Часть 2

Глаза царапнуло испепеляющее солнце, и я резко проснулась. В своей собственной постели, в личной комнате. Моему мозгу хватило пару секунд, чтобы вспомнить события вчерашнего дня, и от ужаса сердце болезненно сжалось.

Резко вскочив на ноги, я подбежала к широкому напольному зеркалу и покрутилась: никаких гематом, ссадин, волдырей. Но было кое-что странное… С кожи волшебным образом исчезли все прыщики, мелкие неровности, небольшие морщины и даже растяжки. Я провела рукой по бедру и удивилась. Никогда ранее у меня не было такого идеального, словно отполированного тела.

Позади скрипнула дверь, и я резко испуганно обернулась. В проеме стояла мамочка, на губах ее застыла широкая счастливая улыбка:

— Уже проснулась, моя драгоценная девочка! Я всегда знала, что ты — наша награда! Наше благословение!

Сжав виски, тряхнув головой, я сдавленно прошептала:

— Ничего не понимаю… То, что было вчера… Мне это приснилось? Прошу, скажи, что да!

Я ждала ответа. Молила взглядом маму развеять страхи в моей голове. Увы, она этого не сделала.

Сев на маленький диванчик у окна, утянула меня за собой и заглянула в глаза:

— Мне так много нужно тебе сказать, Сашенька… Так много. Прости, что не сделали этого раньше. Твоя реинкарнация была запланирована на много лет позже, как у всех в нашем роду. Поэтому мы тебя не подготовили. Вчерашние события стали для нас всех таким же шоком, как и для тебя.

«Сомневаюсь!», — фыркнула я про себя, начиная все больше и больше нервничать. Удивительным образом, слабости внутри совершенно не было. Никогда ранее я не ощущала себя такой живой, как этим утром. Словно после пяти двойных эспрессо.

— Почему вы мне не помогали? — с трудом сдерживая гнев, потребовала я от мамы ответа. Стоило только вспомнить их равнодушие, как глаза наполнились слезами. — Просто стояли и смотрели, как я умираю!

— Потому что мы знали — ты не умираешь. А перерождаешься, — произнеся нечто странное, женщина стерла слезы с моих щек кистью руки и улыбнулась. — Все мы через это проходили.

Устав от намеков и недомолвок, я резко вскочила на ноги на начала измерять шагами комнату. Голос нервно подрагивал:

— Что «это»? Ответь! Иначе я сойду с ума.

Тяжело вздохнув, мама уставилась перед собой. На ее лице четко отражалось, что женщина просто не понимает, как ей за раз донести до меня огромный объём информации. Наконец, она решилась, на полном серьезе выдав какой-то несуразный бред:

— В мире существует около двухсот кланов оборотней. Ими не становятся, а рождаются. Это — своего рода особенный ген. Все, у кого он имеется, автоматически примыкают к высшей касте. Род Градских на хорошем счету у альфы. А ты вообще стала…

Не выдержав, я расхохоталась. Нервно и истерически. Схватившись за живот, повалилась на постель и прикрыла лицо рукой:

— Все ясно. Это какое-то групповое сумасшествие. Либо я умерла… Либо в коме… Не знаю! Почему никто не говорит мне правду?!

По мановению ока мама оказалась рядом, нависая надо мной сверху. Буквально перелетела через всю комнату за секунду. Я перестала смеяться и испуганно взвизгнула.

— Это не шутки, милая. Чистая правда. Теперь ты — оборотень, — мягко и нежно говорила она, пока я забилась в угол постели. — От нашей жизни одни только плюсы. Идеальная кожа! Кристально чистое здоровье! Можешь есть, сколько угодно, и всегда оставаться стройной! А, главное, забудь про краску для волос: они всегда останутся у тебя белоснежными.

— Что?! — завопила я в панике. — А меня кто-то спросил, хочу я быть всю жизнь блондинкой или нет?! Я ведь ради эксперимента окрасилась!

