МОР 2

Глава 1

Воспоминание.

— Серёж, иди обедать уже, — услышал я голос Машки.

— А чего там? — спросил я.

— Окрошка, — прилетел ответ. — Ну ты идёшь, нет?

— Сейчас, дай тренировку закончить! — крикнул я. — Не остынет же она, в конце концов.

Сейчас на площади, прямо напротив царь-пушки, проходила тренировка с моим элитным подразделением. Нет, по меркам того мира они, конечно, так себе бойцы. Но это всё потому, что сейчас даже сама концепция боя сменилась. Запихай к нам крапового берета, он и дня здесь не протянет.

Нет, опять вру, протянет, конечно, даже неделю. Вот только до тех пор, пока с войском МОР-а не столкнётся. Опыта просто не хватит. Так-то краповцы, конечно, те ещё черти, но вряд ли такой боец сможет что-то противопоставить совместной атаке зомби и людей с оружием. Хотя, будь их пять-шесть бойцов…

Впервые с таким войском мы столкнулись в прошлом году. Практически в засаду попали. Хорошо, что Чума умудрился выход найти, а иначе лежать бы нам на той крыше. Но сейчас мы умнее, научились отпор давать. Вот сейчас уже тренировку заканчиваем. Занятия, конечно, по старой методике проводим, но и боевых выходов у нас больше десятка. И пока только ранениями отделываемся.

Из Москвы мы так и не ушли, всё в том же Кремле сидим. Укрепились, как смогли, парк расчистили и огород развели. Сегодня вот первый урожай огурцов собрали. Машка, вон, окрошки целый чан сообразила. Я уж и забыл, как это на вкус.

Сейчас у нас здесь и куры, и свинки, хотели корову ещё поставить, а то и несколько. Вот только чем их кормить? В Москве днём с огнём сена не найти. Думали, конечно, на газонах выпас устраивать, но потом отказались. Глупости это всё.

Жизнь не стоит на месте, а человек такая сволочь, ко всему привыкает. И сейчас мы имеем два поселения. Одно в Москве, это мы, а второе уже за городом, километрах в семидесяти от МКАД-а. Эту общину Чума организовал. Не захотел с нами в столице остаться. Оно может и к лучшему, хотя почему «может», точно к лучшему.

Вот сегодня первую партию молочных продуктов забрали. Хоттабыч привёз, он вместе с Чумой на освоение территорий отправился. А вчера, на вечернем сеансе связи, сообщил, что к нам едет — молоко, кефир, сметану и сыр везут. В обмен на патроны и другие блага цивилизации.

Мы, конечно, и так бы им всё отдали, по первому требованию, и ребята об этом знают. Они на самом деле давно нам заявку скидывали, всё уже собрано стоит. А сейчас, значит, молочка на обмен, оказывается, привезут.

Сейчас пообедаем и на встречу двинем. Хоттабыч скорее всего с прикрытием будет, но лишние воины точно не помешают. В общем, жизнь налаживается, как говорится: «Дела идут, контора пишет».

Честно говоря, я бы лучше к Чуме жить свалил, но пришлось в столице остаться. Решение коллективное принимали, в тот самый вечер, когда я узнал, что Машка моя жива осталась.

***

— Аркадич, ты что мне вколол такое? — я никак не мог сообразить, что происходит. — Мне жена мерещится.

— Сергей Сергеевич, я бы попросил вас успокоиться и выслушать нас, — подал голос Лебедев.

— Варежку свою захлопни, — ткнул я в него пистолетом. — Я сейчас разберусь, мерещится ли мне твоя залупа вместо головы, и если нет, то лучше беги.

— Как ты меня задолбал, Кузов, — вдруг поменялся в лице Лебедев. — Ещё раз я услышу от тебя хамство в свой адрес…

— И что ты сделаешь? Маме пожалуешься? — внутри у меня начал закипать котелок со злобным азартом. — Или залупой своей забодаешь?

Лицо Лебедева налилось краской, и через мгновение из моих рук вылетел пистолет, а из глаз полетели звёзды. Я даже понять не успел, когда тот начал свою атаку, и пропустил несколько точных ударов в челюсть. Хорошо, что у нас разные весовые категории. От этих тычков я всего лишь поплыл. Будь Лебедев килограмм под девяносто, лежать мне сейчас в глубоком нокауте.

По инерции от полученных ударов я сделал два шага назад и упёрся спиной в стену. Справа раковина, слева дверь на выход из кухни.

Лебедев делает рывок, пытаясь пройти в ноги. Ага, так я ему и позволил. Шагаю навстречу и чуть в сторону. Коленом наношу нападающему удар в голову, только он тоже не пальцем делан. Вместо того, чтобы услышать хруст сломанного носа, ощущаю боль в бедре. Лебедев слегка увёл лицо, а вместо него воткнул большой палец мне в рану. Затем обхватил бедро и, распрямившись вместе с ним, выбил мою опорную ногу.

