ИГРЫ, В КОТОРЫЕ ИГРАЮТ ЛЮДИ

Каждый из нас играет какую-то роль. Это может быть роль сына или дочери, роль ученика или учителя, роль порядочного человека или мерзавца. Семейство Державиных всегда отличалось шикарной игрой на публику. Сколько ролей им пришлось перепробовать. И если у Виктора Викторовича и его супруги в этом большой опыт, то юная Полина пока еще начинающая актриса.

По выходным завтрак в доме Державиных начинался строго в девять, и опаздывать на него никому не разрешалось, даже если накануне мероприятие затянулось допоздна. В столовой уже был накрыт стол, а на кухне суетилась повариха Светлана. По всему первому этажу разносились аппетитные запахи омлета, тостов и свежесваренного кофе.

Полина в ужасе посмотрела на себя в зеркало: ее длинные волосы, как назло, никак не хотели высыхать. Этим утром она не услышала будильник и проспала, а накануне уснула, не приняв душ. Лак за ночь склеил ее волосы в отвратительный колтун, и в таком виде она никак не могла показаться родителям. Пришлось наспех мыть голову, а теперь придумывать что-то, чтобы не оскорбить Державиных мокрыми волосами. «К завтраку, обеду и ужину у нас принято одеваться. Ваш внешний вид должен соответствовать», — первое правило, которое ледяным тоном сообщил им с Кирюшей Виктор Викторович в тот день, когда привел их в свой дом. Он четко дал понять, что неповиновения не потерпит.

Закрутив волосы в тугой пучок, Полина бросилась к шкафу и достала первое попавшееся платье. На часах было без трех минут девять — как раз, чтобы в последний момент успеть к завтраку. Она выбежала из комнаты, но замерла на пороге. Из своей спальни показался Вадим. Он, в отличие от нее, совершенно не спешил в столовую.

— Доброе утро, — смущенно улыбнулась Полина.

— Посмотрим, насколько оно доброе, — пробубнил он и, отвернувшись, направился к лестнице.

Полина посеменила за ним, стесняясь бежать и надеясь, что они не получат выговора от родителей, если спустятся одновременно. Она ошиблась.

— Дети, наконец-то! Уже девять! — воскликнула Виолетта с деланным возмущением. — Вадим, твое долгое отсутствие в родном доме сказывается. Ты забываешь о правилах.

— Ви, оставь сына, — наливая себе кофе, устало протянул Виктор Викторович. — Как видишь, я был прав, его уже ничто не исправит. А вот от тебя, Поли, я не ожидал.

— Извини, пап. Я сегодня тяжело встала, — пролепетала Полина и исподлобья взглянула на сводного брата, сидящего напротив.

Вадим смотрел на свою пустую кофейную чашку, как будто вокруг не было ничего интереснее, но Полина заметила, как он стиснул зубы.

— Извинения приняты. Можно завтракать. — Виктор Викторович подал знак Светлане выносить горячее. — Поли, детка, ты помнишь, что сегодня ведешь на экскурсию Ярослава?

— Да, после обеда, — ответила Полина, понимая, почему отчим не стал отчитывать ее за опоздание к завтраку: боялся, что она откажется от встречи с этим парнем. Хотя как она может отказаться?

— Этот юноша — сын важного человека. А что это значит?

— Я буду внимательна и обходительна, чтобы Ярослав остался доволен, а его отец захотел продолжать с тобой дела, — отчиталась Полина.

— Правильно, Поли! — довольно проговорил Виктор Викторович, откинувшись на спинку своего массивного стула, и сурово посмотрел на сына. — Учись, Вадим, каким ребенком надо быть.

— Я давно не ребенок, если ты забыл. И есть вещи, которым обучиться невозможно. Во всяком случае, мне. — Вадим скривился, как от кислого лимона, и исподлобья взглянул на Полину.

— Поли, надень на прогулку то белое платье, что мы заказали тебе у Эвелины, — вмешалась Виолетта. — Ярославу будет приятно, если его будет сопровождать такая красавица.

— Хорошо, мама.

