5

ГЛАВА ПЯТАЯ

Нам понадобилось около двух часов, чтобы написать все, что было нужно для помолвки. Параллельно Каролина записывала какие блюда будут подаваться на ужин. Лангусты, устрицы, мороженое с золотом, осетрина и корзиночки с трюфельным муссом...

Все должно было подчеркивать насколько богат Алекс Уайт.

- Я заказала золотые подсвечники. Их привезут уже вечером. Представляешь, это большая удача, что нам их продали! Они - настоящий антиквариат. Раньше ими владел какой-то граф, - возбужденно тараторила Каролина.

Я видела, какое удовольствие доставляет мачехе быть за главную. Глаза её сверкали, улыбка не сходила с губ. Она чувствовала себя значимой, и понимание этого вызывало у меня печаль в душе.

Наверное, мое будущее будет таким же.

Я буду искать маленькие радости, ощущение собственной ценности, чтобы хоть как-то затмить горькие чувства, вызванные холодностью мужа.

- Каролина, - позвала я, тем самым прерывая взволнованную речь женщины.

Она с улыбкой посмотрела на меня, но все равно, её голубые глаза были полны тоски.

Сердце мое сжалось от сострадания.

Хотя между нами не было особой, родственной теплоты, я не считала Каролину злой мачехой, и сейчас начинала понимать, как, наверное, тяжело ей было жить с моим отцом.

- Спасибо, что помогаешь.

На несколько секунд, темные ресницы мачехи задрожали так, словно она сдерживала себя, чтобы не заплакать.

- Пожалуйста, - обнажив ряд белоснежных зубов в улыбке, ответила Каролина.

Со стороны парадной двери послышались громкие голоса, а затем - раздался плач.

Я вопрошающе посмотрела на мачеху.

Лицо той приняло отстраненное выражение.

- Это Мэт и Джессика. Снова поругались, - пояснила она, и, как ни в чем не бывало, продолжила делать записи в блокноте.

Не то чтобы я была особо удивлена - брат и сестра прежде тоже не находили общий язык, но плач прошелся ножом по моему сердцу.

Словно плакала я - тогда, в те темные дни моей жизни.

Не в силах сдержаться, я поспешила увидеть все собственными глазами.

Взору моему предстала неприятная картина. Мэт, пинающий розовый рюкзак, и Джесси. Она, сидя на корточках, спиной вжималась в стену. На полу валялись разбросанные шоколадные шарики.

- Мэт, что случилось? - слетело с моих губ.

- Ничего, - Мэт направил на меня угрюмый взгляд серых глаз.

Они были точь-в-точь, как отца.

- Почему Джесси плачет?

- Потому что сама виновата, - брат встал полированной туфлей на шоколадные шарики. Раздался хруст, словно кому-то переломали кости.

Я нахмурилась и пошла к младшей сестре. Сгорбленная, поникшая, она казалась мне такой маленькой и слабой!

- Эй, что случилось? - опускаясь рядом с ней, прошептала я.

Джесси беззвучно вздрогнула и подняла на меня покрасневшие глаза. Я заметила, что в нескольких местах у неё лопнули капилляры.

- Да что ты спрашиваешь у неё? Она же дура бесполезная! - грубо бросил Мэт и направился в сторону лестницы.

- Не говори так! - бросила я ему вслед. - Она - твоя сестра.

- У меня нет сестер! - откуда-то сверху раздался ответ.

Сердце мое ухнуло куда-то вниз.

Противная горечь поднялась по горлу и обожгла мне язык.

Что я только услышала?

- Не плачь, - я обняла сестру за плечи. - Все будет хорошо. Мэт просто тупой подросток. Придет время, и он поймет, что был не прав.

Джесси перестала дрожать и посмотрела мне прямо в глаза.

- Он никогда не признает этого. Только не он, - сокрушенно прошептала она, и мое сердце без каких-либо сомнений приняло её слова.