Месть Анны-Луизы

– Не плохо, не плохо, – повторял мужчина, оглядываясь по сторонам.

Его взгляд скользил от одной картины к другой, отмечая разную технику написания и сюжеты: от натуралистических до авангардных.

– У вас талант, – добавил он, приблизившись к последней работе — большое полотно со счастливой парой. – Свадебный подарок? – уточнил мужчина, указав на картину головой льва, что венчала его трость.

– Да, – несмело улыбнувшись, подтвердил хозяин мастерской.

– Сколько?

– Она не продается. Вы сами заметили, что это «подарок», – произнёс художник, стараясь добавить сожаления в свой тон.

– Я спросил «сколько?», имея в виду — во сколько вы оцениваете сей шедевр?

– Хм, сложно сказать, – замялся художник. – Рисовал не для продажи и даже не задумывался, – признался он, пожав плечами.

– Навскидку?

– Навскидку? – на мгновение он задумался, действительно попытавшись оценить собственный труд, но тут же отмахнулся от глупых подсчётов расходников и затраченного времени: – Боюсь, она бесценна.

– И правильно делаете.

– Что именно? – не понял художник.

– Что боитесь, – уточнил гость, приблизившись вплотную к картине.

Его пальцы коснулись застывших масляных мазков, под подушечками предупредительно щелкнула искра.

– Постарались на славу, – дал гость очередную оценку мастеру. – Но придётся избавиться от неё.

Мужчина щёлкнул пальцами. По полотну поскакали десятки искорок, вгрызаясь в краску.

– Что вы делаете?! – воскликнул художник и бросился было спасать своё творение, но сопровождающие его неожиданного гостя, которых тот изначально принял за личную охрану, повалили его на грязный пол мастерской и заломили руки за спину.

Ему не давали возможности подняться на ноги и помещать его творению прогореть до основания. Он просил отпустить его, взывал гостя потушить картину, но тот с непроницаемым выражением на лице следил за игрой огня, который, поглотив полотно, исчез словно по молчаливому велению поджигателя.

– Остальные картины собрать и отправиться на анализ, – отдал приказ мужчина своим сопровождающим.

Охранники отпустили затихшего художника и принялись обходить мастерскую, перенося картины ко входу.

Хозяин мастерской нехотя сел на полу и, не поднимая головы, спросил:

– Зачем вы это сделали? Что вам нужно?

– За тем, что применение магии без должного разрешения, запрещено.

– Магия? – художник расхохотался. – Магия? – повторил он, не пряча истерических ноток в своём голосе. – Вы под наркотой? Какая нах... магия?

– Картина, по-вашему, от спички загорелась? – резонно поинтересовался мужчина, вынуждая художника замереть и притихнуть. – Ваша магия уникального характера. Визуалы в наше время большая редкость. Хочу, чтобы вы понимали, что это всё взаправду. И ваш «подарок» мог сломать жизнь. Или вы считаете навязывание своего видения достойным подарком?

Художник не спешил открывать рта, но мысль, мелькнувшая в его голове, кольнула в самое сердце, вынуждая спросить у того, кто мог знать ответ:

– Хотите сказать, моя картина навязала чувства, которые я хотел видеть?

– Я так и сказал, – сухо отозвался гость.

– А теперь?..

– А теперь вы и ваши картины проедите в Центр реабилитации для прохождения спец.курса, чтобы в будущем вы не причиняли никому неудобств.

– А если я откажусь от вашего любезного приглашения?

– Не хотелось бы опускаться до радикальных мер, живой вы ценнее.

Художник обомлел от того с каким спокойствием эти слова произнёс его зловещий гость, стукнув в конце своей тростью об пол, словно ставя точку и пресекая возможность торговаться. Как если бы к художнику пришла сама смерть и предложила ему сделку, от которой нельзя было отказаться. И этот мужчина высокий и тонкий, как его трость, с осунувшимся лицом и впалыми глазами, отлично подходил под этот образ.

– Мистер?.. – запамятовал художник, как ему представился в начале гость.

– Мистер Андерсон, - произнёс он, оперевшись обеими руками на трость.

Бросив взгляд на мельтешащих мужчин, что бойко снимали со стен оставшиеся картины, художник едва слышно произнес:

– Я не хочу умирать.

– А я не хочу вас убивать, – ответил ему мистер Андерсон, протянув свою тонкую ладонь.

Художник принял помощь. Поднявшись на ноги, он устремил свой взгляд на визитёра, в котором отражалось решительность — он просто так не сдастся.