Глава 6. Максим

Просто так и вот так жениться я не мог, это противоречило бы всем моим принципам. Я ко всему относился предельно серьёзно, а женитьба мероприятие серьёзное, донельзя.

Даже ради детей.

Я решил составить список, в котором раскидать по пунктам, какие качества от жены мне требуются. И посмотреть, подходит ли Алиса вообще.

Пункт первый - она должна быть красивая. Хмыкнул, сразу поставил галочку. Алиса была красива не классической красотой, но было в ней что-то притягательное.

Пункт второй - попа. Попа должна быть небольшой, но приятно округлой. Подошёл к окну. Когда я входил в дом, Алиса смелела и выходила в сад. Вот сейчас игрушки собирает по двору, наклонилась… Так, тут тоже ставим галочку.

Она должна уметь готовить, это ещё нужно проверить. У меня, конечно, повар есть, но все же, любая уважающая себя женщина должна уметь готовить и точка.

Что дальше? Высшее образование. Воспитанность. Тут, конечно, вопрос спорный, смотрела она на меня так, словно я хочу детей её похитить и сожрать.

По дороге из магазина я её подвез, заодно полюбовался на ножки в открытых сандалиях. Удовлетворённо кивнул - большой палец был длиннее, все остальные ниже идут по порядочку.

А то знаете, отец всю жизнь ругался, что все его беды, оттого, что у мамы на ногах второй палец длиннее большого. Дескать, значит мужа ставить ни во что не будет. А мне нужно, чтобы ставили.

Вечером я долго ворочался и уснуть не мог. Думалось о детях, с которыми я побеседовал. Такие разные, пусть и двойняшки. Такие…удивительные. Затем злился на сверчка, который впрыгнул в открытое окно, и теперь разорялся трелями прямо в комнате, а найти этого подлеца, чтобы выбросить на улицу я не смог.

Наконец сон навалился тёплой тяжестью. Я скользил на самом его краю, ещё не уснув до конца, но уже видя смазанное сновидение. Снилась мне Алиса. Улыбалась обольстительно, манила пальчиком. Но смотрел я на её ноги. Она на земле стоит, тапочки эти её открытые, пальчики красивые в рядочек. И тут, тот самый пальчик, которому положено быть короче большого, вдруг шевелится. Растёт. Обгоняет всех своих братьев, тянется ко мне… Я давлюсь воплем и бегу в свою избушку, захлопываю дверь, но Алиса стучит в неё своим мутантским пальцем…

Тук. Тук. Тук.

Вздрагиваю и просыпаюсь - и правда, стучат. Господи, приснится же ерунда такая… потягиваюсь, иду к дверям. Щелкаю светом, открываю дверь. Алиса влетает, глаза круглые, словно плошки, взъерошенная.

— Там… - начинает она.

Останавливается переводя дыхание, я смотрю, на её халат, который немного распахнулся, обнажая плечо. На ключице родинка, маленькая, тёмная, такая заметная на светлой коже. Мысленно вписываю в список пункт - родинка на ключице, и тут же ставлю галочку.

— Где там? - интересуюсь в ответ.

— В моей кладовке.

И снова замирает.

— Ну вот, уже какая-то определённость, - хвалю я. - Что в вашей кладовке? Кстати, у вас есть высшее образование? А вредные привычки?

Алиса смотрит на меня, как на сумасшедшего. А потом огорошивает.

— Там, в моей кладовке, запертый…папа двойняшек.

Тут уже не до разговоров становится. На ходу Алиса объясняет - он покушать попросил. А она его заманила в кладовку, помочь… Ну, и заперла. А кладовка эта, вместе с погребом, отдельно от дома стоит.

Конкретно заперла - на засов, ещё и бревно подтащила, подперла. Ставлю галочку - старательная.

— Это что за беспредел! - кричал запертый. - да я вас…

Дальше такие выражения, что я даже поморщился. Бревно пнул, оно откатилось в сторону.

