Глава 5 Анна

Болела голова. Я села на кровать и задумчиво посмотрела на фотки. Покрутила так и сяк, перевернула, читая ничего мне не говорящие имена.

— Они же все одинаковые, Наташ, — со вздохом сказала я известную фразу. И прочитала вслух, — Ксения, врет, что ей двадцать четыре, на самом деле уже тридцать, и ты это знаешь. Спит с Араиком, хозяином двух торговых центров.

Они и правда были одинаковые, хотя красивые, этого не отобрать. Безупречно гладкие лица, пухлые губы, блестящие волосы, точные фигурки. Губы были такими пухлыми, что я с опаской посмотрела на свои. Вчера они надулись и пугали, сейчас отёк спал, и они почти не отличались от моих привычных, слава богу.

Заняться было не чем. На улицу больше не тянуло, там собака. Дома ходит мрачный похититель и его свободолюбивая дочка, а прислуга смотрит на меня так, что того и гляди подсыпит мышьяка. Я задумалась, а как мышьяк пахнет? Так подсыпят, а я даже не пойму.

— Боевая тревога, — сказал похититель входя.

Нет, я уже была в курсе, что его зовут Юсупов Руслан, но звать его по имени даже в мыслях не хотелось. Псих он, вот кто. И сторож у него псих, и собака психованная.

— Что? - испугалась я.

— Подружки твои пришли, я не стану их гнать, пусть увидят, что ты дома и живая, для того я тебя тут и держу. Скажи, что болеешь.

— Я не готова! - воскликнула я!

Потом вспомнила - Света. В больнице. И этот сказал, что все оплатит. А у меня на кредитке уже меньше двух тысяч, работу я прогуляла сегодня, премии лишат точно, а то и уволят - работала я неофициально.

— Некогда готовиться! - рявкнул псих.

— А вы мне точно за все заплатите? — деловито спросила я.

— Да!

Я метнулась к окнам. Быстро их зашторила и в комнате воцарился мягкий полумрак. Потом бросилась к столику, уставлееному косметикой всех видов. Краситься я особо не умела, да и поводов для этого не было, но мне сейспм и не нужно. Нашла самую светлую пудру, щедро нанесла на лицо и стала на пару тонов белее — на лице мертвенная бледность. Потом мазками коричневых теней намазала под глазами, рисуя круги, все быстро растушевала и осталась удовлетворена.

— Ведите, — сказала я, залезла под одеяло и немощно распласталась на подушках.

Мудчина покачал головой и вышел. Я подумала, и спрятала под одеяло руки. Похититель не обратил внимания, а маникюр у меня уже несвежий — по причине отсутствия финансов. А вот девушки, да ещё и такие лощеные, заметят точно.

— Лика! - хором поздоровались они вваливаясь в комнату. — Ты вчера не приехала!

Я картинно застонала, и повернулась к ним лицом — пусть видят, какая я измученная.

— Мне нехорошо, — прошептала я.

Рыжая, это Ксения, я помню, повернулась к дверям и посмотрела на стоящего там Юсупова.

— Ты уйдёшь или нет?

Он перевёл взгляд на меня. Я едва заметно кивнула.

— Иди, дорогой…

Дверь за ним закрылась, а все три девушки теперь смотрели на меня распахнув глаза от удивления.

— Дорогой? — спросила блондинка, это Алена. — Ты же разводиться собиралась.

— Знаешь, на смертном одре все переосмысливается, прежнее становится неважно.

Они снова на меня уставились и я сразу испугалась, что переиграла. Тем более смотрели они как-то чересчур внимательно. Надо помнить, что в мелочах девушки гораздо внимательнее мужчин.

— Ты ведёшь себя странно, — тихо заметила Ксения.

— Тридцать лет на свете живёшь, - разозлилась я. — А до сих пор думаешь, что все по шаблону?

— Я тебя просила не говорить об этом! — вспылила и повысила голос она.

Я отвернулась от них. Третья, брюнетка, имя я успела забыть, но помнила, что Юсупов приписал — тупая, как пробка, присела на край моей постели.

— Лика, что с твоими губами? — спросила она. — Они какие-то маленькие.

— Новый штамп гриппа, — доверительно сообщила я. — Температура поднимается, и гель нафиг просто растворяется внутри.

Девушка побледнела и встала с кровати.

— А импланты? — уточнила она.

— Врач сказал, и импланты растаять могут…

Она сделала три шага назад. Две другие явно мне не верили, но эта начала паниковать.

— Девочки, - попросила она. — Пойдёмте, ну его. Видим же, живая. Выздоровеет, сходим пошопимся.

Целовать на прощание меня никто не стал. Я лежала, несколько минут слушала дружно цоканье каблуков по коридору, затем встала и пошла смывать гримм. Я могла гордиться собой - я справилась. Если повезёт, то может проверок и не будет.

Пугало только то, что девушки считали — Лика может быть мертва. И как-то мысль о мышьяке в чае или кофе заиграла новыми красками.

И чая, как назло, хотелось очень сильно. На тумбе у кровати была кнопка вызова горничной, но я помнила, как она на меня смотрит, и данной опцией воспользоваться побоялась. Не барыня, схожу пешком, где кухня я знаю, я там ночью воровал сосиски.

Дома было тихо. На кухне никого, не считая Даны. Она сидела одна за большим столом и ела сгущёнку столовой ложкой. Вкусно пахло пряным мясом, в животе заурчало.

— Снова делаешь, что хочешь? — спросила я.

— Да. Папа уехал, а ты не уезжаешь, — добавила она, как будто с обидой.

У семи нянек дитя без глазу, подумала я. Ей трех лет нет, она сидит и сгущёнку ест, и похоже намерена доесть всю банку.

— Живот заболит, — предупредила я.

— Ну и пусть.

Я пожала плечами — с детьми я дела никогда не имела, особенно с такими, что делают, что хотят. Интересно, где её няня? Она постоянно ходит сама себе предоставленая? Это, как минимум, не безопасно, сегодня сгущёнку ест, завтра ещё что, а читать думаю, не умеет, не смотря на всю свою разумность.

— Может я лучше в чаю тебе сгущёнку добавлю? - предприняла попытку я.

— Ты меня не любишь, — равнодушно ответила она. — Буду есть, что хочу.

Ну и ладно, решила я. Съела кусок мяса прямо из формы для запекания, налила себе чаю. Уходя, обернулась. Странно, у этой девочки и правда есть всё, что только захочется, включая этот огромный дом и все возможности этого мира, а она сидит тут одна с банкой сгущёнки и мне её жалко.