4

- Идем, - обогнул он меня, сверкнув своими холодными, колкими и яркими глазами, которые в свете солнца, выглядели просто какими-то нереальными, зашагав лениво и размеренно вперед, мимо хихикающей Мии, которая уже подпрыгивала от мороза, потому, что была без верхней одежды.

- Куда? – мой писк был позорным поражением, признающим его мощь и силу.

- Покажу тебе свою комнату.

В какой-то момент тело просто забыло, что еще секунду назад оно хотело в туалет, потому, что по коже словно прошелся жар от мысли о том, что я могу оказаться в комнате этого холодного великана. Это не было одним лишь испугом, и стыдно было признаться даже себе самой, что в глубине души и тела зародилось что-то горячее и жаркое. Неожиданное и томное. Как стон.

Глупо! Так глупо было чувствовать эту дрожь по телу и смущение, испытывая при этом противоречивые чувства внутри, когда хотелось высказать этому наглецу все, что о нем думаю, при чем, не в самой спокойной и сдержанной форме, а еще лучше заехать смачную и громкую пощечину! И одновременно теряться в его холодном жутком взгляде.

Это странное место определенно действовало на меня как-то неправильно.

Видимо, свежий воздух, без примесей, газов и выхлопных паров, дурманил мой мозг, привыкший к грязной городской среде.

Я вздрогнула, отступив назад по инерции, когда блондинистый великан резко развернулся, просканировав меня своими пронзительными глазами и неожиданно дернув светлой бровью, словно удивился. Ожидал, что я побегу за ним сию же минуту? Ха! Научись обламываться! Сосулька!

- Быстро в дом! - рыкнул он не то мне, не то посмеивающейся Мие, которую буквально за шкирку уволок на порог, словно невесомого котенка, не то нам обеим, только я не собиралась ему подчинятся, гордо выпрямившись и заранее приняв позу «не дождешься!», готовая к тому, что он сейчас вернется за мной в полной ярости от моего неповиновения….вот только дверь захлопнулась за его нереально широченной спиной, когда блондин даже не обернулся на меня, затолкав Мию вперед, оставляя меня среди мороза и сугробов в полном недоумении.

- Вот ведь гад!

- Я все слышу… - промурлыкал его голос за дверью, отчего я закатила глаза, решив промолчать о последующих посетивших меня мыслях, недовольно потоптавшись на снегу. Вот только сложно было изображать из себя непокоренную и дерзкую на жутком морозе, в необъятном пуховике и в огромных валенках, стуча зубами и шипя ругательства себе под нос, когда, постояв для вида еще какое-то время, и отчетливо понимая, что вряд ли эта голубоглазая громила выйдет снова, чтобы поинтересоваться о моем самочувствие и здоровье, пришлось недовольно вздохнуть и плестись обратно в дом. Но ничего! Я проиграла эту битву, но вся война была еще впереди!

Теперь у меня была масса свободного времени, чтобы наблюдать, слушать и много-много думать.

Ну, вернее, я думала, что буду заниматься именно этим, когда вошла в дом и переобулась в свои туфли, направляясь в комнату, не торопясь распаковывать вещи. Но неугомонная смешливая Мия решила иначе, когда пришла за мной, притащив новый спортивный костюм и домашние угги, а еще горнолыжный костюм и меховую шапку, которую торжественно вручила мне, сообщив, что без них я не выйду за переделы этого дома. А весь оставшийся вечер я провела на кухне, бесконечно что-то строгая на доске, прислушиваясь к разговорам и смеху женщин, уставшая, удивленная, но почему-то довольная.

Все жители этого дома были необычными, но такими милыми, не считая Лютого.

Господи, что за имя такое странное? Разве такое бывает?

- Мия…почему ты называешь его Лютым? – смотрела я на мелкую хорошенькую девушку, у которой помимо моторчика, было еще где-то запрятано, по меньшей мере, с десяток батареек, потому что она носилась по дому весь день, и вот сейчас, когда все разошлись по домам или своим комнатам, она все-равно продолжала домывать посуду, не выглядя при этом уставшей.

- Потому что это его имя, - улыбалась девушка, убирая со лба мокрой рукой кучерявые темные прядки.

- Не прозвище?

- Нет.

