Глава 2

– Госпожа Старостина, просыпайтесь, мы прибыли! – безликий голос андроида постепенно пробрался в мое сознание, и я распахнула глаза, бездумно уставившись в серое лицо с приятными, но неподвижными чертами.

– Лунная карантинная станция! – оповестил робот, до меня пусть и с опозданием дошло, и я разочарованно застонала.

– Ну нет, что же не везет-то так! – проныла я, поднимаясь.

– У Вас есть жалобы на самочувствие? – тут же заученно прореагировала умная машина. – Мне вызвать медблок?

– Нет, со мной все прекрасно в физическом плане! – отмахнулась я, ощущая, однако, легкую тошноту, будто в мой желудок поместили шарик с воздухом, что, впрочем, при данных обстоятельствах было совершенно нормально.

Просто, загружаясь в лунный чартер, я с нетерпением ждала того момента, когда мы будем на подлете, чтобы полюбоваться на «Ковчег» во всей красе снаружи. Следующая такая возможность-то будет уже только по прилете на место, когда начнется высадка на Kepler-754. А это только через шесть лет, которые я проведу, изучая корабль исключительно изнутри. Из-за погружения в стазис каждые полгода для меня они превратятся в три, но все же. В последние сутки на Земле оказалось необходимо сделать столько всего и сразу, что о сне пришлось забыть. Но теперь все закончено. Все мои связи с родной планетой, можно сказать, прерваны, и я такая же космическая странница, как и Титар. И это… охренительно здорово! Конечно, это вроде как было глупо в моем возрасте продолжать завидовать старшему брату, особенно учитывая, что и выбора особого в образе жизни и профессии у него не было, но ничего поделать с укоренившимся с самого детства чувством я не могла. Титар всегда для всех был героем, бесстрашным космическим путешественником, загадочным звездным капитаном-одиночкой, совершающим все новые и новые открытия, которые у всех на слуху. А я? Мои достижения сугубо прикладные и чрезвычайно мелкие. В прямом смысле. Новые разновидности бактерий, синтезирующие супербелок, идеально подходящий для питания в экстремальных условиях, в том числе и во время длительных космических перелетов. Бионическая пленка, опять же бактериального происхождения, которая теперь позволит всем погруженным в стазис на «Ковчеге» и всех других кораблях дальнего следования переносить его намного легче и приступать к работе спустя сутки после пробуждения, вместо пяти дней, уходивших раньше на реабилитацию. Ранозаживляющие и противоожоговые эмульсии, ускоряющие естественную регенерацию в разы и не требующие предварительного обеззараживая повреждений. Кто об этом слышал где-то кроме узкого круга моих же коллег? И нет, я не жалуюсь, наоборот. Просто раньше выходило, я создаю то, что никогда не случится проверить на себе и усовершенствовать, если понадобится, а теперь у меня такая возможность появилась. И разве можно хотеть еще чего-то большего?

В ближайшие дни все вещи из родительского дома будут вывезены в подземные склады длительного хранения. Сам дом будет выставлен на продажу, возможность распоряжаться деньгами я в равной степени оставила и за Титаром. Он много лет назад отказался от любых притязаний на родительское имущество и разработки в мою пользу, но, мало ли, за годы может что-то измениться. Если в течение восемнадцати лет не вернусь я и Титар их не востребует, то все средства уйдут в пользу исследовательского центра, созданного нашим отцом и Пиладом. Тогда же пойдут с молотка и вещи, отправленные сейчас на склад. Вот и все. Пройдя сотни медицинских тестов и обязательный забор генетических проб, я провела последние несколько часов, общаясь с немногочисленными друзьями, в беседах с которыми мы старательно обходили тему того, что, вероятно, это наши последние совместные посиделки. Несмотря на то, что все прекрасно понимали: космос – это риск и высока вероятность, что полет «Ковчега» может обернуться катастрофой, каждый хотел бы оказаться на моем месте. Но эту мысль вслух выразила только Алисия.

– Софи-и-и-и! – завывала она, повиснув на мне в зале отлета и влив перед этим в себя дозу алкоголя, неподъемную даже для многих мужчин. – Мы же можем больше никогда не увидеться! Никогд-а-а-а!

– Али, мы прекрасно сможем болтать по видеосвязи!

– Болтать? Сколько? Первые полгода?? – взвилась она. – А потом? Я тебе: «Привет, как дела?», а ты мне в ответ через пару недель: «Все нормально!» А потом через месяц, и вообще-е-е-е!

И она снова принялась заливать мое плечо слезами.

– Но знаешь что, Софи! – шмыгая носом, продолжила подруга. – Я боюсь за тебя и буду скучать безумно, но прямо убить тебя готова за то, что ты такая везучая сучка-заучка!

