Глава 6. Месть должна быть холодной

- Я пока слишком слаб, чтобы убить великого мага, - бормотал я, глядя на заходящий диск солнца и поджидая луну, чтобы быстрее лечь в постель и забыться в жарких объятиях одной из девиц моего крестного, отлично владеющих любовным мастерством. – Но я не могу ждать слишком долго, иначе… мне не сделать ни шагу, я просто не смогу.

- О чем это ты бормочешь? – смуглая Мадена, которая мне особенно нравилась, обвила мои плечи руками, нежно поглаживая и прижимаясь всем своим гибким телом.

- Разденься и ляг в кровать, - рыкнул я, с отвращением ощущая, как наливается сталью член, как серый туман четкими кругами разливается в моей голове, погружая во тьму. Избавление от которой приходит только в момент извержения семени.

- Почему ты такой суровый? – жалобно пискнув, Мадена все же идет к кровати, на ходу сбрасывая под ноги легкую дымку платья, превращаясь в соблазнительную фурию со своими черными, распущенными волосами ниже спины, с большими крыльями, влачащимися по полу.

- Закрой рот! – я резко бросаюсь на нее, наматывая на кулак волосы, другой рукой сдираю трусы, отшвыривая их прочь, и впиваюсь в губы юной женщины жестоким поцелуем, кусая до крови и засовывая поглубже в ее глотку язык.

Она не сопротивляется, напротив, с готовностью принимает все то, что я с ней делаю, по-своему отвечая на грубые ласки. Обнимая меня за спину, Мадена впивается в кожу крохотными острыми ноготками, причиняя боль и мне тоже. Но так только слаще, ведь боль – это то, что мне сейчас надо: «физическая боль способна заглушить душевную», - вспоминаю я запись из архивов.

Рассосав ее губы, так что они становятся твердыми и горячими, я тяну голову Мадены вниз, до упора насаживая на свой набухший член, погружая его в глотку до упора, до того состояния, когда женщина начинает задыхаться, содрогаясь в конвульсиях и тараща глаза, что-то мычит.

- Тебе не нравится? – склоняясь, рычу я ей в лицо, немного протягивая член вверх, чтобы опять нырнуть им – еще поглубже, разрывая губы, оставляя трещинки в их уголках.

Мадена начинает сопротивляться, она судорожно хватает меня сзади за ягодицы, погружая свои ногти в мою плоть, оставляя на ней царапины, а я в это время делаю легкие толчки, позволяя дышать, громко хлопая крыльями за спиной. Женское тело слегка расслабляется, губы приходят в движение, и Мадена уже с готовностью сосет мой член, обволакивая его языком, с благодарностью смотрит снизу вверх своими черными миндалевидными глазами, смакуя и вылизывая головку, заглатывая член целиком.

Но такая идиллия длиться всего лишь несколько мгновений, затем я становлюсь зверем и с неприсущей мне раньше жестокостью, схватив голову Мадены в свои ладони и сильно сжав, тыкаюсь ей в рот членом, словно в безжизненный предмет, наслаждаясь ужасом в ее глазах до тех пор, пока с громким рыком не кончаю ей прямо в глотку, так что она захлебывается, пытаясь вырваться, а сперма течет по ее щекам, смешиваясь с капельками крови из разорванных губ.

Иные женщины обижались и с унылыми и даже испуганными лицами покидали спальню, дрожа от страха и отвращения ко мне. Но Мадена обычно улыбалась, позволяя на прощание пососать свои соски, острые и торчащие, словно башни.

Я знал, что, выйдя из моей комнаты, наложница моего крестного быстро исцелялась при помощи магии и эликсиров, исповедуясь своим грибам, но все-таки испытывал угрызения совести, что так ее истязаю. Но именно так я все дальше уходил от болезненных воспоминаний о тихом счастье вместе с моей женой, меньше о ней тосковал.