— Осторожнее, - предупреждает Алиса. - Он может быть опасен.

И пятится чуть в сторону. Вот, как хорошо, ещё и осторожная. Дверь распахивается рывком, оттуда вываливается мужик, которого я бы, например, своим отцом видеть не хотел.

Мало того, я вдруг понимаю, я не хочу, чтобы он был отцом моим детям. За эти дни я настолько сроднился с мыслью о том, что они мои, что сейчас этому в морду готов дать, за то, что он подвергает сей факт сомнению.

— Ты кто? - спрашивает он меня набычившись.

— Папа двойняшек, - любезно сообщаю я.

Он чешет затылок, смотрит на нас растерянно.

— И я папа… У меня и письмо есть, сейчас, покажу.

Достаёт мятый конверт. Такой же, какой и мне достался. Даже марки такие же. Текст, подозреваю, тоже не отличается.

— Мои они, - отвечаю я. - Катись отсюда, пока полицию не вызвали.

Ах, если бы я был так в этом уверен… мужик уходит, но постоянно оборачивается. Я буквально вижу блеск его глаз, несмотря на темень. Такие люди чужие деньги за версту чуют, я знаю. Теперь он просто так не уйдёт, вернётся, попытается выжать хоть что нибудь. Гордости и принципов у них тоже нет.

— Испугалась?

Алиса кивает и вдруг ко мне прижимается. Ставлю галочку - на ощупь она весьма приятна. Трясётся, наверное, и правда страху натерпелась.

— Пойдём… Дети там одни.

Она от меня отстраняется и кивает. Идём до дома, молчим. У крыльца останавливаемся. Тёмный дом смотрит на нас единственным светящимся окном.

— Спасибо…

А я решаю дожать ситуацию, пока горячо. Нет, я не посягаю на девичью честь, хотя, конечно, хотелось бы. Я хочу изучить маленькую странную семью изнутри.

— Ты же знаешь, что он может вернуться? - она кивает, я продолжаю. - Может мне у вас переночевать, в гостиной, на диванчике, на всякий случай?

Вот теперь она смотрит подозрительно. А у меня вид - сама невинность. Нимба только не хватает и крылышков для полноты образа.

— Только на диване, - предупреждает Алиса.

Я сдерживаю порыв закатить глаза. Дома приходится идти тихонечко - дети спят. Надеюсь, мои. Диван жутко неудобный, но к удивлению, я вырубаюсь на нем сразу, слышу ещё сквозь сон, как ходит Алиса. И снится мне снова она, только теперь сон гораздо приятнее…

Просыпаются здесь рано. Я проснулся от шума, увидел старшую девочку - заспанная и лохматая она брела мимо меня через проходную гостиную. Меня увидела, остановилась.

— Ты кто? - потом сама же себе ответила - а, бандит…

И дальше пошла себе. Следом проснулись двойняшки. Фыркали, выглядывая из своей комнаты, но выйти боялись. Смеялись там, переговаривались. Алиса встала последней, явно не жаворонок.

Вышла, споткнулась об меня взглядом, торопливо запахнула видавший виды халат ещё сильнее.

— Завтракать будете?

А по глазам вижу - ну, очень рассчитывает на отказ. А я не откажусь, надо же мне узнать, умеет ли она готовить.

— Обязательно! - и улыбаюсь белозубо.

Алиса глаза закатила и пошла на кухню. Я - в очередь к единственной ванной, чтобы умыться. Передо мной стоит рыжая, то и дело оборачивается поглядеть, сзади, блондинчик, он более робкий и смотрит только втихаря. Ну, как я уступлю пальму отцовства тому сомнительно у субъекту?

— Жрать дадено, - объявила Алиса.

Сидим за столом. Все дети на меня смотрят в упор, хихикают, словно я клоун цирковой. Алиса на меня не смотрит принципиально.

А готовить, она кстати, не умеет - овсянка, и та подгорела.