Глава 1

Урок истории, как обычно тянулся долго и скучно. Девушки украдкой зевали, стараясь, чтобы не заметила наставница. Увы, таланта интересно рассказывать не имелось в числе её достоинств.

Вид за окном тоже не радовал – синяя полоса неба да несколько чахлых вишнёвых деревьев, высушенных солнцем. Время их цветения уже миновало, а дни, когда можно украдкой лакомиться спелыми ягодами, ещё не настали. Если нам, воспитанницам, не удавалось съесть вишни, они доставались птицам.

В древних стенах обители, которые, умей они говорить, наверняка могли бы рассказать побольше, чем учительница истории, я жила уже четырнадцатый год. С тех самых пор, как меня – помнящую только своё имя – доставили сюда. Все говорили, что мне несказанно повезло, ведь отправить забывшего родительскую фамилию ребёнка могли бы в такое место, названия которого нам даже знать не полагалось.

Поначалу мне говорили, будто моя жизнь в обители – временная мера. Вот найдутся остальные члены семьи, кем бы они ни являлись, и будем мы снова жить вместе, словно ничего не случилось. В эти слова я, будучи совсем маленькой, поверила. Каждый день ждала, отмечала дни на календаре, молилась, плакала и загадывала, что, если, к примеру, продержусь целый день только на воде, то завтра придут добрые вести, а затем всё будет хорошо. И, увидев близких, я непременно их вспомню, как же иначе? Только не помогало. Ничего не помогало.

Нельзя сказать, чтобы меня здесь обижали. Выделили отдельную комнату, кормили – не сказать, чтобы очень уж сытно, дабы не поправлялась, давали уроки вышивания и прочих премудростей, которые могут пригодиться благородной девице моих лет. Говорили, что готовят к замужеству.

Кроме меня, тут обитало ещё несколько девушек. Порой, когда за нами не особо строго следили, мы собирались в чьей-нибудь комнате и начинали рассказывать жуткие истории, после которых страшно было возвращаться к себе по длинному тёмному коридору, где за каждым углом мерещились пугающие тени. Одна из этих историй мне особенно запомнилась. Говорилось в ней о богатом и знатном мужчине, который однажды приехал свататься к девушке, так же, как мы, воспитанной в обители. Не захотелось ему или денег не накопил на то, чтобы подыскать жену из родительского дома, надумал сироту взять, только слабой здоровьем оказалась молодая жена и померла спустя год, так что явился сюда вдовец за другой. Та не имела права отказать и уехала с мужем, а через полгода вернулась – поседевшая, руки дрожат, ни слова вымолвить не может. На несколько дней её оставили в обители, а затем решили вернуть мужу, только, когда приехали, обнаружили на месте его имения лишь старое кладбище.

От рассказанного кровь леденела в жилах, а перед глазами появлялись картины одна другой страшнее. Так и не заговорила та воспитанница, не рассказала правду, и тайна осталась неразгаданной. Только с тех пор каждая из услышавших эту историю впечатлительных девушек начала побаиваться, как бы не стать следующей невестой того неизвестного. Что если не человек он вовсе? Значит, и сейчас может быть так же молод, как тогда, когда впервые сюда приехал за той, для кого свадебное платье стало погребальным саваном.

- Город Риент – последний, где сожгли колдунью, - журчал убаюкивающий голос наставницы. Всё это я уже слышала на других уроках. О времени, когда любую молодую особу по чужому навету могли схватить прямо на улице, пытать и сжечь на костре. О времени, что успело стать историей, хоть и происходило совсем недавно. О времени, из-за которого в нашей стране не хватало женщин и девушек.

И потому мужчины не гнушались тем, чтобы брать в жёны безродных сироток из обители.

Урок истории закончился, начался урок вышивания. Обычно мне нравилось рукоделие, но сегодня почему-то иголка то и дело выскальзывала из рук, а стежки ложились неровные. Ещё и ветер за окном поднялся – не надуло бы грозы.

- Лилиан! – раздался оклик от двери. От неожиданности я вздрогнула, игла глубоко впилась в палец, на белое полотно брызнули алые капли. – Тебя вызывают!

Когда шла мимо остальных, они провожали внимательными взглядами. Наверное, гадали, для чего меня зовут к настоятельнице. Какую весть собираются сообщить?

Спустя некоторое время, выйдя из знакомого кабинета, куда обычно вызывали провинившихся, я сидела на низенькой лавочке в коридоре и, комкая в ладонях подол платья, мысленно повторяла услышанные слова. Те звучали гладко, и каждое било без промаха, точно метко брошенный камень. «Ты уже совершеннолетняя», «должна понимать», «поиски прекращены», «больше ни к чему здесь оставаться», «есть желающий на тебе жениться».

Закрыв глаза, я перебирала возможные варианты. Остаться в обители и в будущем служить тут наставницей мне не позволили, ведь, по их словам, в свои ряды они отбирали лишь избранных – самых лучших в учёбе и... самых непривлекательных внешне. Бежать? Куда? У меня нет ни денег, ни драгоценностей, ни других вещей, которые можно продать. Да и найдут меня быстро. Ведь кольца, которые здешних воспитанниц заставляют носить и которые невозможно снять самостоятельно, не только знак принадлежности к этому месту, но и маячок, а с его помощью беглянку легко разыскать.

В день свадьбы кольцо снимают, а вместо него надевают другое – в знак того, что девушка перестаёт быть собственностью обители и переходит в руки мужа.

