Глава 5

К тому времени Алекс провела в комнате Фэй почти неделю. Она знала – ведьма прекрасно понимает, что ей намного лучше, она видела по ее глазам. Но Фэй продолжала поить демоницу лекарствами и обхаживать как больную. Это словно игра. Но играли они не друг с другом, а с самим королём. Они почти не разговаривали, обходились очень сухими вопросами и такими же односложными ответами. Алекс ей не доверяла. Особенно первые дни, когда приходилось обнажаться и отдавать тело ее умелым и осторожным рукам. Но благодаря Фэй демоница восстановилась очень быстро. А ей этого не хотелось, она очень хорошо помнила слова Воронова, как только ей станет лучше, она вернётся в клетку.

Фэй принесла чистые вещи и повесила на спинку стула.

– Надень их, пока я не найду для тебя что–то еще. Ты не вернёшься в клетку, ты останешься при мне. Я так решила. Будешь помогать. Я оборудую тебе комнату рядом с моей, там есть подсобка, я попрошу Артура вынести весь хлам, поставить там кровать и устроить для тебя местечко поудобнее. Будешь прислуживать мне. Я никогда не имела помощницу, мне это было не нужно. А теперь…я считаю, что пришло время взять кого–то. Почему бы не тебя.

Она посмотрела на Алекс и она отвернулась, чтобы скрыть постыдную радость. Она не хотела в клетку, сама мысль об этом её пугала, вводила в ступор.

– Я ничего не умею, – пробормотала очень тихо.

– Научишься. Мне особо ничего и не надо. Иногда я надолго уезжаю в свою клинику и нужно убирать в моей комнате, а когда я здесь, ты можешь просто сопровождать меня на прогулки или болтать со мной. Ну принесешь мне чашку чая или завтрак в библиотеку. Вот и все обязанности.

– А Он не станет возражать?

– Станет, но оставь это мне, хорошо? Просто не попадайся ему на глаза.

– Я его не боюсь, – упрямо ответила Алекс, а Фэй посмотрела на нее, словно в душу заглянула и прикрыла за собой дверь.

Едва она ушла, и от этой бравады не осталось и следа. Демоница солгала. Она боялась его. Как огня. Только вспоминала ледяные черные глаза и мороз пробегал по коже. Ей казалось, если бы мог– убил бы её на месте, содрал кожу живьем. Нет, он, конечно, может это сделать в любую секунду, но сейчас ему это невыгодно. Она просто нужна ему живая. Пока. Надолго ли? Вернёт ли он когда-нибудь её отцу?

Черный, блестящий от капель дождя «Мерседес» притормозил во дворе. Один из слуг распахнул переднюю дверь, другой стоял рядом в ожидании указаний. А Алекс замерла, чувствуя смесь паники и волнения. Вот и пришёл конец её недолгой передышке.

Король разговаривал по сотовому телефону, он махнул рукой слугам и облокотился на капот машины. Девушка отлично видела его силуэт и даже лицо, тогда как сама оставалась в тени.

Несмотря на всю ее ненависть и презрение, она не могла не отметить, насколько он красив. Теперь она вспомнила, что видела его фотографии в газетах и по телевизору. В прошлом году его провозгласили одним из самых красивых и сексуальных бизнесменов страны. Вспомнила, как с подружкой внимательно рассматривали эти снимки в женском журнале и восхищались его красотой и мужественностью. А сейчас этот самый мужчина – её тюремщик, лютый враг.

Алекс следила за ним взглядом, за тем, как он поправил воротник плаща, а порыв ветра взъерошил его длинные черные волосы. Как лунный свет бросал блики на смуглое лицо с широкими скулами и волевым подбородком, как блестят его обсидиановые глаза. В нем чувствовалась безграничная властность. Уверенность в каждом движении, скрытая мощь, способная снести этот мир к чертям в бездну. Хозяин вселенной, уверенный в своём превосходстве, наверняка женщины сходят по нему с ума.