Полина почувствовала, как у нее горят щеки. Она знала, что Вадим смотрит на нее, но старалась делать вид, что этого не замечает. Весь завтрак ей не удавалось отделаться от глупого желания оправдаться перед сводным братом. Полина хотела бы объяснить Вадиму, что не пытается отобрать у него любовь родителей, а она не сомневалась, что в парне говорит ревность, что, в отличие от него, она не может дерзить родителям, в отличие от него, она несвободна, ведь есть Кирилл. Такое счастье, что после смерти родителей их усыновили вместе, иначе бы Кирилла отправили в специальное заведение, а ее — в обычный детдом. А еще она боялась боли, обычной физической боли.

Как только Виктор Викторович встал из-за стола, завтрак закончился, и всем членам семьи было позволено заниматься своими делами. Обычно Полина после завтрака гуляла в саду с братом, но сегодня Кирилл отказался выходить из дома. Он был обижен — Полина обманула его, не зашла пожелать доброго дня, когда он проснулся.

Полина знала — обида брата пройдет сама собой, и через пару часов он уже о ней не вспомнит, но на сердце у нее было тяжело. И самым отвратительным было то, что утром Полина даже не вспомнила про Кирилла, думая лишь о том, как не оплошать перед родителями. «Но это же тоже ради него. Только ради него».

Сама не замечая как, Полина оказалась в саду, где обычно играла с Кириллом. Рассматривая уличный шкаф со сложенными в него дорогими игрушками, она вспомнила, как в первый раз они с братом увидели все это богатство. Державины купили приемному сыну самые лучшие игрушки, а для его игр отвели специальное место в своем шикарном саду, соорудив большой навес и отгородив зону двумя стенами. Даже в холода здесь было хорошо и уютно.

Приемные родители никогда сюда не заходили. Обустройством занимались нанятые дизайнеры. Этот уголок стал для Полины с Кириллом убежищем, своей сказочной страной, где можно было не помнить о строгих правилах дома и быть собой. Точнее, Полина могла быть собой, ведь Кирилл притворяться не умел.

— Ты не готовишься к своему свиданию?

Полина вздрогнула от неожиданности и обернулась. Вадим стоял в проеме плетеной арки, будто в зеленом, окутанном диким виноградом портале, ведущем в игровую зону Кирилла, и рассматривал убранство этого места.

— Это не свидание, а прогулка. Я просто покажу Ярославу город, — словно оправдываясь, ответила Полина.

Ее сердце гулко стучало и, казалось, вот-вот вырвется из груди. Несмотря на то, что сводный брат держался достаточно враждебно, Полину отчего-то тянуло к нему.

— Мне показалось, тебе дали инструкции его очаровать, — отчеканил он.

— Я никого не буду очаровывать, а просто проведу время с человеком, который только что переехал в Москву и никого тут не знает.

— Ясно. Впрочем, это не мое дело. — Вадим развернулся, желая уйти, но отчего-то замешкался.

— Может быть, поедешь с нами? — предложила Полина и тут же прикусила язык.

— Нет, не думаю, что нам будет интересно, — пробормотал Вадим, даже не обернувшись, словно предложение сводной сестры его оскорбило до глубины души.

— Почему? У тебя же тоже нет здесь друзей, мы могли бы…

— Я не нуждаюсь в благотворительности. Тем более уверен, что у нас слишком разные представления о дружбе.

Встреча Полины с Ярославом была назначена на три. Чтобы успеть подготовить падчерицу к важной прогулке, Виолетта еще до обеда увела ее в комнату — подбирать аксессуары и прихорашиваться. Для скучающей жены чиновника Полина стала одной из любимых игрушек — живой куклой. На людях Виолетта всегда говорила о том, как мечтала о дочери и как счастлива, что теперь в их семье есть Поли, но наедине с ней никогда не проявляла и капли нежности.

При полном параде Полина спустилась в столовую и села за стол, но Виктор Викторович, окинув ее критическим взглядом, решил, что обедать со всеми ей не стоит.

— Ты можешь посадить на платье пятно или, еще хуже, пропахнуть рыбой. Светлана не подумала головой и приготовила на обед уху по-фински. — Виктор Викторович метнул в сторону кухни сердитый взгляд. — Иди к себе, Поли. Светлана принесет тебе йогурт.