Мама! Папа! Ведь были же вы у меня! Почему же не почуете сердцем, как мне тяжело? Почему не придёте на помощь?

Зажмурив глаза, я попыталась увидеть перед внутренним взором их лица, но, как и всегда, ничего не вышло. Память не желала возвращаться ко мне. Целительница говорила, что такое порой случается и что лишь время может быть лекарем, но сколько же его потребуется, чтобы я вспомнила?..

- Что-то случилось?

Подняв глаза, я увидела Аньеллу – девушку, которая жила в соседней комнате.

- А ты что здесь делаешь? – спросила я, вытирая глаза. Не любила, когда меня видели слабой и плачущей. – Урок ведь ещё не кончился.

- Сказала, что мне нездоровится. Ты говорила с настоятельницей? Тебя выгоняют?

- Как сказать... – я вздохнула, и она всё поняла по моему лицу.

- Неужто выдают замуж?

- Да...

- А ты не просила о том, чтобы остаться здесь? Хотя о чём я говорю... С твоим-то лицом...

Я опустила глаза. Никогда не думала, что однажды моя внешность станет моим же наказанием. Правильные черты лица, пухлые губы, тёплый оттенок кожи – ещё не смуглый, но и не бледный, густые тёмные волосы, серо-голубые глаза. Красота, которой я наверняка бы гордилась, не стань она залогом того, что меня можно выгодно сбыть с рук. Ведь обитель тоже получала деньги за невест и жила за счёт этого.

- Может быть, тебе рано огорчаться, - сказала Аньелла. – Ведь не факт, что твой будущий супруг – тот самый. Ну, тот, из страшной истории, - добавила она, заговорщицки понизив голос, хотя я и так уже поняла, кого собеседница имеет в виду. – Возможно, это вообще всего лишь выдумка. Чтобы нас, глупышек, запугать.

- Я не глупышка! – вспыхнула я, и подруга тотчас же рассмеялась.

- Вот чего я и хотела добиться. Чтобы у тебя глаза загорелись! Не сдавайся, Лили, помни, какое имя ты носишь!

Что верно, то верно. Моё имя похоже на лилию, а этого цветка обычно побаивались. Считалось, будто он сам собой вырастает на могилах умерших от страшной насильственной смерти и предвещает месть.

Однако на тех же уроках истории я слышала, что прежде лилии состояли в почёте, и их даже чеканили на старинных монетах. Но с приходом к власти борцов с колдовством, которым невинный цветок чем-то не угодил, многое изменилось. Когда началась охота на колдуний, едва ли какая-нибудь девушка осмелилась бы украсить себя венком из лилий.

На урок мы с Аньеллой уже не вернулись. Отправились сразу на обед. В просторной столовой уже собрались остальные воспитанницы, которые посматривали на меня с любопытством, но с вопросами пока не спешили.

Вместе со всеми произнеся благодарственные слова перед едой, я поднесла к губам ложку супа, но выронила её, не успев проглотить и капли. Всё тело скрутила резкая боль. Я соскользнула на пол, каким-то чудом не ударившись головой о ножку стула.

Пришла в себя в помещении, где властвовала целительница сестра Николина. Женщина без возраста. Её лицо не было отмечено печатью морщин, но выглядело таким мудрым, словно она знала все тайны мира.

Склонившись надо мной, сестра Николина убрала с моего лица мокрую тряпицу, и я, поморщившись от холодных капель, села на узкой кровати.

- Что со мной случилось?

- Просто переволновалась. Я знаю о новости, которую тебе сообщила настоятельница. Неужели это так страшно?

- Вы ведь не были на моём месте. Откуда вам знать? – пробурчала я и тут же устыдилась. – Простите.

- Ошибаешься, девочка, я была на твоём месте. Мне тоже нашли супруга, но он погиб незадолго до того, как приехать за мной. Так судьба указала мне моё настоящее место.

- Вот как... – удивилась я. А ведь правда – она гораздо красивее прочих женщин, которые постоянно жили здесь. – Но вас ведь не угрожали сжечь за то, что вы лечите людей, не окончив медицинскую академию?

- Что ты... Я ведь травница, а не колдунья. Их больше не осталось, - отводя взгляд, грустно сказала сестра Николина.

- И колдовства тоже, - эхом вздохнула я. – А так хочется хотя бы одним глазком взглянуть на чудо! Вы когда-нибудь встречали...

- Мне некогда, - оборвала она меня. – Если тебе уже лучше, ступай. На уроки не ходи, вернись к себе.

Я немного обиделась, но послушалась. Моя небольшая, скромно обставленная комната встретила меня пением птиц за окном. Ветер стих, точно и не бывало. Обняв тряпичную куклу, которую мне подарили ещё в детстве, чтобы не плакала, я забралась на кровать. В дневное время такое запрещалось, но, учитывая, что скоро мне предстояло покинуть обитель, я посчитала, что могу нарушить правило.

Однажды, когда я попала сюда, моя жизнь изменилась. Сейчас предстояла новая перемена. Интересно всё же, кто он, мой будущий муж? Почему не выбрал себе жену, чья родословная известна? Разве его совсем не страшит тот факт, что я не помню, как и где жила до обители? Ведь не могла же настоятельница, рекомендуя мою кандидатуру, умолчать об этом! Или могла?..

Сейчас я уже ни в чём не чувствовала уверенности. Прежде старалась просто жить и не думать, что подобное случится уже в скором будущем, но сейчас казалось, будто меня предали. Предали и продали.