Я отпила из кружки ароматный чай с травами, задумчиво подперев кулаком подбородок, и глядя на девушку, которую мысленно уже называла своей подругой, а это при том, что за всю мою жизнь такая у меня была только одна, и еще со школы – Лана. Вот только признаться в этом вслух, очевидно, было преждевременно и как-то неприлично, наверное, в конце концов, я знала ее всего лишь день, и сама себе удивлялась, откуда вдруг у меня возникло такое невероятное чувство единения и совершенного доверия к этой ясноглазой, смешливой девушке, которая, кажется, обожала всех на свете – начиная с пушистого снега и заканчивая даже мерзким насекомыми, которых, к великому счастью, здесь не наблюдалось.

- Разве бывают такие имена?

Мия повернулась ко мне, чуть улыбаясь и закидывая на плечико полотенце, управившись с горой посуды, и готовая для новых свершений:

- Да. У всех мальчишек очень своеобразные имена, со временем ты привыкнешь и запомнишь.

- Я сегодня слышала уже несколько и, честно говоря, пока не понимаю, как так можно назвать своего ребенка?

Мия снова ласково улыбнулась, усаживаясь рядом за столом, скрещивая под собою ноги на стуле:

- Это особенность их рода. У китайцев ведь тоже для нас имена не понятные. А у гавайцев? Если перевести их имена, то тоже будет не совсем понятно нашему слуху.

Я закивала головой в согласии. Да, в этом определенно была своя логика. Но пока было все-равно непривычно и оставалось много вопросов, суть которых я пока была не готова сформировать.

- Т.е все эти мужчины относятся к какому-то определенному народу?

- Да. Северный малочисленный народ. Правда, не все они с севера, но пока все живут в одном месте.

Так. Понятно.

Я снова закивала головой, мысленно начиная перебирать про себя, что знала о малочисленных народах Севера, но в голове почему-то были Эвенки, Нанайцы, только разве они не ездили на оленях и были низкорослыми, а еще с весьма специфической внешностью?

Если бы в Википедии я углядела фото такого народа, что шастал в этом доме, то определенно запомнила бы их надолго!

Самое обидно, что здесь не было связи, чтобы залезть ночью в интернет и поискать хоть что-нибудь об этом месте и их обитателях, потому что, кажется, единственное, что я знала об Арктике, кроме того, что здесь адски холодно, так это то, что здесь обитают белые медведи и пингвины? Поэтому с нетерпением ждала приезда еще одного мужчины с очередным странным именем Нефрит, который обещал поколдовать над связью, как рассказала Мия.

Скоро мы разбрелись по комнатам, и я уже даже почти не удивилась, когда, желая спокойной ночи, Мия обняла меня. Эта смешливая шустрая девчонка обожала обниматься, должно быть, поэтому мужчины ходили за ней табунами с сотнями вопросов, склоняясь каждый раз, чтобы получить свою порцию ласки, словно огромные ручные звери, обделенные любовью.

Моя комната была небольшой, но на удивление уютной и такой живой.

Должно быть, это все потому, что вокруг было столько теплого дерева, которое истончало аромат сухой смолы, и морозной свежести нового постельного белья. Все здесь было так непривычно, так не похоже на мою спальню в стиле хай-тек, с преобладанием серого и белого цвета, что я чувствовала себя Аленушкой, угодившей к трем медведям в сказку.

Как говориться, спать на новом месте – дело тяжкое, даже если все здесь нравится. И отчего-то вспоминая примету, что можно попросить Вселенную показать во сне твоего суженного, я истерично хихикала, напоминая себе, что он у меня уже есть, и пора бы уже прекратить верить во всякие глупости, не подтвержденные научными фактами.

Вот бы увидеть, как он сейчас рвет и мечет икру лосося, потому что с этого утра я стала вне зоны досягаемости для него! В этот раз смешок получился хмурый и явно дерганный. Зная своего «суженного - ряженного», я отчетливо понимала, что наживаю себе проблем, и будет проще помереть в снегах, чем выслушивать потом его новаторские речи о вреде моего поведения.

Промучившись и прокутившись на кровати еще какое-то время, я обреченно вылезла, морщась от прохлады, и кутаясь, в свою новую непривычную форму одежды без рубашки, юбки и строгих туфель - в спортивные брюки и свитер, побрела на кухню, чтобы взять стакан воды.

В доме было непривычно тихо, но я улыбалась, осторожно и бесшумно шагая по длинному коридору в своих новых домашних угги, слыша раскатистый многоголосый храп за закрытыми дверьми. Этакая какофония низких рокочущих голосов. Симфония мужского храпа!