– Госпожа Старостина, Вам следует поторопиться, – напомнил о себе андроид. – Ровно через две минуты капитан Тюссан начнет приветственную речь для вновь прибывших.

Ах, ну да, теперь он для меня точно капитан Тюссан. Если, конечно, за эту неделю первичной акклиматизации не умудрюсь вылететь каким-то образом из экипажа. Ну нет уж! Я зубами за обшивку цепляться буду или петь дифирамбы заносчивой капитанской заднице, если понадобится, но выкинуть себя с «Ковчега» не дам!

Потягиваясь и разминая затекшие плечи, я в ускоренном темпе пошла по коридору, морщась от непривычного грохота ботинок об пол. Система искусственной гравитации на лунной станции была почти древней и чрезвычайно далекой от совершенства. Частенько она страдала перепадами, и подстроиться, чтобы не топать, как ископаемый мастодонт, бывало сложно. Естественно, в теории я это все узнала из электронной памятки-инструкции, загруженной в коммуникатор на запястье перед вылетом, а вот как переставлять ставшие тяжелее обычного ноги – постигла на практике. Хорошо хоть на «Ковчеге» благодаря новым технологиям мы будем избавлены от перепадов тяготения и от необходимости ходить в утяжеленной обуви. Я спускалась по трапу последней из тысячи человек, прилетевших со мной на одном транспорте. И так как капитан Тюссан умудрился к этому времени добиться волшебным образом полной тишины в громадном зале прилета, то, само собой, мое грохотание по трапу никто не пропустил. И он тоже. Кто мельком, а кто пристально – все посмотрели на меня. Я же едва не запуталась в собственных ногах, натолкнувшись на испепеляющий взгляд золотистых глаз с огромного экрана, располагавшегося под потолком зала. И только потом заметила самого Тюссана, стоявшего на некоем возвышении и пялившегося на меня через головы всех присутствующих. Одет он был в белоснежный комбинезон с эмблемой «Ковчега» на груди, облегавший его от шеи до пяток как вторая кожа и более чем очевидно демонстрировавший все великолепие его тела. В животе стало еще противнее от понимания того, что скоро все мы будем одеваться так же, только цвета будут разные. Ходить в тончайшем, полностью повторяющем контуры тела одеянии среди так же экипированных совершенных Модификатов… Ай, да ну и что поделать, что я не выгляжу, как они, и никогда не буду? Плюнув на грохот и свирепо нахмурившись, я промчалась последние метры и затесалась в толпе, но злющий ястребиный взор капитана преследовал меня, заставляя оборачиваться соседей.

– Ну, вот теперь, когда, наконец, все прибывшие решили, что готовы снизойти до того, чтобы выслушать меня, я начну! – раздался усиленный скрытыми динамиками голос Тюссана и, пронзив последний раз взглядом, словно сделав контрольный выстрел, он избавил меня от своего пристального внимания. Скотина!

– Итак, вы, конечно, все меня знаете, но позвольте представиться еще раз. Рожер Тюссан, капитан первого «Ковчега» и ваш повелитель, царь и бог с этого момента и до того, как вы ступите на поверхность планеты Kepler-754, которую чаще принято называть Нью Хоуп.

Я оглянулась в ожидании увидеть лица, возмущенные самомнением этого наглеца, но все или молчали, или, наоборот, одобрительно посмеивались. Рядом раздался вообще восхищенный вздох, и, покосившись, я увидела женщину-модификата, выше меня примерно на голову, которая с плотоядной улыбочкой смотрела на капитана. Она, как и большинство Модификатов женского пола, была очень коротко стрижена, от чего идеальная форма черепа и максимально симметричные черты лица становились только отчетливее. Легкий перламутровый отлив ее кожи, довольно широкие плечи с развитой мускулатурой и плотно закрытые сейчас жаберные щели чуть пониже ушей показывали, что ее родители когда-то выбрали пакет «Аква» из всех доступных.

– Нью Хоуп была открыта более двух десятков лет назад при помощи телескопа Кеплер одной из последних перед тем, как его заменили на более современный аналог. Она сразу стала кандидатом в список экзопланет, а спустя уже год данный статус был подтвержден. Необычайность именно этой планеты заключается в том, что она находится по космическим меркам практически у нас под боком, хотя обнаружение и тщательное ее изучение было затруднено по ряду уже неважных сейчас технических причин. Дальнейшие годы исследований перевели Нью Хоуп в разряд планет весьма близких к нашей, а после точного расчета индекса подобия Земле она вообще была признана идеальным двойником. На полный оборот вокруг светила, очень похожего на наше, у планеты уходит 126,5 земных суток. Сами сутки длятся там 27 часов. Диапазон температур близок к нашему. Радиус на 12% больше нашего, масса на 15%, а значит, разница в гравитации минимальная. К тому же за время пути на «Ковчеге» искусственная гравитация будет плавно меняться, достигая уровня Нью Хоуп, и к моменту прибытия мы вообще не ощутим отличия и хоть какого-то дискомфорта. Но об этом позже.