Полина молча встала из-за стола. Она и так была не голодна, а в присутствии сводного брата, который сверлил ее взглядом, и вовсе почувствовала легкую тошноту. Такая «вольная» стала для Полины приятным сюрпризом, и единственное, что останавливало, — это Кирилл. Он больше не обижался на сестру и очень хотел рассказать ей о своих занятиях с физиотерапевтом. Ему не терпелось выговориться, и, когда отчим приказал Полине уйти, на глаза Кирилла навернулись слезы.

— Поли, не уходи-и, — жалобно протянул он и шепотом добавил: — Я боюсь этого парня.

Полина взглянула на Вадима и поняла, что он прекрасно слышал слова Кирилла. Она подошла к брату и присела рядом с ним на корточки.

— Кирюш, Вадим наш с тобой брат. Он не обидит тебя, — последнюю фразу Полина специально произнесла чуть громче и снова посмотрела на Вадима.

— Глупости, Кирилл. Вадима нечего бояться, — раздражился Виктор Викторович. — И оставь сестру в покое. Ей сейчас некогда с тобой нянчиться. Марина, займитесь мальчиком.

Не желая создавать неприятности своим присутствием, Полина извинилась и, пожелав семье приятного аппетита, вышла из столовой. А Вадим не мог отвести от нее взгляда. Ее походка была скорее детской, она не виляла бедрами, как многие ее сверстницы, не пыталась кокетничать и казалась такой естественной. Но он не хотел этому верить. Свои выводы о Полине Вадим сделал еще накануне.

Ярослав заехал за Полиной, опоздав на сорок минут. Она уже не ждала, что он появится, и устроилась на подоконнике с книгой, когда во двор въехал ярко-красный кабриолет. Полина не разбиралась в автомобилях и не знала, какой марки эта машина, но было очевидно, что простому парню такая роскошь не по карману. Ярослав заглушил двигатель и вместо того, чтобы открыть дверцу, опустил крышу и выпрыгнул из машины.

Тяжело вздохнув, Полина захлопнула книгу, соскочила с подоконника и расправила подол платья. Она понимала, что Виктор Викторович рассердится, если она немедленно не спустится и не встретит гостя, и наверняка уже послал одну из горничных или мажордома Владимира за ней. Не дожидаясь приглашения, Полина вышла из комнаты и направилась в гостиную, но вместо Ярослава встретила там Вадима. Он сидел в кресле, увлеченно читая Конан Дойля. Его светлые волосы падали на лицо, и он легким движением головы откидывал их назад. Только сейчас Полина заметила, какая у Вадима длинная шея с острым кадыком. Нестерпимо захотелось почувствовать кончиками пальцев тепло его кожи. Полина громко вздохнула, невольно выдав свое присутствие. Вадим взглянул на сводную сестру и тут же вновь погрузился в книгу.

— А где…

— Папа увел его в кабинет, — сухо проговорил Вадим, все так же не отрываясь от чтения.

— Не возражаешь, если я подожду здесь?

— Делай что хочешь, мне все равно. Это твой дом, — съязвил Вадим, по-прежнему не поднимая взгляда.

— Я не нравлюсь тебе? — не выдержала Полина, присев на краешек дивана.

— Тебя это волнует? — Вадим недобро усмехнулся. — Не думаю, что папа давал тебе указание быть благосклонной и ко мне. Не советую тебе заниматься самодеятельностью, Державин этого не одобрит.

— Зачем ты так со мной?

— Не трать на меня свои силы. Повторяю, папочка не захочет, чтобы ты со мной дружила. Его гордость, обожаемая дочка и проблемный сынуля…

— Если ты думаешь, что я пытаюсь отобрать у тебя любовь родителей, то заблуждаешься. Ты их родной сын, а мы с Кириллом…

В этот момент из кабинета вышли Виктор Викторович и Ярослав. Вадим захлопнул и отложил книгу. Конечно, представляя Полину, Виктор Викторович не скупился на комплименты. Вадим криво улыбнулся девушке. В конце концов с церемониями было покончено. Ярослав галантно помог Полине надеть пальто и, взяв ее за руку, повел к машине.

