Глава 4

Я не могла найти себе места: постоянно ворочалась на кресле, глядела по сторонам и не могла сосредоточиться на работе. До сих пор эмоции кипели внутри, как не выключенный чайник, и ничего с этим не поделаешь. Начальница изредка посматривала на меня, хмыкала, но ничего не говорила. Она страдала от похмелья и предпочитала, чтобы сегодня от нее все отстали. Окей, так даже лучше.

На ее столе зазвонил телефон, она взяла трубку, внимательно выслушала, повесила обратно. Глянула на меня с удивлением, я нервно облизнулась, предчувствуя беду.

- Цветочек мой, - Валерия Николаевна сняла очки и продолжила, - что ты уже натворила? Тебя вызывает сам… - она подняла указательный палец вверх, но не произнесла имени.

Когда начальница так говорила, всегда имела в виду Артёмова. Так уж повелось в нашем отделе, никто не любил называть, как они выражаются, черта по имени. Плохо дело! Неужели мужик мог поступить настолько низко и нажаловался руководству? Ну, нахамила чуток, по делу ж. Вот козел! Другой причины, чтобы меня вызывало руководство компании, нет. Остается только это.

- Понятия не имею.

- Что ж, удачи. Иди на пятнадцатый этаж, прямиком к Артёмову.

Когда я вышла, мне или почудилось, или Валерия Николаевна сказала: «Земля тебе пухом». Тьфу, тьфу, тьфу! Нет, явно моя бурно разыгравшаяся фантазия.

Как раз, пока поднималась, было время обдумать оправдание. Знать бы наверняка, что стукач Оскар рассказал на самом деле. Может, он наврал с три короба, а мне теперь краснеть перед Артёмовым. Я твердо решила идти до конца и отрицать любые притязания в мой адрес. В конце концов, если в этой кампании кадровые вопросы решаются подобным путем, то грош цена такой работе. И плевать, насколько тяжело мне досталось место. Пусть буду получать в два раза меньше, зато спать стану спокойно.

Выйдя из лифта, пошла по длинному, застеленному ковром коридору и крутила головой в поисках нужного мне кабинета. Впереди заметила арку, вниз вела пара ступенек, туда и пошла.

Ага, вот и дверь, на которой красуется табличка Артёмов О. Н. заместитель генерального директора. Помещение секретаря, где я оказалась, намного больше нашего с Валерией Николаевной кабинета, невероятно светлое, с панорамными окнами. Вид из них, фактически на высоте птичьего полета, завораживал. Рядом располагались другие высотки, и весь город - как на ладони. Казалось, подойди к окну поближе, и от высоты закружится голова!

- Эй, ты заблудилась? – небрежно поинтересовалась у меня блондинка.

О… Я уже и забыла, зачем пришла. Девушка глядела на меня с отвращением, словно мне здесь не место и, по сути, она была права. Вся эта роскошь не по мне. Даже секретарша выглядела так, словно только что сошла с обложки дорого глянцевого журнала. Профессиональный макияж, ярко накрашенные красные губы, дорогостоящая одежда – все под стать директора.

- Эй, оглохла, что ли? Шагай отсюда.

М-да. А вот с уважением у нее явные проблемы. Хотя, в какой-то степени ее понять можно. Вдруг у секретаря обязанности такие – отгонять от Артёмова всяких там зевак?

- Меня вызвали.

Ого, а в глазах у нее явно линзы! Не может быть такого натурального, кристально чистого голубого цвета. Пафосно и очень круто.

- Власова?

Девушка дождалась от меня кивка и только потом встала из-за стола. Мама дорогая… Мало того, что у нее ноги от ушей, так еще и на каблуках ходит. Это ж какой у нее рост, метр восемьдесят? Я со своим метр шестьдесят пять просто нервно курю в сторонке. Да и высокие шпильки с платьями или юбками не по мне. А вот брючный костюмчик и удобный, низкий каблук – то, что надо.

- Стой тут, сейчас доложу.

Вот и все. Я чувствовала себя не в своей тарелке, но не нервничала, ведь правда, как ни крути, на моей стороне.

- Заходи.

Блондинка широко раскрыла предо мной дверь, и не оставалось ничего иного, как войти. Кабинет был оформлен в черно-белых тонах, слева – огромный аквариум с одной единственной рыбой. Справа – белоснежный диван и по бокам два черных кресла. Ровно по центру кабинета сидел босс, спиной ко мне, и казалось, глядел в панорамное окно. Я заламывала пальцы на руках в нерешительности. Прошла ровно половину пути до массивного стола и решила дать о себе знать:

- Здравствуйте.

Артёмов не спешил поворачиваться ко мне лицом, но не общаться же с его затылком. Как-то все… неудобно. Вообще, стоять в обуви на ковре для меня дикость, но ничего с этим не поделать. Вероятно, уборщица потом вычистит его в конце рабочего дня, и он снова засияет.

Молчание длилось слишком долго, ставя меня и без того в неудобное положение. Хоть бы сказал что-то или спросил! А то стою тут, как нашкодивший ребенок в садике перед воспитательницей.

- Простите, я, эм… Мария Власова.

Черт, что несу? Естественно, он знает, как меня зовут, ведь секретарша доложила только что! Я просто растерялась, не каждый день вызывает на ковер руководство компании.

- Знаю, - терпеливо отозвался мужчина.

Голос оказался до боли знаком, но я никак не могла понять, кому он принадлежит.

- Подходи ближе, не стесняйся.