Напрочь игнорируя мою нарастающую панику, женщина продолжила свою лекцию. Распахнула рот, и крайние зубы на моих глаза выросли в огромные клыки.

— Но есть и минусы, рыбка, — «втянув» клыки обратно, мама равнодушно пожала плечами. Словно только что вовсе не довела меня до ручки своим цирковым шоу. — Например, мы обязаны состоять в совете кланов. Обязаны подчиняться стае. Смертны, конечно. Но спокойно доживаем до ста пятидесяти лет…

Мама вдруг замешкалась, посмотрела на меня как-то странно. Даже тогда, в ужасе, я понимала: она что-то не договаривает. Нечто безумно важное. Нечто, что шокирует меня еще больше.

— Говори! — потребовала я, закричав на всю комнату. — Я хочу знать все.

«А потом понять: сошла я с ума полностью или на половину!», — добавила уже про себя.

— У оборотней немного иначе обстоит иерархия. Можно сказать, средневековая. Есть мужчина, добытчик. А есть женщина… В какой-то степени, она его награда, гордость и… — мама старательно пыталась подобрать правильное слово.

— И собственность, — помогла я ей, и по глазам поняла, что попала в точку. Стало не по себе. В горле застрял тугой ком.

— У нас, конечно, приветствуются браки человеческие, со штампом в паспорте. Но есть кое-что намного важнее, ценнее… — вытянув передо мной два пальца, женщина словно вела урок по половому воспитанию в школе. — Первое! Это когда оборотень заявил при всей стае, что ты — его. Он тебя застолбил. Если кто-то посмеет тебя коснуться, будет страшная бойня. Выживет сильнейший. Тому и достанется самка. Второе! Когда оборотень пометил свою даму укусом. Это союз нерушим навеки.

Пожав под себя ноги, я вытаращила на маму глаза. Она обнажила шею и с явной гордостью продемонстрировала мне заживший укус:

— А у папы — мой, — подавив смущенную улыбку, мама снова стала серьезной. Вкрадчиво протянув: — В мире всего один альфа. Его власть нерушима. Господин Босфорт… Вы встречались, помнишь?

Сердце в груди бешено застучало, виски начали саднить. С трудом, но в голове складывались пазлы… Осознав весь ужас ситуации, я нервно покачала головой:

— Нет… Нет, мамочка! Только не это… Не говори, что!..

— Сашенька, успокойся… — ласково заверила меня та. Присев рядом, заботливо погладила по головке. Но это не помогло, и я зарыдала. — Ты даже не представляешь, КАКОЙ властью он обладает. Он бессмертен, силен и…

Женщина застопорилась, словно не решаясь сказать главное. Встретившись с ней взглядом, я произнесла нечто, на что заведомо ждала негативный ответ:

— И он меня застолбил?

— Да, — мама не сдержала радостной улыбки. — Самый лучший оборотень заявил права на нашу девочку! Сашенька, я так тобой горжусь!

Радости мамы я не разделяла. Задыхаясь от слез, страха и боли в душе, я неустанно шептала:

— Нет, нет, нет! Я сбегу! Сейчас же! Ты поможешь мне, мамочка?

Женщина вдруг подняла мое лицо за подбородок и строго заглянула в глаза:

— Нет, Александра. Не помогу.

— Но, — я растерялась, — почему?

Почему-то с опаской обернувшись на дверь, она зашептала:

— Потому что теперь ты принадлежишь ему. Альфе.

Смахнув слезы, я рассмеялась. От глупости! Невозможности! Полного идиотизма, происходящего вокруг!

— И что, — пошутила я, саркастично выгибая бровь, — он меня заберет теперь к себе в пещеру? Где мы будем плодиться и размножаться?!

Мамочка даже не улыбнулась, медленно и напряженно кивнула. Словно опасалась моей реакции.

— Как скоро? — прикусив губу до крови, я ждала своего приговора. — Когда явится ко мне этот странный тип?