— Куда ты хочешь поехать? — поинтересовалась она, пристегивая ремень безопасности.

— Можешь этого не делать, — усмехнулся Ярослав, заводя двигатель.

— Чего?

— Пристегиваться. Тупые штрафы мне до фени.

— Я это делаю не из-за штрафа. Это же безопасность.

— Водить надо нормально, тогда пристегиваться не придется. Я за рулем с тринадцати лет. Папа купил мне первую тачку, как только ноги до педалей стали доставать.

— Но ты же был ребенком. А как же права?

— Это был город моего отца. Кто у меня спросил бы права? — усмехнулся Ярослав и рванул с места.

Как оказалось, Ярослав неплохо знал Москву. За неделю в столице он обошел все модные тусовочные места и надеялся, что Полина покажет ему новые, но горько разочаровался. В ее экскурсионном списке были Красная площадь, старая Москва Китай-города, Нескучный сад, Воробьевы горы, Пушкинский музей и Новодевичий монастырь. Ничто из этого Ярослава не заинтересовало. Они бесцельно колесили по городу, периодически останавливаясь у красивых мест, чтобы Ярослав смог зачекиниться. Он подолгу позировал, заставляя Полину его фотографировать, корчился в пошлых позах рядом с памятниками и громко смеялся над городскими продавцами, кичась своими деньгами. Полине было за него стыдно. Она пыталась делать замечания, но Ярослав ее не слушал. Общих тем для разговоров у них не нашлось, и Полина считала минуты до того, когда можно будет распрощаться с новым знакомым. Она взглянула на часы:

— Уже поздно, мне нужно вернуться к ужину.

— Не беспокойся, Виктор сказал, что мы можем задержаться. Я обещал, что доставлю тебя в целости и сохранности, — подмигнул Ярослав. — Или тебе со мной неинтересно?

Полине очень хотелось сказать, что он самый скучный человек из всех, с кем ей доводилось общаться, самовлюбленный, ограниченный и избалованный. Но она не имела права на правду.

— Я просто устала, — вздохнула она.

— Конечно, устала, мы так бестолково слонялись по городу полдня. Следующий раз устроишь что-нибудь поинтереснее.

— О чем ты?

— У тебя же есть подружки?

— Да.

— Вот и отлично, значит, возьмем и их. Не обижайся, Поли, но ты не в моем вкусе.

— А я и не должна быть в твоем вкусе, я всего лишь делаю одолжение папе и твоему отцу, чтобы ты не скучал, — вспылила Полина. Ей осточертело притворство, и сил держать себя в руках не осталось.

— Даже так? Ну, ладно, — засмеялся Ярослав, — я рад, что не приглянулся тебе. У нас с тобой ничего бы не вышло. Но ты меня заинтересовала, и я бы хотел продолжить общение с тобой. Я бы показал тебе, что значит веселье. Идет?

— Я не уверена, что мы сойдемся во вкусах.

— Об этом не беспокойся. Я что-нибудь придумаю, чтобы понравилось и тебе, и мне. Сейчас доставлю тебя папочке, а завтра мне позвонишь. Сам я не набираю девушкам.

Дорога до дома показалась Полине вечностью, хотя Ярослав гнал как ненормальный. Несколько раз она ловила себя на мысли, что они обязательно разобьются и вряд ли выживут. Тогда Полина начинала думать о брате, о том, как он будет без нее. Только когда машина остановилась у ее дома, Полина смогла облегченно выдохнуть. Ярослав не стал ее провожать, а она не предложила зайти на чай.

Напомнив, что будет ждать звонка, Ярослав подмигнул Полине и нажал на газ. Кабриолет со свистом рванул с места, оставляя на чистом ровном асфальте подъездной дороги черные следы шин.

К ужину она все-таки опоздала: когда она вошла, уже подали чай. Кирилла с Мариной не было, и Полина хотела сразу подняться к себе.