Я оторопела и отрицательно качнула головой, отказываясь верить догадкам. О нет, так не бывает! Не может тот козел из лифта вдруг оказаться одним из хозяев компании. А ведь инициалы на табличке, черт возьми, совпадают!

Мужчина медленно обернулся, на его лице застыла коварная усмешка, прям как у того Чеширского кота из мультика. Прекрасно. Просто великолепно. Только я, похоже, умею влипать в разные передряги, где одна хуже другой. Но сейчас превзошла саму себя – нахамила бигбоссу и, скорее всего, стою на пороге увольнения, с волчьим билетом.

Я видела по хитрым и наглым глазам - он ждал от меня чего-то. Извинений или оправданий, уж не знаю точно. А что сказать? У меня попросту пропал дар речи от такой подставы.

- Если думаете, что теперь я стану извиняться за свое резкое поведение в лифте, то напрасно.

Мужчина тихо хохотнул и продолжил сверлить меня ледяным взглядом, проникая прямо в душу. Я так и чувствовала, как цепкие морозные пальцы бесцеремонно лезут туда и перебирают каждую тайну, каждую эмоцию в надежде разгадать секрет. А какую тайну хранишь ты? Ведь не зря показалось еще там, в туалете, что мужчина меня наказывал минетом, хотя мы виделись впервые в жизни!

- Хочешь потерять место? – спросил он с интересом.

Оскар Никодимович встал и подошел поближе, уселся на край стола. Я всеми силами старалась держаться уверено и стойко, но с каждой пройденной секундой это становилось нереально. В нем будто была заложена жесткая аура, заставляющая людей склонять головы и беспрекословно подчиняться. И я не исключение.

- Не хочу, - нашла в себе силы ответить. – Вы сами ставите меня в жесткие рамки. Я скорее предпочту уйти из компании, чем наступать на собственное горло и позориться. Нравится, когда люди унижаются перед вами за кусок мяса? Практикуйте это на других, они с радостью подчинятся.

Пока говорила, сильно вспотела, пришлось вытереть ладони о штаны, что не скрылось от внимательного взгляда мужчины. Он выгнул бровь, кивнул с широкой улыбкой на лице, словно уже победил в схватке. Естественно, мне было не по себе в эту минуту, я как овечка, пойманная волком. Стою, дрожу и думаю: съест или надкусит? Чтоб ты подавился, козел!

- Непрогибаемая, значит, - мне так показалось, что его возбуждает сопротивление, он аж весь светился, как начищенный самовар. – У меня к тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться.

- Какое?

Подвох был настолько очевиден, что тут даже к гадалке не ходи. Я уже заранее понимала, что откажу ему в любом случае. Но какие последствия ждут – это уже другой вопрос.

- Будешь моей любовницей ровно столько, пока окончательно не надоешь.

Я расхохоталась, полагая, что мужчина сначала решил пошутить. Любовницей! Кому скажу – не поверят. Смеялась не долго, решительный взгляд и поджатые губы вовремя поставили меня на место. Мамочки, он не шутит. На смену веселью пришло негодование, а следом – глубокий шок. Да… блин! Как он смеет предлагать мне подобные вещи?! Немыслимо просто.

- Вы, верно, шутите, - решила уточнить для начала, уж слишком противоречивой оказалась ситуация. Хотя на языке уже крутились совсем иные слова для босса.

- Детка, я никогда не шучу. И если сказал, что будешь моей, значит…

- Ни. За. Что! – перебила, чеканя каждое слово.

Адреналин хлынул в кровь, я почувствовала неожиданный прилив сил и желание залепить Оскару звонкую пощечину. Чудом сдержалась. Это уже слишком грязно. Он что думает, раз однажды каким-то чудом вынудил меня делать ему минет, так теперь буду на все согласна?

- А с моста не спрыгнуть? – съязвила, когда пауза затянулась, он все ждал согласия. Перетопчишься, индюк недоделанный!

- Лучше подумай дважды, прежде чем отказывать. Я всегда получаю то, что желаю. А на данный момент я возжелал тебя, - цинично высказался мужчина и поднялся на ноги, сделал шаг вперед. Пришлось отступить.

- Да пошел ты! – высказалась в сердцах. – Уж лучше увольнение, чем…

Оскар не дал мне закончить мысль, приблизился вплотную, приподнял подбородок вверх большим и указательным пальцами, принуждая смотреть ему в глаза. Почему мне показалось, что они горят от… возбуждения?!

- Увольнение? Это слишком просто. Я уничтожу тебя, растопчу как букашку и заставлю приползти на коленях обратно. Ты еще будешь умолять меня, а я подумаю, делать ли снова щедрое предложение.

Говорил он свирепо и непоколебимо, пугая до дрожи. Сердце от паники ухнуло в пятки, а из-за горького кома в горле не смогла сразу ответить. Угроза исходила такая, что я почувствовала ее каждой клеточкой, она буквально витала в воздухе и отравляла его ядом. Пульс зашкалил, но мне необходимо было сказать хоть что-то, а не уходить поверженной:

- Вы не посмеете, - голос дрогнул. – Я заявлю в полицию, поскольку…

- Желаю удачи, а теперь пошла вон. Даю тебе срок до завтра, хорошенько подумай.

Я вышла из кабинета и пошла на ватных ногах, перед глазами плыла картинка и, кажется, только что задела кого-то плечом. Плевать. В ушах до сих пор стояла та угроза, мешающая мне нормально дышать: «Я уничтожу тебя, растопчу как букашку и заставлю приползти на коленях обратно. Ты еще будешь умолять меня…».