вот так... у тебя очень маленькие сосочки... уже твердые. Дашь мне пососать их, м?

Сжимает вершинку пальцами. Гипнотизирует своими голубыми глазами.

— Я... Я.... Дмитрий Бории... ООО! — он нагибается и берет сосок в рот.

Всё тело простреливает мощной волной. Такой приятной, что я пошатываюсь, чуть не падаю. Ноги подгибаются. Конечно, я ласкала себя. Мастурбировала. Теребила соски, но ЭТО... совсем иное.

— Дима, — шепчет он, — зови меня Дима, пчелка.