— Задержись, дорогая. Я бы хотел переговорить с тобой с глазу на глаз. Пойдем в мой кабинет, — сказал Виктор Викторович.

— Конечно, папа.

Едва Полина переступила порог кабинета Державина, за ее спиной щелкнул замок. Отчим запер дверь на ключ.

— Поли, как все прошло?

— Хорошо.

— Когда встречаетесь снова?

— Не знаю. Возможно, мы не будем больше общаться.

— Ты не смогла его заинтересовать?! — повысил голос Виктор Викторович, в два шага оказываясь рядом с Полиной. — Надеюсь, ты не грубила?

— Нет. — Полина тяжело сглотнула и подняла взгляд на отчима. Все ее тело напряглось, а живот скрутило от страха перед этим огромным сильным мужчиной. — Просто у нас с Ярославом разные интересы. Я не такой человек, который…

— Так стань таким человеком, — прошипел Виктор Викторович и, резко схватив падчерицу за волосы, потянул вниз. — Ты меня плохо поняла, когда я сказал, что Вавилов нам нужен?

— Мне больно…

— Будет еще больнее. — Виктор Викторович сильнее потянул Полину за волосы. — Ты же знаешь, что будет, если ты не станешь слушаться? От тебя немного нужно!

— Хорошо… я все сделаю. Завтра позвоню Ярославу.

Виктор Викторович резко разжал руку, и Полина чуть не упала. Он довольно улыбнулся и, скрестив руки на груди, присел на край своего стола.

— Молодец, Поли. А теперь приведи себя в порядок и пойдем в гостиную пить чай.

Изо всех сил сдерживая слезы, Полина распустила растрепанный хвост и закрутила волосы в пучок, ладонями пригладила голову, прикрыла глаза, глубоко вдохнула и, фальшиво улыбнувшись, повернулась к отчиму. Виктор Викторович кивнул и подошел к ней. Он положил руку ей на плечо, и Полина дернулась, как от ожога. Она знала, что сейчас отчим не сделает ей больно, что пытка кончилась и в этот раз она отделалась малой кровью, но все равно испытывала дикий страх перед ним.

Виктор Викторович не переставал обнимать Полину, а она продолжала улыбаться, когда они вернулись в гостиную. Виолетта выжидающе посмотрела на них. Она сгорала от любопытства, как прошла встреча, а точнее, понравилась ли Полина Ярославу, ведь Виолетта потратила на образ падчерицы столько сил. Вадим тоже не сводил глаз с отца и Полины. Его что-то смутило в ее улыбке, но Вадим пока не мог понять что.

— Поли замечательно провела день с сынком Вавилова. Думаю, этот парень будет частым гостем у нас, дорогая, — довольно улыбнулся Виктор Викторович.

— Замечательно, нашей девочке пора учиться общению с молодыми людьми. Поли, ты его очаровала? Он сказал, как ты замечательно выглядишь?

— Мам, Ярослав не из тех, кто рассыпается в комплиментах девушкам.

— Он даже ничего не сказал о платье?

— Ви, хватит! — прикрикнул на жену Виктор Викторович. — Сейчас молодежь ведет себя иначе. Конечно, Поли его очаровала.

— А Ярослав тебе понравился? — продолжила допрос Виолетта, наливая падчерице чай.

— Он очень интересный молодой человек. Тем более что дружба с ним важна для нас, — ответила Полина, усаживаясь на диван перед кофейным столиком.

Все мы на протяжении жизни играем какие-либо роли. Семейство Державиных всегда отличалось шикарной игрой на публику. Виктор Викторович играл роль любящего отца и мужа, когда на самом деле получал удовольствие, причиняя боль близким. Он питался страхом в их глазах и упивался своей неограниченной властью. Виолетта, так и не сумевшая по-настоящему полюбить детей и мужа, вжилась в роль прекрасной матери и верной жены. Вадим, якобы начинающий юрист с блестящим образованием, полученным в Великобритании, ни разу в жизни не покидал страну. Даже Полина научилась играть. Она должна была исполнять роль идеальной дочери, всегда смиренной и послушной. У нее получалось, никто и не подозревал, как сильно она ненавидела своих приемных родителей.