Я рухнул на пол и больно ударился затылком о край раковины. Лебедев в один прыжок забрался сверху и принялся колотить меня кулаками в лицо. Я пропустил, наверное, ударов пять, пока удалось связать ему руки. Затем я смог перехватить его за шею и прижать к себе. Всё, теперь бить меня он не сможет, но и положение почти безвыходное. Обниматься так можно долго.

Освободив одну руку, я нанёс удар в почку, точнее, попытался. Лебедев подставил локоть, но при этом потерял устойчивость. Я мгновенно воспользовался моментом и крутанулся под ним вначале на один бок, затем на другой. Раскачав нужную амплитуду, я одним рывком поменял положение. Теперь моя позиция сверху, а шея Лебедева в удушающем захвате.

Он уже стучал ладонью по полу, когда из моих глаз вновь полетели искры, а затылок взорвался болью. Уже заваливаясь на пол, угасающим сознанием я увидел толпу народу в прихожей. В дверях стоял Чума с кривой ухмылкой на лице.

— Я фигею с вашего отдыха, господа, — услышал я его насмешливый голос. — Боюсь представить, как вы работаете.

В наступившей паузе в полной тишине раздался шкрябающий звук. Чума отправился спать, почёсывая задницу.

Я перевёл плывущий взгляд на движение слева. Там стояла Машка, зажимая в руках горлышко от разбитой бутылки. Затем моё сознание погасло, и наступила тишина.

Очнулся я от резкой вони. С трудом разлепил глаза и сразу дёрнул головой, снова ударившись больным затылком обо что-то. Передо мной на корточках сидел Степан Аркадьевич и тыкал в нос ваткой, смоченной в нашатырном спирте.

— Кузов, ты дебил? — сквозь шум в мозгах долетел до меня вопрос.

— Что? — спросил я. — Чего обзываешься?

— Давай ещё, — донеслось до слуха, и в нос тут же шибанул резкий запах нашатыря.

Сознание начало проясняться, голоса же стали нормальными, а гул потихоньку затихал.

— Кузов, ты как? — задал вопрос тот же голос.

— Жить буду, — ответил я и скосил взгляд. — Значит, не приглючило.

— Нет, живая я, — ответила Машка. — Прости, но так было нужно.

— Для кого? — спросил я и попробовал встать. Не вышло, руки были связаны за спиной. — Развяжите.

— Ты успокоился?

— Успокоился, успокоился, — ответил я. — Бить больше никого не буду.

— Аркадич, — Машка кивнула на меня подбородком.

Доктор взял со стола нож и, отогнув меня от тумбочки, срезал путы. Я размял успевшие затечь кисти и попробовал подняться с пола. Меня сразу повело в сторону.

— Ладно, лучше посижу здесь, — буркнул я, снова опускаясь на пол. — Пивка не найдётся?

— Я бы не советовал сейчас употреблять… — начал было Степан Аркадьевич, но Машка уже протянула мне бутылку тёплого пива.

— Благодарю, — кивнул я после того, как залпом осушил сразу половину. — Рассказывать будете?

— Что ты хочешь услышать? — спросила Машка.

— Ну, для начала хотелось бы знать, кого я хоронил? — пожал я плечами. — Затем и про этого, — кивнул я подбородком на Лебедева, который сидел с тампонами в ноздрях. — Какого чёрта он здесь делает?

— Так было нужно, Серёж, просто поверь мне, — начала моя жена. — Если бы ты не поверил в мою смерть, то так и продолжал бы играть. А всё очень серьёзно. Мы с Колей продумали этот момент после нашей первой встречи в Кремле.

— С Колей, — скривился я. — Он уже Коля?

— Блин, Серёж, ты меня сейчас проституткой обозвал?! — усмехнулся она. — Или мы первый день как познакомились?

— Забей, просто бесит, — отмахнулся я и сделал ещё один большой глоток пива. — Кого я хоронил?

— Понятия не имею, — пожала плечами Машка. — Какую-то мертвячку. Ко… Лебедев может брать их под контроль, только ненадолго, говорит, что мощности недостаточно. Мы выловили её дня за два, хорошенько загримировали, — она остановилась, задумалась и усмехнулась. — Честно говоря, я думала, что ты заметишь подмену. Но ты так красовался, сыпал оскорблениями, что даже не понял, что на диване сидит не твоя жена.

— Угу, ты мне ещё предъяви за это, — буркнул я, но в душе кольнуло, права Машка, мой косяк.

— Вот об этом я и говорю, Серёж, ты заигрался и не видел ничего вокруг, — продолжала объясняться она. — Если бы мы тебя не остановили, притом быстро, сейчас уже не с кем было бы разговаривать.