Теперь я неплохо ориентировалась в пространстве, запомнив, что первая кухня будет слева от моей комнаты, если пройти далеко вперед. Это было единственное помещение без дверей и с огромным косяком, куда могли поместиться сразу несколько этих больших мужчин.

Странно, но почему-то мне не было страшно, хотя такое часто случалось в незнакомых местах, если приходилось где-то оставаться ночевать.

Я даже свет включать не стала, просто отыскав одну из кружек, и остановившись в поисках чайника, или какой-нибудь емкости, где хранилась бы вода, когда тело вдруг странным образом сжалось.

Ей-богу, мне нужно больше спать и меньше думать, потому что я озябла еще сильнее, словно вокруг меня температура опустилась настолько, что в воздухе появился кристально чистый морозный аромат, как если бы я сидела в сугробе.

Странное было ощущение в какой-то момент даже пугающее, словно я не могла увидеть призрака, но чувствовала, что происходит что-то из ряда вон выходящее, и волоски на затылке отчаянно задрожали, а руки дрогнули, вспотев, отчего зажатая в ладони кружка, просто выскользнула, полетев с ускорением вниз.

Вот только оглушительного грохота и звона, который бы разбудил всех однозначно, не последовало, потому что большая крепкая ладонь с длинными сильными пальцами, легко и ловко подхватила стакан почти у самого пола, и, глядя на нее все выше и выше, я уже видела и огромное плечо, и мощную шею, и пронзительные голубые глаза, которые сверкали даже если в окно не светило солнце.

Грубиян и голубоглазый нахал возвышался надо мной так, что пришлось задирать голову вверх, видя, как он прищурился и склонил голову вниз, отчего его невероятное морозное дыхание касалось моего лица, а светлые прядки белокурых волос свисали на лоб.

Он стоял настолько близко, что это едва ли было в существующих рамках приличия, и, по-хорошему, нужно было залепить ему пощечину, высказать свое недовольство, и с гордой поднятой головой уйти в комнату. Вот только я словно вся окаменела, чувствуя, словно на коже выступают морозные кристаллики, которые колются, щипают и покусывают кожу, со стоном растворяясь в капельки пота, который выступил на позвоночнике.

У него было шикарное тело! Такое, что хотелось попросить посчитать кубики на прессе, осторожно обводя их кончиками пальцев. Широченные плечи просто загораживали собой всю комнату за ними, когда я осторожно отступила назад, уперевшись задом в мебель, и с каким-то жутким трепетом понимая, что я в ловушке.

Сердце грохотало где-то в области пупка, когда этот странный мерзкий, но такой чертовски сексуальный тип, вдруг медленно подался вперед, поставив свои огромные ручища по обе стороны от меня, упираясь ими в стол, и склонившись над моей головой, сделал глубокий вдох.

Он нюхал меня?!

Что за варварские выходки?!

- Мужчина, что вы делаете? – прохрипела я, стараясь выглядеть при этом собранной и возмущенной, хотя вибрация в животе была такой явной, словно бабочки в нем не просто легко порхали, а активно плодились в эту самую секунду.

Этот белокурый громила, посмотрел на меня сквозь чуть прикрытые глаза, сверху, проговорив на удивление серьезно и так завораживающе:

-Ты вкусно пахнешь.

Божечкиииии…какой голос! Бабочки задрыгались еще активнее, цепляя своими крылышками живот изнутри, пугая и без того перепуганное сердце, которое оказалось в центре крылатой эпидемии. Казалось, что для мужчины его немыслимых габаритов, голос должен быть низкий, басистый и раскатистый, как у того сероглазого. Сумрака. Но голос Лютого был мягкий и приятный, словно мурлыкающий, когда мужчина говорил так, словно скучал и при этом наслаждался чем-то. Красивый, плавный, убаюкивающий.

- Духи… - кашлянула я, пытаясь скрыть дрожь в голосе и предательскую хрипотцу, - настоящая Франция…подруга привезла из Парижа пару лет назад.

Господи, что я несу?! Я была готова рассказать ему, в какой упаковке были эти духи, что они нравились совершенно всем без исключения, только бы он отвлекся от своего странного и такого шокирующего занятия, продолжая меня обнюхивать. Не так, как это делают собаки, активно шевеля темной пипкой, но от вида того, как трепетали его ноздри, становилось явно не по себе.