Глава 2

Год истекал в конце лета. И хотя барон обещал Екатерине дать отличные рекомендательные письма и помочь найти достойное место, она понимала, что рассчитывать следует только на себя.

Она недавно вступила в совершеннолетний возраст и могла сама решать свою судьбу. Барон любезно предложил помощь в поиске подходящего жениха с приглашением свахи, но девушка благоразумно отказалась.

Незавидное приданое Екатерины вряд ли могло заинтересовать приличествующих ее статусу претендентов, способных составить ей партию.

Девушка осознавала, что ей в лучшем случае «посчастливится» выйти замуж за сына купца средней руки или за какого-нибудь мелкого чиновника и посвятить свою жизнь нелюбимому скучному мужу, нарожать детей, следить за хозяйством, ругаться с кухаркой, варить варенье и погрязнуть в быту. Этого ей совсем не хотелось.

Либо надо собрать волю в кулак и добиться того, о чем всегда мечтала. А мечтала Екатерина жить не только для себя, но и приносить реальную пользу. И это были не просто романтические фантазии юной впечатлительной барышни.

Екатерине нравилась химия и ботаника, она увлекалась травами и намеревалась стать лекарем или провизором в аптеке. Для этого ей надо было поступить на женские курсы при Медицинском Университете. А это требовало денег, и не малых.

Для начала Екатерина решила продать часть драгоценностей, которые составляли ее небольшое приданое. Кроме того, ей удалось за год работы гувернанткой накопить некоторую сумму. Это позволило бы ей первое время снимать жилье и оплачивать обучение.

Девушка собиралась много работать и усердно учиться. Теперь она готовилась к вступительным экзаменам.

Екатерина отложила книгу и подошла к балюстраде террасы. Жара еще не спала. Долгий летний день клонился к закату. Девушка смотрела на раскинувшийся перед ней пейзаж. За рекой простирались бескрайние дали. Вдоль берега паровоз, пыхтя, тяжело тянул груженые вагоны с завода барона в сторону грузового порта, расположенного недалеко от города.

Екатерина увидела, как по дороге, ведущей от завода к поместью, мчится серебристый открытый автомобиль, ярко блестя в лучах заходящего солнца хромированной решеткой радиатора.

Это ехал старший сын барона — Генрих. Екатерина слегка удивилась: сегодня была пятница, а Генрих приезжал в имение, как правило, по воскресеньям. Пятницу и субботу он проводил в театрах, ресторанах и клубах, как и положено богатому и независимому аристократу. Молодой барон жил в своей роскошной квартире в центре города, но с отцом виделся почти каждый день в заводоуправлении.

«Возможно, что-то случилось, — машинально подумала девушка, — Ну да что мне до этого».

Она и представить не могла, что этот визит радикально изменит ее размеренную жизнь и последствия его будут самыми непредсказуемыми. И для нее, и для молодого барона.

Через несколько минут автомобиль резко затормозил на подъездной площадке перед парадным крыльцом. Под колесами громко зашуршал гравий.

Из машины вышел высокий молодой человек лет двадцати семи. Небрежно сняв кожаные автомобильные перчатки, он бросил их на сидение. Длинные светлые волосы упали мужчине на лицо. Он нетерпеливо откинул их назад и уверенной походкой поспешил в дом.

Аристократ до мозга костей, наследник фон Берга слыл светским львом и повесой. Эгоист и сноб, как говорили о нем, молодой барон был красив и сложён, подобно античному богу. Получив блестящее образование, он мог поддержать любую беседу и вызывал у женщин различных возрастов и сословий учащенное сердцебиение.

Генрих умел очаровывать и при этом казался холодным, как лед. Вольно или невольно, но он разбил немало женских сердец.

Будучи завидным женихом, наследник огромного состояния не спешил связать себя узами Гименея. Предпочитал сохранять свободу и наслаждаться ее дарами. При этом успевал работать в заводской конторе, прекрасно справляясь с обязанностями, не так давно возложенными на него отцом.

Старый барон радовался деловой хватке своего старшего сына. Но его серьезно печалил моральный облик и слишком легкомысленное отношение к жизни наследника славного рода.

Генрих постоянно оказывался в центре светских событий и часто попадал в сомнительные истории. Он не раз участвовал в дуэлях, но всегда выходил из них победителем.

Екатерина старалась как можно реже встречаться с этим молодым человеком — она считала его чересчур высокомерным и заносчивым. Генрих всегда держался с гувернанткой брата подчеркнуто вежливо и безразлично. Как, впрочем, со всеми слугами в доме, как бы показывая, что их разделяет бесконечно глубокая пропасть.

