Глава 2

Солнечные лучи медленно пробивались сквозь занавески, освещая комнату мягким светом. Я приоткрыла глаза и сразу почувствовала тёплое дыхание рядом. Наша маленькая дочь, свернувшись клубочком, сладко посапывала между мной и Казбеком. Её светлые, почти белокурые волосы раскинулись по подушке, создавая странный контраст с нашими темными головами. Казалось, она не отсюда — как будто маленький лучик света среди нас, угрюмых и серьезных. Я осторожно провела рукой по её волосам, стараясь не разбудить. Эти моменты — самое ценное, что у меня осталось в жизни. Её тёплое дыхание, её маленькая ручка, зажимающая мой палец во сне.Дочка пошевелилась, потянулась, словно кошечка, и открыла свои огромные голубые глаза, которые всегда поражали меня своей чистотой и светом. Эти глаза — совсем не от нас с Казбеком, это глаза его прабабушки. Иногда мне казалось, что она унаследовала от той женщины больше, чем просто цвет глаз и волос. В ней было столько света и тепла, которых я уже давно не видела в этом доме.

— Доброе утро, солнышко, — шепчу я, целуя её мягкую макушку.

Она улыбнулась, потянулась ко мне, цепляясь за мои волосы, как это у неё всегда было принято. Я не могла удержаться от улыбки. Её маленькие шалости были таким контрастом на фоне всего остального в моей жизни. Она — моя радость, мой смысл.

Казбек тем временем поднялся с кровати, как всегда, молча и хмуро. Никакого взгляда в мою сторону, никакого участия. Он был таким всегда. Раньше я пыталась убедить себя, что это просто его характер — сдержанный, молчаливый. Но теперь я видела это по-другому. Он не был просто сдержанным — он был холодным, отстраненным, и я больше не могла закрывать на это глаза.

Я взяла дочку на руки, и она тут же весело захлопала в ладоши, подражая бабушке, которая часто играла с ней в «ладушки». Умывшись и переодевшись мы с дочкой направились на кухню. Там уже суетилась свекровь — всегда приветливая, заботливая, готовая поддержать. Если бы не она, я бы давно сошла с ума от этой ледяной атмосферы в доме.

— Доброе утро, дорогие! — её голос, как всегда, был теплым и радушным. — Как наша маленькая принцесса?

— Спала как ангел, — улыбнулась я, усаживая дочку в стульчик.

Моя девочка тут же начала вертеться, пытаясь схватить ложку и что-то лепетать на своём языке. Её глаза светились весельем, и я не могла не заметить, как это контрастировало с угрюмым взглядом Казбека, который появился на кухне минутой позже. Он сел за стол, как всегда, отстраненный, будто его мысли были где-то далеко.

— Ты сегодня такая задумчивая, — неожиданно обратилась ко мне свекровь.

Я вздрогнула от её слов. Она всегда чувствовала, когда что-то было не так.

— Да, просто мысли, — ответила я, стараясь скрыть своё беспокойство.

Но мысли не давали мне покоя. Я снова смотрела на Казбека, его холодный профиль, на то, как он листает ленту новостей на телефоне, не обращая внимания ни на меня, ни на нашу дочь. Когда-то я верила, что рождение дочери всё изменит. Я надеялась, что он станет теплее, что что-то в нём проснётся, но этого не произошло. С каждым днём я всё отчётливее понимала, что он никогда не изменится.

Я продолжала кормить дочку, наблюдая за тем, как она забавно жмурится, когда вкус каши ей не нравится, а потом радостно хлопает в ладоши, смеется. Её смех был единственным светом в этом доме. Я смотрела на неё и думала, как сильно хочу, чтобы её жизнь была другой, чтобы она не знала этой пустоты, которая всё больше поглощала меня.

Свекровь снова подхватила ложку, помогая внучке, и смеялась:

— Ах ты, проказница! Смотри, как она старается.

Дочка смеётся в ответ, и даже свекр, который всегда был строгим, улыбается уголками губ. Он редко показывал эмоции, но в такие моменты даже его сдержанность ослабевала. Я смотрела на эту сцену и думала, что это — единственные оазисы тепла в нашем доме. Всё остальное — холод и равнодушие.

Казбек сидел за столом, всё так же погружённый в телефон. Я бросила на него взгляд и снова почувствовала, как внутри меня нарастает эта пустота. Он даже не пытался притворяться, что ему интересно. Просто роль, которую он исполнял: заботливый муж, любящий отец. Но всё это — на поверхности. Когда я смотрела глубже, там не было ничего.

Я вдруг осознала, что больше не могу это терпеть. Я слишком долго закрывала глаза на то, что наш брак — это просто иллюзия. Мы жили вместе, но при этом каждый сам по себе. Я больше не хотела обманывать себя. Ради нашей дочери я должна что-то изменить.

— Мам, мы пойдём на прогулку, — сказала я свекрови, забирая дочку из стульчика.

— Конечно, дорогая. Погода сегодня хорошая, свежий воздух пойдёт вам на пользу, — кивнула она с привычной добротой.

Я вышла из дома с дочкой на руках, и как только свежий воздух коснулся моего лица, я почувствовала, как внутри меня просыпается решимость. Больше так жить нельзя. Ради дочери я должна найти выход. Я больше не могла оставаться в этом бездушном браке, где не было места чувствам.

Мы направились в парк. Дочка смеялась, играя со своими игрушками в коляске, а я шла рядом, думая о том, как всё это изменить. Я уже понимала, что Казбек не изменится. Он никогда не откроется мне, не станет тем человеком, о котором я мечтала. Но я могу изменить свою жизнь. Ради неё. Ради нашей дочери, которая заслуживает расти в доме, где есть любовь, а не только долг.