4

В душе шевельнулось предчувствие, что ничем хорошим эта ночь не закончится. И словно в доказательство этой мысли дверь снова скрипнула, и в проеме показалось лицо Сюли. На ее веки и лоб был нанесен праздничный макияж, изображающий небо, луну и звезды. Такой красивой она еще никогда не была.

По тому, как загорелись глаза Сюли, а щеки покрылись ярким румянцем, когда она посмотрела на посланника, сделалось ясно, для кого именно она наряжалась.

На душе стало еще тяжелее. Катарина понимала, что не имеет никакого права ревновать Сунлиня, а тем более его двойника. Она сама толкала Ван Лина в объятия Айми. Но…

Ложь самой себе никогда еще не давалась так трудно. Сюли была во всех смыслах достойной девушкой. О таких писали поэты – воспевали их красоту и добродетели. А художники наверняка создали бы тысячи ее портретов. Поклонникам ее прелести не было бы числа.

К тому же, брат обучил Сюли основам боевых искусств – во всем она была ровней Сунлиню в сотню раз больше, чем сама Катарина.

— Барышня Сюли? – Кажется, Айми тоже почувствовала соперницу. Ее лицо утратило всякую благожелательность и расположение.

Сюли изящно поклонились и прямо посмотрела на Ван Лина:

— Я слышала, что господину посланнику не здоровится, и он вынужден проводить Джеоншин в лазарете. Но кажется, это не так. – Она уверенно подошла ближе и улыбнулась. – Вы решили укрыться от злых духов здесь? Господин лекарь не любит праздники и не чтит наши обычаи. Он – иноземец, и это понятно. Но почему вы без маски и призрачного макияжа, господин Ван?

Катарина едва не скрипнула зубами. В мгновение ока она стала врагом для всех и каждого. И виной всему принц, которого даже нет в крепости!

А ведь и правда, ни она, ни двойник не нанесли призрачный макияж. Даже веки Фао Рэна были покрыты искуснейшим рисунком, изображающим… Катарина прищурилась. Это же очертания ее лютни! Гриф и струны, которые казались продолжением его ресниц.

Рэн ответил ей пристальным взглядом, от которого захотелось поежиться. И хуже всего было то, что он смотрел на нее вовсе не с ненавистью.

— Господин Ван без макияжа, потому что преступление – прятать его совершенное лицо. – Айми, верхняя часть лица которой была полностью покрыта ювелирно прорисованными листьями и ветвями деревьев, напоминающими тонкую паутинку и создающими впечатление маски, вздернула нос. – Что ж… полагаю, мы можем начать…

Катарина не знала, как выгнать эту обезумевшую толпу из своей обители. Демонов двойник оказался настолько же идеален, как и настоящий принц, и все происходящее было по его вине!

— Прошу вас, господин Рэйден, сядьте рядом. Возможно, вы сможете дать мне несколько советов… относительно моей игры на гуцине. – В словах Фао Рэна не было ничего от просьбы. Сказанное мягким, обманчиво ласковым тоном, являлось ничем иным, как приказом. Но не таким, какой отдают солдатам. Почему-то у Катарины появилось стойкое ощущение того, что он… пытается ее соблазнить.

Она пыталась придумать, как отказаться от соседства рядом с командующим, как вдруг Сюли бросилась к подушкам, совсем не случайно толкая ее к Рэну.

— Ох, простите, господин Рэйден! Так не терпится посмотреть на танец госпожи Айми. Я слышала, это нечто волшебное.

Чтобы не упасть, Катарине пришлось сделать шаг вперед, и тут же командующий сжал ее пальцы в своей крепкой ладони и потянул вниз.

Катарина неловко опустилась на подушку рядом с ним. Сюли проворно заняла место справа, намеренно отрезая ее от Ван Лина.

Лицо двойника оставалось бесстрастным, и когда он садился, и когда Сюли как бы невзначай ближе пододвинулась к нему.

Катарина царапнула ногтями по дощатому полу от злости и отчаяния. Пора признать, хотя бы самой себе, что даже марионетку она не хочет отдавать никому. И те ее слова, что с Айми ему будет хорошо… она сказала их только потому, что знала: к ней он не испытывает никакого интереса. Что бы ни говорила и не делала сароен. Но Сюли – совсем другое дело.

Неожиданно горячие пальцы погладили ее костяшки.

Катарина вскинула голову – Фао Рэн с едва заметной улыбкой смотрел на нее, продолжая ласкать пальцем тыльную сторону ладони.

Катарина попыталась убрать руку, но добилась лишь того, что он крепче сжал ее пальцы.

Боги, неужели он и вправду..? В тот раз, чтобы его усыпить, Катарина воспользовалась помощью Минэко. Слуга Смерти подсказала ей особые заклинания из Мертвой Алхимии. Несколько иероглифов и формул, начертанных на корпусе, сплелись в одну необычную магию. Эта магия одновременно усыпляла и создавала иллюзию исполнения тайных желаний. Так они смогли бы не только усыпить командующего, не оставив никаких следов своего преступления, но и узнать о его чаяниях и надеждах.

Результат оказался, мягко говоря, неожиданным.

И вот теперь…

Командующий отпустил ее руку и тронул струны.