Тем не менее несколько раз он снисходил до разговора с Екатериной на довольно острые темы. Девушка с жаром отстаивала свое мнение, и это, похоже, очень веселило молодого аристократа. Однако вел он себя всегда корректно и учтиво.

Девушка опять взялась за книгу — до экзаменов оставалось чуть больше месяца. Через некоторое время вошла горничная и позвала мальчика:

— Андрей Александрович, вас папенька зовет!

Мальчик бросил солдатиков, схватил деревянную саблю и, размахивая ею, радостно помчался к отцу.

— Андрюша, осторожнее, не упадите! — Екатерина легко поднялась с плетеного кресла и поспешила вслед за своим воспитанником в комнату.

— Не беспокойтесь, мы погуляем по парку до ужина, — Александр Львович взял младшего сына за руку и повел его к высоким стеклянным дверям, выходящим в парк.

Екатерина вернулась и продолжила читать, но услышав шаги, положила книгу на балюстраду и обернулась. На террасу с сигарой в руке вышел Генрих.

Как всегда безукоризненно и элегантно одетый, со скучающим выражением лица он безучастно поприветствовал Екатерину и спросил, кивнув на сигару:

— Не возражаете?

— Нет, — коротко бросила девушка. Мог бы и не спрашивать, она здесь всего лишь гувернантка.

Молодой барон выглядел усталым. На лбу у него Екатерина заметила длинную ссадину, которую тот пытался прикрыть прядями светлых волос, спадавшими на лоб и почти закрывавшими глаза цвета холодной стали.

Генрих с наслаждением вдохнул ароматный сигарный дым и подошел к Екатерине.

— Простите, я должен был предложить вам… — он достал из кармана серебряный портсигар, раскрыл его и протянул девушке.

— Благодарю, я не курю, — строго ответила она. Неужели можно предположить, что девушка-гувернантка курит? Она ратует за равноправие мужчин и женщин, но причем тут сигареты? Это же просто глупо. Или это насмешка над ее жизненными принципами? Она кинула быстрый и пытливый взгляд на Генриха.

— Правильно, вредная привычка. И мне надо бросать. — Он затушил сигару. — Что читаете? — то ли из приличия, то ли от скуки безразлично спросил молодой аристократ.

Он меланхолично взял книгу, лежавшую на балюстраде, и с некоторым недоумением прочитал название вслух: «Практическое применение лекарственных растений в медицине».

— Зачем вам это? — с равнодушным удивлением поинтересовался Генрих.

— Буду поступать на курсы при Университете.

— Зачем?

— Странный вопрос. Вы же закончили Инженерную академию.

— Я — мужчина, мне это нужно, я работаю. Вы не будете работать, скоро выйдите замуж, будете воспитывать детей, радовать мужа, вести хозяйство. На курсы просто потратите время и деньги. Обучение вам не по карману, — Генрих говорил все так же спокойно. Казалось, его мысли блуждали где-то далеко.

Его замечание возмутило девушку, так же как и его тон. С таким же успехом он мог вещать стене или дереву, росшему перед верандой.

— Позвольте мне самой решать, что мне нужно, а что нет! И не считайте мои деньги, — довольно резко ответила она.

— Конечно-конечно, это ваше право. Просто дружеский совет.

— Мы с вами не друзья, я всего лишь гувернантка! — продолжала горячиться девушка.

Было видно, что происходящее стало забавлять Генриха.

— А вы занятная особа, оказывается! — впервые улыбнулся он.

Екатерина подняла на него темные карие глаза, полные возмущения. Если бы взгляд мог испепелять, от Генриха осталась бы горстка пепла.

— У меня есть имя! — гневно воскликнула девушка. Все-таки она не прислуга, чтобы так с ней разговаривать.

— Простите, Екатерина Павловна, не хотел вас обидеть, — нельзя было понять, говорит баронский сынок серьезно или с иронией. — У меня сегодня выдался тяжелый день, очень устал… Много работы на заводе и в конторе.

— Не знала, что вы много работаете. Лоб на работе ободрали? — съязвила девушка.

— Вы много чего не знаете… Лоб ободрал на Службе, а не в ресторане и не на дуэли, как вы, очевидно, решили. Поверьте, я не только развлекаюсь… Не стоит судить о людях по слухам и сплетням. Это будет слишком поверхностное мнение, — нравоучительно сказал Генрих, достал золотые карманные часы на массивной цепочке и посмотрел на них. — Скоро подадут ужин, разрешите проводить вас к столу.

Он предложил Екатерине руку. Девушка вскинула голову и гордо прошла мимо, сердито шурша шелковым платьем.