Он вдруг резко поднял голову, и она отпрянула в темноту, покрывшись мурашками от приступа панического ужаса. Одно дело рассматривать его, а совсем другое попасть самой в поле зрения. Алекс отлично помнила, как хладнокровно он приказал пороть её, словно рабыню или провинившуюся служанку.

Алекс вернулась в комнату Фэй и села на краешек постели. Сегодня она точно не сможет уснуть. Ей было страшно.

***

Влад вернулся в паршивом настроении, ему ужасно хотелось выпить. Последнее время эта гадская потребность возрастала пропорционально его неудачам в бизнесе. Точнее, неудачам Ника. Тот сорвал важную сделку с азиатскими посредниками и Владу не удалось уладить конфликт, они повздорили с братом, Марианна попыталась их помирить, но в итоге Влад просто уехал и не остался на день рождения Ками. Отослал подарок почтой и покинул Лондон. К черту, он отделит европейское княжество от границ всего Братства и пусть Мокану сам разбирается со своими проблемами. Дочь позвонила ему, как только он вышел из автомобиля, Марианна пыталась сгладить острые углы, пригласить его на день рождения Сэми, но он ответил, что если ей так хочется его видеть – они могут приехать к нему сами. Марианна ответила, что без Ника никуда не поедет. Упрямая. Хотя о ее любви к мужу ходили легенды в Братстве. Иногда Влад с тоской думал о том, что так и не познал, какого это – быть любимым настолько, что исчезает все: гордость, достоинство, принципы, когда тебя любят безоговорочно и абсолютно только за то, что ты есть. Что ж, возможно, не все умеют любить, как его маленький ангел с сиреневыми глазами.

Едва вернулся в дом, как ему навстречу вышла Фэй, и он недовольно поморщился. Наверняка будет просить за девчонку. Он совсем про неё забыл за эти дни. После того, как получил «подарок» от Асмодея и уехал в Лондон, не думал о ней. И напрасно. Из–за ее проклятого папаши они лишились нескольких нефтяных скважин и теперь Ник вынужден налаживать поставки из Азии. Попадись она ему сейчас под руку, лично бы взял в руки кнут и за каждую скважину – по шраму. Удивительно, что именно к ней он испытывал изощрённое желание причинить боль. Никогда раньше он не замечал за собой ничего подобного, но дочь Асмодея…в ней словно воплотилось все, что было ему так ненавистно.

– Влад, нам нужно поговорить.

– Я думал, ты поздороваешься для начала, – бросил он и швырнул пиджак на кресло, дёрнул галстук, ослабляя узел, и провёл пятерней по растрепавшимся волосам, заглаживая их назад. Фэй подошла к нему, стала на носочки и чмокнула в щеку. Раньше это его успокаивало, но сейчас в нем словно тикал запущенный часовой механизм атомной бомбы. Огромным усилием воли он заставлял себя не взорваться.

– Проблемы? С Ником, как всегда?

– Ничего необычного, все в его репертуаре. Сдержанность и дипломатичность –не конек моего брата.

– Ничего, скоро они приедут в гости, и вы помиритесь.

– Даже не сомневался. Упрямый осел через время осознает свою ошибку и приедет с бутылкой виски раскурить трубку мира.

– Нам нужно поговорить, Влад. Я ждала, когда ты вернёшься.

– Конечно нужно, – Влад отвернулся и посмотрел в окно на круглый диск луны, – я так понимаю, она все еще в доме. Не в подвале. Слишком отчётливо чувствую ее запах. Не удивлюсь, если даже разгуливает по дому.

Он устало прошёлся по кабинету и бросил взгляд на шкафчик, в котором пряталась бутылка шотландского виски.

– Она в моей комнате и нигде не разгуливает. Алекс не вернётся в клетку. Она будет прислуживать мне.

Влад с иронией кивнул и достал портсигар, повернулся к Фэй.

