Глава 9 Что ни день − то новое веселье. Часть 2

Местность здесь была холмистая, а неподалёку начинался лес. Туда и направились. К тому моменту, как достигли опушки, уже почти рассвело. Шли молча. Не хватало ещё внимание поднимающихся спозаранку грибников да ягодников привлечь. Рыська нет-нет да убегала вперёд, задавая нам направление и предостерегая от нежелательных встреч.

Почва по мере углубления в леса стала преимущественно болотистой. Ноги, изодранные в кровь ещё там, на выходе из потайного хода, озябли, отзываясь режущей болью при каждом шаге. Но я целеустремлённо иду за сестрой, в надежде, что её чутьё выведет нас куда-нибудь, где можно без опаски передохнуть.

Солнце было в зените, когда я ощутила, что ещё чуть-чуть и попросту свалюсь. Видимо, недавняя болезнь давала о себе знать. Заметив, что я уже едва ноги передвигаю, Ренар подхватил меня под руку − пытаясь поддержать, но и это не сильно помогло. И в какой-то момент, ощутив, что дрожащие от усталости ноги вот-вот подогнутся, я попросту выдернула руку и повалилась на ближайшую относительно сухую кочку.

Вот чего не ожидала, так это того, что Ренар возьмёт меня на руки и пойдёт за рыськой. Я чувствовала, что парню тяжело, но он терпеливо тащил моё не такое уж и лёгкое тело. Спустя пару часов уже и он едва ноги передвигал. И тут, словно по заказу, перед нами блеснул убегающий куда-то в лесную чащу зигзаг полноводного ручейка.

Напившись вдоволь и ополоснув ледяной водой саднящие и без того промёрзшие насквозь ноги, повалилась в мягкую травку да и заснула. Разбудило меня урчание в собственном животе. Было тепло и как-то уютно. Возле моих ног полыхает костерок. На небе звёзды. И Ренар рядом… Такое чувство, словно и не было тех трёх лет. Что всё это всего лишь видение, сон. Вот только примостившаяся возле моего бока рыська доказывала обратное.

− На, − Ренар протянул мне палочку с нанизанными на неё сочащимися соком грибами. − Жаль соли нет. Было бы вкуснее, − говорит.

А я глаз от его лица отвести не могу. М-да уж, если всё это план графа, то расчёт правильный. Трудно устоять перед своей первой любовью. Невозможно поверить в подлость того, о ком думал годами. И всё-таки он красив. Не так как Артемилиан, но всё же. Хотя, правильно мама говорила − не в красоте ведь счастье, главное, чтобы человек был хорошим. Верить-то хочется, а как понять, хороший ли?

Мама… сердце сжалось от внезапно нахлынувшей тоски. Как она там одна хозяйство тащит и с тремя шалопаями управляется? И так захотелось их всех увидеть, обнять, поболтать обо всём. Но тут же пришла не менее печальная мысль: если за мной охотятся, то придя на мельницу, я могу накликать беду. Да и говорить обо всём нельзя, а врать о-о-очень не хочется.

Ренар тем временем дожарил ещё один прутик с грибами, передал его мне. Встал. Потянулся и без лишних вопросов уселся рядом. Точнее сзади, прислонился как когда-то. И так спокойно стало, так хорошо. А вокруг − тишина-а-а… Птицы спят, и даже ветер в кронах деревьев не шумит. Какое-то время так и сидели, привалившись спина к спине и молча глазея на звёзды.

− Мне семь было, когда Веден взял меня в замок, − неожиданно нарушил затянувшееся молчание Ренар. − Вроде как прислуживать, подай-принеси, ночной горшок вынеси… Тьфу! Он был очень жесток и требователен. Учителей зачем-то ко мне приставил. И вот тогда я стал гордиться своим положением. Ещё бы! Я умел читать и писать.

− Я тоже умею, но плохо, − вырвалось у меня признание. − Отец умел, да некогда ему со мной заниматься было. Книги дорогие, чернила и бумага тоже…

− Что-о-о? − воззрился на меня друг.

И только теперь, с опозданием, я поняла, что выдала себя с потрохами. Молчу, пытаясь придумать − как выпутаться из сложившейся ситуации. И рыська вон с укором поглядывает. Вот же демоны за язык дёрнули…

− Не думал, что до прихода императора в королевстве всё настолько плохо было, − спас ситуацию неправильно всё истолковавший Ренар. − В этом мне повезло больше. А может и не повезло. Как вспомню изучение истории, удавиться хочется. Нет, не спорю, имелись интересные моменты. Но зачастую такая нудя-я-а-атина… И гоняли учителя фехтования меня, помнится, сильно. Но зато к четырнадцати годкам не любой из графских охранников мог против меня на шпагах устоять. В семнадцать я уже вовсю бился на мечах с гладиаторами. Ну то есть тренировки с ними уже были. А через год… в восемнадцать… и сам оказался на арене, − горько вздыхает.