Конечно, и я, и все присутствующие знали эту информацию на зубок, но Тюссану удавалось повторять ее с такой торжественной эпичностью, что невольно сердце замирало в предвкушении величайшего в жизни приключения, и хотелось внимать ему бесконечно. А может, дело в низком, бархатисто-раскатистом голосе или манере чуть растягивать и будто катать на языке «р», заставляя вслушиваться тщательнее. Не важно. Но все, даже я, слушали как слегка завороженные. Ну, на то он ведь и капитан нашего огромного экипажа. Должно же быть в нем нечто особенное, кроме эго, едва проходящего в грузовой порт корабля. Чертов повелитель и вождь. Краснокожих.

– Три года назад капитан-разведчик Титар Старостин принял решение отклониться от основного курса и произвел максимальное снижение над поверхностью Нью Хоуп, когда направлялся в более удаленные области Галактики, – золотистые глаза снова безошибочно нашли меня в толпе, и я невольно закусила губу от уважительных, почти восхищенных ноток, пробившихся в голосе Тюссана при упоминании имени моего брата. – Автоматические зонды собрали максимум информации о планете, и данные были признаны настолько сенсационными, что капитан Старостин счел нужным потратить один из столь ценимых у разведчиков автономных мини-транспортов, дабы отправить их на Землю немедленно. И за это все жители Земли, и особенно члены нашего экипажа, ему бесконечно благодарны. Ведь именно поэтому мы все сейчас здесь и готовы ринуться на освоение планеты, что станет новым домом для землян.

Народ вокруг одобрительно загудел, и имя моего брата многократно прокатилось по огромному помещению.

– Я продолжу! – властно произнес Тюссан, и снова мгновенно наступила тишина. – Образцы показали, что Нью Хоуп не просто очень похожа на Землю. Атмосфера практически идентична, не содержит ни единого непригодного для существования людей газа. Патогенных бактерий также не было выявлено. Имеется богатейшая флора, и были замечены некоторые представители местной фауны. Нью Хоуп – абсолютно живая и пригодная во всех отношениях, хоть и чрезвычайно дикая планета. Таков был окончательный вывод ученых. 70% поверхности покрыто пресным океаном. Суша состоит из двух больших континентов и массы островов. Основное отличие от Земли – наличие газо-паровой оболочки. Примерно такой, которая окружала Землю в глубокой древности, в так называемую Золотую эру ее существования, и исчезновению которой не найдено объяснения до сих пор.

Тюссан снова сделал многозначительную паузу, и люди, пользуясь этим, стали обмениваться радостными и воодушевленными взглядами, перешептываться.

– Теперь хотелось бы упомянуть о том, о чем многие не слишком бы хотели слышать перед полетом, но сказать это считаю необходимым, – капитан не только слегка повысил голос, но и стал произносить слова жестче и отрывистей, однозначно давая понять, что слушать себя он заставит. – Все мы преисполнены надежд на будущее и энтузиазма, но всегда нужно оставлять в сознание место для понимания того, что Нью Хоуп может не соответствовать нашим ожиданиям. Причем настолько, что миссия закончится полным фиаско. Какой бы прекрасной и многообещающей эта планета ни виделась нам из дома, есть вероятность, что на деле она окажется непригодна не только для массового переселения, но даже для создания базы. Это чужой мир, он вполне способен отвергнуть нас в самой жесткой форме. И каждый из вас должен быть к этому морально готов.

Все недовольно загомонили, и даже раздалось несколько возмущенных выкриков. Тюссан спокойно продолжал смотреть на толпу, но на большом экране было хорошо видно, как он фокусирует взгляд на каждом, кто выражал свое с ним несогласие чересчур активно, словно ставил на человеке метку. И замечала это, естественно, не только я, так как недовольные тут же замолкали.

– О нашем корабле, «Ковчеге», думаю, каждый из вас знает почти все. Он оснащен всеми самыми последними разработками земных ученых и безопасен настольно, насколько это вообще возможно. А еще он большой. Очень большой. Состоит «Ковчег» из восемнадцати отдельных модулей. Десять из них при запланированном и удачном протекании нашей миссии будут навсегда спущены на поверхность Нью Хоуп, два останутся на ее орбите, исполняя первые годы роль орбитальных станций. Если же планета окажется не тем, что нужно, «Ковчег» вернется назад в прежнем виде.