– Алекс…похвально, ты даже знаешь ее имя. Я так понимаю, что в эти обязанности входит болтать с тобой и иногда приносить тебе чашку чая в библиотеку? Почему бы уже не назвать ее гостьей, не поселить в комнате моих дочерей? Давай устроим прием в ее честь. Фэй, эта девка –моя заложница. Мой козырь против Демона. Асмодей пытается связаться с Альбертом за моей спиной. Ищейки поймали гонца и обезглавили. Но сколько может быть таких гонцов? Всех не изловишь. Нейтралы спят и видят, как свергнуть меня с трона. Любая заварушка – и клан Черных Львов лишится власти, и может быть истреблён. Или нам придётся прятаться как Носферату. Она – наша гарантия, что никакого заговора за моей спиной не произойдёт. У нее в этом доме нет никаких прав, и твоя защита оскорбительна для меня. Хоть раз можно уважать мои решения?

– А как же твоя дипломатичность? Я уважаю твои решения. Но ты воюешь с девочкой. С ребёнком. Она не виновата в том, что Асмодей…

Влад вдруг швырнул портсигар о стену и повернулся к Фэй:

– Черт возьми, Фэй! Мы что пристанище для военнопленных? Я не брал ее в плен – она моя добыча, трофей, который я собираюсь выгодно использовать. Но в мои планы не входит оказывать ей гостеприимство. Если ты хочешь, чтобы она прислуживала, так тому и быть. Но это не значит, что ты сделаешь из меня идиота.

Влад посмотрел на Фэй и почувствовав, как от ее осуждающего взгляда в нем закипает ярость.

– Она – мой личный враг…для меня она насекомое, недостойное ступать по полу в этом доме, дабы не замарать память тех, кто умер из–за ее проклятой семейки. За последние годы мы похоронили троих. Это очень много для бессмертных. Это невосполнимая утрата.

– Смерть и мучения этой девочки не вернут нам тех, кого мы потеряли, – сказала Фэй, а могут отнять, тех, кого мы любим, и кто нам дорог.

– Не вернут…ты права. Никто и ничто не вернёт моим дочерям мать, а мне моего отца и друга, как тебе брата и мужа. Но ее мучения вернут мне способность дышать воздухом, а не серной кислотой. И еще! Мы больше никого не потеряем! Я даю слово Короля! Никто не умрёт в нашей семье.

Фэй смотрела на него с недоверием.

– Потеря не означает смерть. Ты мстишь, и тебе могут мстить. Так же жестоко и безжалостно. Подумай об этом. Ведь месть коснётся не только тебя!

– Я сумею защитить мою семью. Если хоть кто–то пострадает – я лично живьём сдеру с нее шкуру и отправлю папочке в подарок.

Фэй несколько секунд смотрела на короля, а потом сказала:

– Ты жесток. По–настоящему. Это не всплеск эмоций, это не сгусток скорби, это ледяная жестокость. Ты никогда таким не был, но она жила в тебе и сейчас ты дал ей волю, и не видишь дальше своей жажды мести.

– Возможно, ты права. Не стану перечить.

Он решительно налил себе виски и залпом осушил бокал.

– Ее место в темнице, Никаких поблажек.

Когда Фэй сообщила Алекс о пожелании короля, она не удивилась, этого можно было ожидать. Увидела, как слегка побледнело лицо её новой подруги и покровительницы, и ей стало не по себе. Видимо, Фэй все же старалась ради нее и ничего не вышло. Значит, такова ее участь. Придёт время и она выйдет отсюда. Отец сделает все, чтобы так и было.

– Ваш король так благороден, передай ему мою личную благодарность я рада, что поживу еще какое–то время. Он очень великодушен.

Дверь в спальню резко открылась – и она увидела самого Воронова, собственной персоной. Он стоял на пороге, в распахнутой белой рубашке с ослабленным галстуком, слегка растрёпанные волосы падали на его идеальное лицо, вызывая в ней приступ восхищения и ненависти одновременно. Он посмотрел на демоницу невыносимо тяжёлым взглядом.