− Ну ты ж не знал, что он твой отец… − стараясь не выказать своё волнение, подталкиваю его повествование в интересующее меня русло − ведь именно тогда он собирался свататься.

− Нет, − вздохнул он. − Недавно узнал. Когда ты уже выкупила меня. Я поехал долг один вернуть, заодно отца навестил. Рассел тогда напился… ну и обозвал неблагодарным графским выродком. Слово за слово. Так и узнал. Только какой из графа отец-то? И сам он это никогда, думаю, не признает. Не понимаю… Я бы никогда в жизни своего сына не заставил столь унизительно прислуживать. И уж тем более не выгнал бы на арену…

Я молчала. И да, теперь я ему верила. Потому что чувствовала, как ему больно и обидно. Но, увы, помочь ничем не могла. Ну не выдавать же себя с потрохами, высказывая предположение о том, что возможно граф не виновен. Откуда принцесса может знать подробности о жизни в далёких сёлах и на хуторах? Хотя…

− Ты знаешь, кем мой дед был? − вспоминая один из рассказов Рози, захожу издалека.

− Королём?

− Ну этот-то понятно, я про другого.

− Начальник королевской тайной канцелярии, − словно отрапортовал Ренар. − А к чему ты про него вдруг вспомнила?

− К тому, что он вёл одно расследование, − даже глазом не моргнув, соврала я. − Тебе известно, что я родилась в замке твоего отца?

− Об этом до сих пор в селе шепчутся. Говорят, мол, на короля кто-то порчу навёл, а все в округе пострадали. Тогда же моровое поветрие прошло. Такое не скоро забывается.

Тут он прав как ни крути. И надо же, кого только не обвинили. И короля − за то, что за собой хворь привёл накликанную, и нашу семью…

− Вот в причине возникновения этого мора и пытались разобраться, − говорю. − Имелось предположение о том, что это было специально подстроено. Не знаю уж, отравления или болезнь.

− Да ладно заливать-то! Кому это надо? В жизни не поверю, что короля волновали беды простых селян! − недоверчиво воззрился на меня Ренар, а мне даже обидно стало, ведь Рози говорила, что действительно пытались разобраться. − Или они думали, что эта участь предназначалась тебе?

− Там всё гораздо сложнее. Не забывай, ты ведь, судя по всему, тогда же из графского замка к Расселу перекочевал, − уже в лоб ему намекаю.

Ренар скривился, словно кислое яблоко откусил, но вынужден был признать:

− Так и было, выходит. Я как-то об этом совсем не думал.

− То-то и оно, − радуюсь своей маленькой победе. − Ведь только твоя смерть обелила тогда графа, − добавляю, и ведь не вру, едва ли не дословно бабушкины слова передаю.

− Думаешь, это он?

− Дело в том, что есть кое-что, о чём запрещено было распространяться, − для пущего эффекта понижаю голос. − Во-первых, королева родила раньше срока.

− И что? − не понял Ренар.

− Не перебивай. Так вот, и родила она − близняшек!

− Да ла-а-адно… − задумчиво протянул он, на его лице читался настолько явный мыслительный процесс, что у меня непроизвольно улыбка по губам расползлась, благо друг был слишком озадачен и не обратил на это внимания.

− Но моя сестричка от той самой болезни и умерла, − вздыхаю, с извинением взглянув на рыську.

− Что? Ты… ты уверена? − вмиг подскочив и оказавшись рядом, Ренар всматривается в моё лицо в свете угасающего костра. Киваю, а он вдохнул поглубже, словно с силами собираясь, и произнёс: − Невеста моя… Бывшая… − исправляется смущённо. − Давно это было. Ещё до того, как на арену попал…

И так приятно от его признания стало. Пусть и бывшая. Но вначале-то своей назвал. Молчу. Жду продолжения.

− Я все три года о ней вспоминал, − отведя взгляд, признаётся. − Да только вырваться не мог, − вздыхает и отворачивается к костру. − А потом, как увидел тебя и… Нет, я понимал, что это ошибка. Не бывать ей на гладиаторских боях, больно уж удовольствие дорогое, а семья у неё небогатая. Просто почему-то подумалось тогда: вот причесать так же, одеть, и прямо одно лицо будет. У неё и глаза точь-в-точь как у тебя. Я это к чему… Может жива твоя сестрица?

− Может и жива, − грустно улыбаюсь, поглаживая рыську.

Ренар на наши с сестрой переглядки внимания не обратил − ветки в костёр подбрасывал. А мне так стыдно за ложь стало, так захотелось рассказать всю правду, но стоит ли? Не одной меня эта тайна касается. Не хочется верить в предательство, но кто знает, как он отреагирует, прознав о магии? Вдруг сдаст? Тогда не только я, но Даниэла и Рози пострадают.

− Ты это… не ревнуй, если что, − неожиданно тихо произносит. − Она девка гордая, узнает о нашей связи − в жизнь не простит, − и вздыхает!

У меня внутри всё прямо-таки ликует, а с языка так и рвётся: «Дурак ты, хоть читать и писать обучен!»