Глава 2. Дамир

Она сверлила меня встревоженным взглядом, а я не мог не смотреть на эту женщину. Как же она была безумно красива, и как я её хотел растерзать от злости за её поведение, что выводило меня из себя эти годы.

За эти три года между нами произошло столько скандалов и ругани. Что даже я не понимал себя, как могу позволять это ей со мной такое вытворять. Никому кроме неё я такое бы не позволил, не знаю, эта милость к Алане была из-за того, что она порадовала меня сыном, моим первенцем, мои наследником. Моим Эмиром биль-аль Абдула Халифом. Будущим наследником всего, и будущим шейхом. Я мечтал уже дать ему лучшее образование, хотелось приступить учить сына нашему семейному делу. Я знал, этот ребёнок станет отличным правителем. Станет отличным арабским мужчиной, что будет соблюдать  традиции. Алана родила мне сильного сына. Я знал, чувствовал, что она родит мне его. Только она украла его, скрыла беременность и убежала, так ещё и прихватив мою слугу. Наглая, дерзкая и всё ещё такая же строптивая Алана. Я всё так же не мог покорить её сердце.

Хотелось уже бросить бороться за её любовь, но не мог. Она была моим безумием, без которого я не мог. Моим безумием и страстью. Я мечтал о такой же ночи, которая была между нами в моём уединённом домике. Как это было давно, а то, как я овладевал ей, до сих пор стоит перед моими глазами. Мне казалось, что она была искренней тогда, и она не притворялась. Она действительно хотела меня, как и я её.  Я много анализировал, много размышлял, думал о нас с Аланой, о моих поступках, которые она припоминала постоянно мне. Злила этим меня и давила на больное. Знал бы я тогда, что с ней нужно по-другому, конечно, бы я всё сделал наоборот. Но прошлое не вернуть, и я уже показал какой я шейх: властный, злой и бессердечный.

— Ты о чём?! —снова более утвердительно повторила она.

Я громко выдохнул и продолжал стоять, смотря на Алану, что сидела в строгом, белом костюме и чёрном шёлковом топе, под которым видно было как торчали её соски, что двигались от дыхания, показываясь под тонкой тканью. Я пытался отвлечь свои мысли от её груди, но тут же вспомнил, как тогда, давно, целовал эти соски, и уже потерял мысль, о чём я хотел сказать.

Секс, он был у меня всегда, и даже ради Аланы я не собираюсь переступать через свои мужские потребности. В Эмиратах посещал наложниц, как и прежде, завёл себе других, более покорных и нежных. Не мог я, здоровый мужчина, терпеть издевательства от женщины, что я хотел, но получить не мог.

Прав был брат, мы с Аланой совсем чужие. Нам не быть вместе. И я должен забрать у неё сына и перестать разрываться между странами. И я сделал выбор.

— Дамир??! Ау!! Ты опять будешь томить меня молчанием?!! Иди ещё не придумал, как меня разозлить???

Я громко засмеялся и произнес:

— Я уже придумал, и давно, как тебя позлить. Я переезжаю в Рим. Уже отстроил офис под себя, завод по производству, и уже набрал сотрудников. Хочу тут сам вести бизнес и всё контролировать по продаже наших драгоценностей по всей Европе. Не хочу этого делать через посредников. Да и сына я теперь буду видеть гораздо чаще. Он должен расти с отцом вблизи. Раз я тебе обещал свободу, то я её не нарушу, слово шейха. Но есть Эмир, и он мой наследник. Хоть и внебрачный. Но, кто мне будет перечить??! Никто!

Аланарезко подскочила с дивана и, злобно взмахнув руками, громко вскрикнула:

— Нет! Я не собираюсь видеть тебя каждый день!!! Это какое-то безумие! Тебе что, в Эмиратах не живётся спокойно??! Какой бизнес??? Ты же шейх! 

Я только отрицательно замотал головой:

— Нет, не живётся мне спокойно! Алана, не забывайся! Я не спрашиваю твоего одобрения! Я поставил тебя перед фактом! —злобно произнёс я и, сузив глаза, посмотрел на Алану. Она подошла ближе и, злобно процедив, ткнула своим наманикюренным острым ногтем с кроваво-красным лаком мне в грудь.

— Ты будешь видеться с сыном, как и раньше. Это мой сын! Мой! Если бы твоя шлюха из гарема не проболталась, то ты бы о нём никогда не узнал! Я его выносила, я его родила, и он на половину итальянец! Иди, женись на другой, на чистой арабке! Пусть она тебе нарожает сыновей пачками! А Габриэль мой сын! Мой! —почти прокричала она, смотря мне в глаза.

Её взгляд был опасен, суров и красив. Только я мог находить в её агрессии многие плюсы, очень трудно ругаться с женщиной, которая сводит с ума, от момента ненависти до момента желания к ней.

Я сжал от злости кулаки и только хотел злобно вскрикнуть, как в гостиную забежал мой сын и радостно кинулся к Алане. Она опустилась к нему и крепко обняла его, и злобно продолжала смотреть на меня за его спиной. Она была как дикая хищница, что никому не отдаст своё потомство. И будет биться за своего малыша насмерть.

—Мама! Папа сказал, что он теперь будет жить в Риме. Я буду ездить к нему домой в гости. И мы будем видеться теперь с папой часто. —радостно пробормотал Эмир и сильнее прижался к Алане.

— Правда, Габриэль?!! Это замечательная новость. —с притворной радостью произнесла она. А я мысленно цедил это имя, Габриэль, как я злился, что она его называет другим именем. Имя сыну должен давать только отец, но Алана и тут попыталась перетянуть на себя инициативу, теперь Эмир носит двойное арабо-итальянской имя. Эмир-Габриэль. Но я буду называть его только Эмир.

— Ммм... Это хорошая новость. —улыбаясь, произнесла Алана и снова злобно посмотрела на меня, продолжая сверлить своим опасным взглядом. Не будь тут сына, Алана уже рвалась бы меня придушить.

— Да, я тоже думаю, это хорошая новость, сын. Видишь, как мама рада. Я заведу конюшню, ты начнёшь привыкать к лошадям, найму лучших тренеров, они научат тебя верховой езде. Тебе нужно привыкать к арабским традициям, Эмир.

Алана, отпустив сына, встала в полный рост, тяжело задышала и молча губами произнесла на арабском:

— Не дождёшься!

Иногда я обожал позлить Алану, и это был тот случай. При сыне она всегда сдерживала свой гнев и сильные эмоции, что, казалось, её разорвёт изнутри от пылающего в ней гнева.

— Да, милая, да. —прошептал я, пристально смотря на Алану, и, взяв за руку сына, повёл его на улицу.

Думаю, Алана должна переварить эту новость и никого не убить в масштабе всего дома. Лучше побудем на улице, для нашей же безопасности.