Мне тоже очень не нравились эти постоянные оговорки капитана о вероятной неудаче, они изрядно портили все радужное предполетное настроение. Но я не ребенок и отдаю себе отчет, насколько он в этом прав. Полет «Ковчега» широко разрекламирован, и ему в СМИ навесили ярлык первого. Но дело в том, что до него были и другие. Конечно, масштабы не такие, и шумихи никакой, но однако же. Все они оказались провальными, но не это главное. Больше всего не принято было распространяться о некоторых психологических, мягко скажем, неприятных аспектах, постигших часть экипажей этих миссий. Так что тут я полностью разделяю нежелание капитана иметь дело на обратном пути с самоубийствами или спятившими от разочарования членами команды. Так что лучше сто раз капнуть на мозги сейчас, чтобы отсеялись все те, кто колеблется или не готов к реальному взгляду на события или неудаче. Вот только на меня так, капитан Тюссан, смотреть не нужно. Конечно, я могу считаться слабым звеном, потому как времени на многонедельные психологические тесты у меня не было, но черта с два это так!

– И последнее, о чем скажу, – наконец стал закругляться капитан. – О людях, которые полетят на борту «Ковчега». Большая их часть, три тысячи человек – пассажиры, они же будущие первые поселенцы. Они будут спать всю дорогу до Нью Хоуп. Разбудить мы их должны только на планете, если она будет признана пригодной всеми специалистами. В противном случае они проснутся уже на Земле по возвращении, а значит, никаких проблем никому не доставят. Другое дело вы, непосредственные члены экипажа. Каждые полгода полета половина из вас будет так же погружаться в стазис, в то время как остальные станут нести вахту. О своих обязанностях каждый из вас осведомлен прекрасно, но впереди еще неделя, чтобы вникнуть полностью. Именно эта неделя – тот период, когда я буду чрезвычайно терпим к ошибкам или недочетам.

Само собой, Тюссан уставился прямо на меня. Снова.

– При этом я собираюсь следить за каждым пристально и внимательно. И не нужно думать, что если я один, а вас больше тысячи, я что-то упущу. Даже не рассчитывайте на это и помните, что у каждого есть дублеры и они заменят вас на «Ковчеге» до вылета, если я так захочу.

Ха-ха! Можете щуриться на меня сколько угодно, капитан, но у меня-то дублера нет. Иначе я бы точно тут не стояла, учитывая ваше ко мне необычайное расположение.

– В принципе, я закончил, но готов ответить на все ваши вопросы, – ответом Тюссану была тишина, и он неожиданно расплылся в лучезарной улыбке, хотя мне она показалась скорее уж хищным предвкушающим оскалом. – Неужели нет вопросов? Не нужно меня бояться, я не кусаюсь!

Ну да, сначала мужик объявил себя всевластным повелителем всея «Ковчега» и богом и намекнул на то, что выкинет вон, чуть что не так, а теперь надеется на нормальный открытый диалог? Смешно ведь!

Но оказалось, что считают так далеко не все.

– Капитан, а это правда, что личные отношения между членами экипажа не запрещены и даже приветствуются? – глубоким, я бы даже сказала, томным голосом спросила женщина-модификат с пакетом «Аква» рядом со мной. Я удивленно уставилась на нее. Она что, вот так перед всей толпой пытается флиртовать с Тюссаном? Похоже, что так.

– Это правда. Раньше это не приветствовалось и даже запрещалось. – Да хватит каждый раз так сверлить меня глазами! Хотя сейчас пристального взгляда удостоилась не только я, но и еще несколько Естественных в толпе. – Но теперь сексуальное взаимодействие признано нормальным и даже способным благотворно влиять на атмосферу в экипаже. Но, однако же, за любые, даже самые малейшие конфликты на этой почве будут следовать жесткие дисциплинарные наказание, вплоть до физических.

Прежде все экипажи в основном состояли из Естественных, и как всем нормальным людям им было присуще ревновать, разочаровываться в партнере, испытывать чувство собственничества. И это порождало напряжение, которое при длительных полетах выливалось иногда в весьма неприятные происшествия. Считается, что Модификаты лишены большинства человеческих недостатков. Что к сексу, встречам-расставаниям и созданию постоянных отношений они подходят не столь импульсивно, как люди, а руководствуясь больше расчетом или насущными потребностями. Но я знаю, что далеко не всегда и не со всеми Модификатами это так. А в остальном – время покажет. Еще минут двадцать ушло на заигрывание Тюссана с командой в вопросы-ответы, но потом он все же подвел черту.

– Ну что же, у нас еще будет масса времени на это. А сейчас вам всем следует подготовиться к прохождению карантинной зоны, обеззараживанию и получению вашего первого комплекта обмундирования. Заранее прошу прощения за все неудобства и неприятные ощущения, но вы все знали, на что шли, и обо всем были предупреждены.

И он исчез и с возвышения, и с экрана, а мы побрели в сторону карантинного шлюза галдящей и пока еще разношерстной толпой.