— Да я понял уже, — огрызнулся я. — Не надо мне свои ментовские штучки вот эти.

— Я рада, — улыбнулась Машка. — А Николай, он с нами. И был с нами с самого начала. Ты же помнишь, что это он спас меня, когда всё начиналось?

— Догадался уже, — буркнул я. — Там есть ещё?

— Это хорошо, что догадался, — улыбнулась жена и протянула мне ещё одно пиво. — Тебе нужно выслушать то, что мы скажем.

— Так я вроде слушаю, — огрызнулся я.

— Нам нужно снова занять Кремль, — вступил в разговор Лебедев. — Это очень важная стратегическая точка. К нам присоединился один человек, Фонарь, он гениальный программист. Как только мы займём крепость, он сможет взять под контроль систему защиты, и тогда нас больше никто из него не выбьет.

— Почему именно Кремль? — спросил я. — Что в нём такого особенного?

— А сам не догадываешься? — задал он риторический вопрос.

— Так, — прихлопнул по столу Аркадич. — Раз я больше не нужен, пойду спать. Меньше народу, больше кислороду. А вы пообщайтесь.

— Угу, давай, дед, приятных кошмариков, — отсалютовал я ему бутылкой. — Нет, Коля, не догадываюсь, — на его имени я сделал ударение, специально выделив.

— Там вся власть в стране была сформирована, — сделал вид, что не заметил, Лебедев и продолжил объяснять. — Там всё: управление ракетами, расположение военных частей и бункеров. Вся военная и космическая мощь страны. И всё это сосредоточено в одном месте.

— Так почему же ваши меня не вышибли? — спросил я.

— Разве? — усмехнулся тот и посмотрел мне в глаза своими горизонтальными зрачками.

— Принял, — кивнул я. — Они пока в него не вошли, так что можем быстро вернуть.

— Действовать нужно быстро, — подхватила Машка. — Через час выступаем. Первыми пойдут все, кто может стрелять. Женщины, дети и старики пока останутся здесь. Как только заберём крепость, организуем эвакуацию.

— Завидую я вам, — ни с того, ни с сего произнёс Лебедев. — Если бы со мной такое моя жена провернула, я бы её реально пристрелил. А вы парой слов перекинулись и уже помирились.

— Мы когда мириться начнём, ты обязательно услышишь, — усмехнулся я. — На то и семья, чтобы направлять друг друга и поддерживать. Видимо, тебе не понять.

Лебедев хмыкнул, но продолжать диалог не стал.

Меня, как раненного, оставили в месте на квартире. Через час вся боеспособная часть народа собралась во дворе. Оказывается, наши заняли почти весь подъезд, расселившись по квартирам. Сейчас те, кто остался, перебирались повыше, чтобы в случае чего успеть свалить через чердак.

Выжили многие. Они догадались не биться до последнего. Приняли правильное решение, что лучше свалить. Но всё равно, много жизней было оставлено, пока прикрывали отход основной части населения.

Немного побродив по квартирам, командуя расселением, я вернулся в свою. Точнее, в ту, где очнулся. Постоял, покурил на балконе и отправился спать. Подчинившись старой армейской поговорке: «Солдат спит — служба идёт». Ну а что ещё делать? Воевать меня не взяли, людей распределил, часовых выставил.

***

С тех пор многое изменилось. Кремль успели забрать без боя. За нами приехали уже к вечеру, на двух Магнитовских фурах. Работяги быстро сообразили новые ворота, теперь уже из железа. Сейчас у нас такие везде. Мало того, под аркой Спасской башни был организован отстойник, чтобы проводить проверку на входе.

Лебедев, кстати, рассказал и показал Аркадичу, как распознать по крови иную расу. Тех самых древних, что уничтожили человечество. Почему он принял нашу сторону? Да причина проста и банальна, как вся наша жизнь. Любовь.

Ещё тогда, когда наша жизнь была проста и понятна, как нам казалось, он встретил женщину, человека. Полюбил её так, что не мог и минуту себя без неё представить. Затем брак, счастливая семейная жизнь, правда, без детей. Он даже рассказал ей о себе настоящем, а она приняла его и не разлюбила.

В тот день, когда обратилось всё человечество, он лично прострелил ей голову. У тех, кто спланировал это, не было предрассудков типа любви и сострадания. Они даже вакцинировать её не согласились, убили вместе с остальными.

Вот вдохновлённые этой идеей Машка и Лебедев решили опробовать этот приём на мне. Нелюди. Ну ничего, она у меня своё получила. А сейчас опять душа в душу живём.

— Эй, ну вы чего там застряли-то? — крикнул я.

— Да идём уже, — отозвалась Ленка.

— Не ори, — вышел следом за ней Саня, на ходу застёгивая ремень на штанах.

Не угомонятся никак, молодожёны, мля.