– Какая покорность – признаться, удивлён, – вкрадчиво сказал он, – ты вернёшься в свою клетку. Твой тюремщик с удовольствием проследит, чтобы тебе было комфортно среди крыс и тараканов, и чтобы тебя не забывали кормить раз в трое суток. Когда ты уже почти сдохнешь от голода – тебе дадут несколько капель крови…вампирской крови. Она неимоверно ценная для таких, как ты.

Алекс судорожно глотнула воздух. В спальне стало тесно, как только он появился. Словно занял собой все пространство и этот взгляд. Она никогда не испытывала такой тяжести от мужского взгляда. Чувствовала себя ничтожно маленькой рядом с ним. Пылинкой. Она могла ненавидеть его как угодно, но, несомненно, в нем чувствовалось величие, которое порабощало его собратьев. Он умел показать своё превосходство даже взглядом. И да, Алекс его боялась. Впервые в жизни испытывая непреодолимый страх перед кем–то.

Фэй смотрела на короля, стиснув челюсти, не смея ему перечить.

– Вы можете запереть меня хоть на вечность, заморить голодом, но я не склоню головы, и вы не поставите меня на колени.

Он вдруг оказался возле нее, очень близко, настолько близко, что ей захотелось зажмуриться от ужаса.

– Я поставлю тебя на колени, если захочу этого. Я заставлю тебя валяться у меня в ногах и умолять хоть о капельке крови, если мне это будет нужно и интересно. Твоё мнение и твои желания в этом доме никого не волнуют. Ты здесь значишь не больше, чем грязь на моих сапогах.

– Это взаимно, для меня вы и ваше племя значите ровно столько же, – ответила Алекс, вздёрнув подбородок и осмелившись нагло посмотреть в его черные глаза. Зрачки короля слились с радужкой, он прищурился.

– Ты упрямая, да? Ты все еще думаешь, что твой папочка придёт за тобой?

Он вдруг щелкнул пальцами и словно из ниоткуда появился Артур, склонился перед королем в поклоне.

– Принеси мне конверт, который мне прислали до моего отъезда в Лондон, – он не смотрел на слугу, он смотрел на демоницу, – твой отец не только не придет за тобой, он сделает все, что я ему прикажу.

Алекс истерически засмеялась:

– Для моего отца вы – ничтожество и просто грязь на его ботинках, как вы сами выразились, он не согласится не на одно ваше условие. Он будет искать меня и найдет.

– Неужели? Насколько твой отец привязан к Самаэлю?

Девушка несколько раз удивлённо моргнула:

– Он его дальний родственник и отец держит Самаэля при себе. Он ценит его как преданного воина.

Появился Артур и подал королю конверт. Воронов вскрыл его, и Алекс почувствовала тошнотворный запах мёртвой плоти. Король сунул ей под нос отрезанный палец.

– Это палец Самаэля. Я попросил…в знак понимания.

Ей стало трудно дышать. Она знала Самаэля с детства и любила его как брата.

– Отец любит меня, и это доказательство того, что сейчас он готов на все, чтобы вы не причинили мне вред, но он найдет меня непременно и от вашего Братства останутся одни воспоминания.

Алекс ожидала приступа ярости, но его не последовало, Воронов все так же смотрел ей в глаза.

– Артур, посади ее на цепь, в карцер. Не кормить, не поить трое суток.

Алекс смогла вздохнуть, когда он покинул помещение. Фэй судорожно выдохнула:

– Не перечь ему. Так лучше для тебя.

– Он меня не сломает!

– Сломает, – тихо сказала Фэй, ее взгляд застыл, словно она видела что–то, недоступное для глаз Алекс, – если захочет – сломает, раскрошит и втопчет в грязь. Ты слишком плохо его знаешь...да и я, видимо, тоже. Я постараюсь чтобы ты вышла из камеры, но не обещаю.